Mirash - Трудная профессия: Смерть

Больше о возврате долгов мы не заговаривали, а заработанные деньги просто потратили на своевременную оплату нынешней квартиры. Я знала, что Арина напугана и подавлена встречей с Каттеремией и моими последующими откровениями, хотя она прилагала все усилия, что бы этого не показывать. Я ругала себя за то, что рассказала мою цену ее спасения, — нельзя было поддаваться своей растерянности, следовало придумать правдоподобную версию, наконец, отмолчаться и наврать что-нибудь позднее. Арина несколько раз пыталась со мной заговорить о моем будущем и том, как можно его избежать, о наставнице, — но я не хотела этого и только огрызалась в ответ на ее попытки завести разговор.

Пожалуй, даже больше моей судьбы ее занимал жизненный баланс. Слова Каттеремии о том, что я не права, воскресили в Арине мысли первых дней нашего побега о том, что ее несанкционированная жизнь может быть причиной каких-то там неведомых великих несчастий. Она извела меня вопросами о балансе, на большую часть которых я ответа не имела, а на оставшуюся меньшую не хотела давать. О балансе думала и я сама. Мне не нужно было прилагать усилия, что бы отслеживать его фоновое состояние — сама моя суть предполагала, что для меня это так же естественно, как дышать. Я обратила внимание на то, что после нашего перемещения на новое место через какое-то время чувствую, что появляется небольшой дисбаланс или увеличивается существующий. Этот дисбаланс вовсе не был настолько велик, что бы требовать жертвы для своей ликвидации, но… он имел место. Было ли это связано с Ариной? Или это было случайное совпадение? Я не знала и боялась, что ответ может мне не понравиться.

Тяжелое эмоциональное состояние словно и не сказывалось на делах Арины — она была неизменно работоспособна, сосредоточенна и ответственна как на работе, так и дома. У меня все было с точностью наоборот, я все больше получала придирок от своего начальника за плохую уборку, несвоевременно разобранный товар, небрежно заполненную книгу учета и прочие мелочи. Меня это раздражало, потому что я в принципе не видела особой нужды напрягаться на этой работе — она была примитивной, подходящей только нетребовательным дурочкам вроде Ленки. Меня усмиряло лишь наличие еженедельной оплаты и значительные перерывы между наплывами покупателей, во время которых можно было читать или дремать. Каждый день на работе был похож на предыдущий своей монотонностью и скукой. Самым большим разнообразием в них отличалась погода — но и она в последнюю неделю была однообразно тоскливой, с затянутым тучами мрачным небом и не сильным, но неприятным ветром.

Я поздоровалась с хмурым хозяином, который сделал мне выговор за позднее появление на работе. Однако сегодня моя совесть была чиста, я пришла точно к началу рабочего времени, и мысленно пожелала ему оставить при себе свои идеи появления за пятнадцать минут до начала работы, дабы успеть переодеться и убраться. Ленка делала именно так, но я не собиралась тащиться сюда заранее и проводить больше времени в ларьке. Покупатели вполне могут и подождать немного, пока я буду снимать куртку и доставать калькулятор с учетной книгой. Кстати, мне в отличие от Лены, не нужно время, что бы поправить прическу и проинспектировать килограммы макияжа.

Позавтракав и обслужив между делом несколько ранних покупателей, я принялась за приемку товара с подъехавшего грузовичка. Водитель сгрузил коробки у дверей ларька и уехал, я принялась затаскивать их внутрь. Ленка не имела привычки переносить в присутствии мужчин что-то тяжелее двух килограмм, хотя однажды при мне не моргнув глазом, подняла тяжеленный ящик с молоком. Ну, а я не имела привычки просить мне помочь, поэтому вынуждена была надрываться, затаскивая товар внутрь ларька. Кое-как покидав коробки у входа, я поняла, что сильно устала и привычно уселась передохнуть с книгой и банкой пива. Разборку товара и записи в книге учета я решила отложить на послеобеденное время.

В середине дня количество покупателей увеличилось, — как всегда во время обеденного перерыва люди подходили за продуктами. Я не любила этот период, так как приходилось отрываться от книжки, открывать окошко и впускать холодный воздух, бесконечно считать, вести книгу учета и выдавать товар. К тому же далеко не все мои покупатели могли быстро выбрать желаемое и расплатиться, многие начинали задавать идиотские вопросы, сетовать на цены или пытаться втянуть меня в бессмысленные разговоры.

— Почем кефир у вас? — спросила тетка средних лет. Я сообщила.

— А вон тот? — я назвала цену кефира другого производителя, тихо зверея, так как ценник с крупными цифрами висел перед носом дотошной клиентки.

— А чего так дорого? — не унималась она. — Вроде на той неделе другая цена была.

— Я не сама цены придумываю. Не нравится, так не берите.

— А что, нормально ответить нельзя? — обиделась покупательница. — Я вас спокойно спрашиваю, а вы мне хамите.

— Я как раз нормально отвечаю на вопрос. — Я старалась говорить как можно сдержаннее. — А вы мне очередь задерживаете. Или покупайте или пропустите следующего.

— Вы посмотрите на нее. — Вконец разошлась клиентка. — Это ваша работа, деточка, обслуживать клиентов, а не отмахиваться от них. Мне нужен кефир, дайте вон тот, подешевле.

Я молча выдала товар, взяла с нее деньги и она удалилась, продолжая бурчать что-то нелестное в мой адрес. Обслужив всю очередь, решила употребить еще одну банку пива, что бы успокоить вымотанные противной бабой нервы. Главное, не забыть потом положить деньги в кассу и занести все это в журнал учета.

Вечером, как обычно на полчаса раньше положенного, приперлась Лена, моментально пропитав помещение запахом своих духов, от которых у меня сразу закружилась голова. Она уже давно перестала щебетать со мной так, как делала это в первые дни, но раздражать почему-то стала еще больше.

— Ты бы убрала за собой. — Недовольно сказала она, кивая на упаковки и крошки от моего обеда.

— Сейчас уберу. — Я сгребла мусор в пакет и размашисто смахнула туда же рукой крошки.

— Мусор тоже вынеси. Хочешь, можешь прямо сейчас сходить, если кто придет, я обслужу.

— Спасибо, не утруждайся. Вынесу потом. — Отпихнув ногой пакет с мусором, я плюхнулась обратно на стул и открыла книгу.

— А товар почему не разобрала опять? — я не успела ответить, потому что в этот момент в окошко постучали. Я неловко встала и открыла створку. За ней стояла та самая покупательница, которая доставала меня днем.

— Вы мне кефир просроченный продали! — воинственно сказала она.

— Сейчас поменяю. — Я взяла у нее бутылку, вытащила из коробки другую, проверила дату и сунула в окошко.