Патриция Бриггз - Скрещенные костями

Зи изъял диск и отдал его Тони.

Тони нахмурился в момент: - Я не беспокоюсь о детях, Мерси. Но кто-то нарисовал те кости, и есть еще тот парень, который отключает мой радар. Если это не угроза смерти, то я дядя обезьяны. Держись пока поближе к своему бойфренду вервольфу.

Я издала мученический вздох. - Почему ты думаешь Зи все еще здесь? Я подозреваю, что меня не оставяет в одиночестве еще как минимум год.

- Да, - сказал он, и улыбка осветила его глаза. - Тяжело, когда люди о тебе заботятся.

Зи издал звук, который возможно был смехом. Он скрыл это за кислым тоном: - Не то чтобы приглядывать за ней было просто. Прости подождите. Все, чем она будет заниматься следующие несколько недель - жаловаться, жаловаться, жаловаься.

Прошел слух, что я вернулась в магазин, и все мои постоянные клиенты стали останавливаться около мастерской для выражения сожалений и поддержки. Граффити сделали ситуацию еще хуже. К девяти я уже пряталась за большими закрытыми дверями, хотя в гараже было жарко и душно, а счет обещал пострадать из-за расходов на электичество.

Я оставила Зи работать с клиентами, бедные клиенты. Зи не человек. Много лет назад, когда я впервые приехал сюда работать, его девятилетний сын возглавлял ресепшн, и все были благодарны

Большую часть утра я провела выясняя в чем проблема 21-летней Джетты. Нет ничего более занятного, чем сортировка перекрывающихся проблем с электроникой, если у вас есть свободный год или два. Владелица обнаружила проблему в три часа утра, дважды попыталась завести свою машину, когда выяснилось, что батарея разрядилась, хотя фары и были выключены.

Не было никаких проблем в батарее. Или в генераторе. Я леажала на сидении водителя вверх тормашками, головой к магнитной записывающей головке Джетты, когда меня посетила идея. Я повернулась и посмотрела на новый сверкающий CD-плеер на древней машине, которая с свой прошлый визит могла проигрывать только пленочные кассеты. Когда вошел Зи, я использовала всю языковую мощь, чтобы описать ситуацию службе техников, которые не знали как зашнуровать собственную обувь, но запросто влезли в устройство одной из моих машин. Я заботилась об этой Джетте с тех пор как начала работать над машинами, и чувствовала особенную ответственность за нее.

Зи сверкнул глазами пару раз, скрывая веселье. - Они могли бы выставить тебе счет за возврат старого стерео.

- Они заплатят за это? - спросила я.

Зи улыбнулся. - Заплатят, если я возьмусь за дело, - у Зи тоже был персональный интерес к машинам клиентов.

Мы закрылись на обед и пошли в наш любимый тако-фургончик за настоящими мексиканскими тако. В них вместо сыра или замороженного салата есть и кинза, и лайм, и редис - на мой взгляд более чем щедрое предложение.

Вагончик был припаркован рядом с множеством мексиканских пекарен, прямо за вантовым мостом через реку Колумбия,расположив его в Паско, но лишь отчасти. Некоторые вагончики в шаге от фургонов, но этот был маленьким трейлером, увешанным досками, на которых перечислялось меню с ценами.

Миловидная женщина, работавшая там, едва говорила по-английски - достаточно лишь чтобы принимать заказы - но это, вероятно, не имело значения, так как всего несколько ее клиентов говорили только по-английски. Она что-то сказала и похлопала по моей руке, когда я протянула деньги - и затем, поверяя наличие в сумке маленьких пластиковых стаканчиков с соусом сальса, я заметила что она также положила в сумку и пару самых любимых мной тако. Это доказывало, что каждый, даже не читающий газеты, знал обо мне.

Зи довез нас до парка - той его части, что принадлежала Кенневику - там на берегу располагались столики, где мы могли поесть. Когда мы шли от парковки до столиков, я вздохнула. - Жаль, что не только газеты болтают. Сколько еще времени пройдет, пока все не забудут обо мне, и не перестанут смотреть с жалостью?

Зи плотоядно усмехнулся. - Я уже говорил тебе, что нужно учить испанский. Она поздравила тебя с убийством Тима. И она знает несколько человек, которые получили выгоду от твоих действий. - Он указал на стол и сел сам.

Я села напротив его и поставила между нами сумку. - Она этого не говорила. - Я не знала испанского, но каждый, кто жил в Три-Сити достаточно долго выучил пару слов - она не так долго говорила, даже по-испански.

- Возможно без последней части, - согласился Зи, накладывая курицу тако и выжимая над одной из них ломтик лайма. - Хотя и я видел это по ее лицу. Но она сказала Bien hecho .

Первое слово я знала, но он заставил меня спросить о последнем, дождавшись когда любопытство вынудит открыть рот и произнести это вслух. - Что это значит? Хорошая…

- Хорошая работа, - его белые зубы вонзились в тортилью.

Глупая. Я была глупой, раз чужое мнение имело для меня значение, но знание, что кто-то видит меня не жертвой очень поднимало настроение. Полив зеленым горячим соусом мой козий тако, я съела его с возросшим аппетитом.

- Думаю, - сказала я Зи. - Вечером после работы пойду на доджо, - я уже пропустила субботную утренную раннюю тренировку.

- Было бы интересно посмотреть, - произнес Зи настолько близко ко лжи, насколько мог. У него не было никакого желания смотреть на кучу причиняющих вред друг другу потных и усталых людей (согласно его же словам). Видимо, его избрали телохранителем не только на рабочий день.

Кто-то с ними со всеми поговорил. Я видела это по непринужденности, с которой меня приветствовали, стоило зайти в зал доджо. Мускулы на челюсти Сенсея Йохансона дрожали, когда он впервые меня увидел, но он провел нас через все садистские управжнения и растяжки с присущей ему непоколебимостью. Ко времени, когда начались спаринги, мышцы нижней части моей спины, которые всю неделю находились я напряжении, расставились и начали хорошо двигаться. После первых двух схваток, я расслабилась и погрузилась в мои обычные отношения любви-ненависти с третьим противником, невероятно мощным обладателем коричневого пояса, который считался хулиганом в доджо.

Он был осторожен, так осторожен, что Сенсей никогда не видел как тот делает это, но он любил причинять боль… женщинам. В дополнение к полно-контактной форме, была еще одна причина для выбора Сенсеем Ли Холланда - я была единственной женщиной в классе. Ли не был женат, чему я радовалась. Ни одна женщина не заслуживала жить с таким.

Вообще-то я любила драться с ним, так как никогда не чувствовала вины за оставленные синяки. Я также наслаждалась разочарованием в его глазах, когда его действия (а его коричневый обходит мой фиолетовый) постоянно не срабатывали так как должны.

Сегодня в его глазах было что-то иное, когда он смотрел на стежки на моем подбородке, он очень хотел видеть как я ползаю перед ним. Он был настроен на мысль о моим изнасиловании. Или на то, что я убила. Я предпочитала последнее, но, зная Ли, первое вероятнее.