Анна Дил - Забытыми тропами

Дарилен снисходительно похлопал его по плечу.

- Не мучайся. Все ведь закончилось благополучно. Впредь будешь думать, прежде чем что-то сделать.

Мрачный вид матроса говорил о том, что отныне он предпочтет только думать и не делать ничего вовсе. Во избежание.

Маг усмехнулся. Это пройдет. Переживет, перестрадает и пойдет дальше, усвоив урок. Какие его годы?

- Айда с нами, обратно, - вновь безнадежно предложил капитан, прощаясь с выстроившимися в рядок пассажирами. Теперь уже бывшими.

Маржана отрицательно помотала головой, чувствуя удивившую ее саму уверенность.

- Нет. Нам… Мне нужно идти. Я нужна там. Но мои спутники вольны сами решать, оставаться им или нет.

- Там нет никого, кому ты могла бы понадобиться, - хмыкнул капитан. - Разве что каким хищникам… Если здесь вообще есть что-нибудь… живое или неживое.

- Одна ты никуда не пойдешь, - вмешалась Заринна. - Что ты выдумываешь?! Разве мы бросим тебя после стольких дней пути?! Мы все пойдем с тобой - и точка!

Лица спутников магички выражали полное согласие с ее словами. Капитан лишь вздохнул и возвел очи к небу, будто предлагая богам разделить его чувства.

- Ну что ж, прощайте. Дадут боги - увидимся еще, - с усилием выговорил он. По лицу полутролля было видно, что он сам не верит в свои слова.

Скитальцы тоже все меньше рассчитывали на успех своего предприятия, но отступать и не помышляли. Когда корабль отчалил, они лишь удобнее перехватили сумки и вновь двинулись в путь.

Увы, на сей раз окружающий пейзаж нагонял тоску и уныние, на привалах кусок не лез в горло, да и сами остановки раз от раза становились все короче и случались все реже. Даже кот и псинка были подавленны и на редкость послушны.

Фтайка не отходила от хозяйки и то и дело жалобно заглядывала ей в глаза, будто упрашивая вернуться на корабль, где было так весело и безопасно. Заринна вздыхала, трепала собаку за ушами и шла дальше, повергая собаку в глубокую печаль.

Кисс дни напролет дремал в своей сумке за плечами хозяина, время от времени высовывал встрепанную недовольную морду, оглядывался по сторонам и, убедившись в отсутствии перемен вокруг, снова прятался. Ночью он сидел рядом с Даром, обходил с дозором расположившихся на ночлег путников, будто проверяя, все ли на месте, и вновь возвращался к хозяину. Вздыбленная шерсть на загривке и настороженность недвусмысленно говорили о том, что коту не нравится хозяйский маршрут. Впрочем, маг был с ним солидарен, как и его спутники. Всем хотелось как можно скорее миновать мертвые земли, и перед этим желанием отступала даже усталость, позволяя тратить на отдых ровно столько времени, сколько требуется, чтобы не упасть от изнеможения и недосыпа.

Неясное ощущение опасности гнало путников вперед, превращая путь в сплошную серую полосу. Вскоре они перестали обращать внимание на причудливо изогнутые ветви мертвых деревьев, на затейливый узор, в которые складывались трещины на земной поверхности. Они шли вперед, вслед за солнцем, и хотели одного: оказаться где угодно, только подальше от этих безжизненных, иссушенных солнцем и человеческой злобой мест.

Перемены произошли лишь к полудню пятого дня пути.

Первым их увидел Светомир - со свойственной ему птичьей зоркостью.

- Там что-то есть, - заявил он, вглядываясь в горизонт, по-прежнему унылый и безжизненный. - Что-то большое. Похоже на постройку.

- Арка, - минуту спустя разглядел колдун. - Это Врата - символический вход в государство. За ними начинается Хайялин.

Через несколько минут Врата увидели и остальные. Огромное, даже издали кажущееся громоздким, сооружение возвышалось посреди мертвой равнины, словно мираж. Рядом с аркой виднелись остатки разрушенной каменной стены.

- Не думал, что когда-нибудь мне доведется увидеть знаменитые Хайялинские Врата, - задумчиво проговорил колдун. - Теперь будет что рассказать внукам. Если, конечно, доживу.

- А что в них такого необычного? - заинтересовалась Айна. Однообразный путь ее порядком утомил, и графиня с радостью ухватилась за возможность отвлечься от невеселых дум в разговоре.

Но маг лишь загадочно улыбнулся.

- Это лучше увидеть, - заявил он. - Рассказ только испортит впечатление.

Колдун был прав. Ни один рассказ, даже самый красочный и увлекательный, не смог бы передать все великолепие Врат, пусть даже наполовину разрушенных временем и людьми.

На белых мраморных плитах цветной мозаикой были выложены удивительно красивые, чарующие картины. Изображения сцен хайялинской жизни покрывали арку сверху донизу, не оставляя ни мизинца свободного пространства.

- Это же исторические сцены! - ахнула вдруг графиня. - Смотрите: это восхождение на престол нового короля, а это - война… А вот возвращение армии с победой… Здесь даже есть даты и подписи, только они не на общемировом языке…

- Когда строили эти Врата, общемирового еще в природе не существовало, - задумчиво проговорила Заринна. - Им три тысячи лет, если мне память не изменяет.

- Три с половиной, - поправил подругу Дарилен. - Это расцвет Хайялина. Его золотой век.

Путники были потрясены красотой Врат, увлечены изучением картин неведомых художников и не сразу обратили внимание на реакцию хайяри.

Маржана, не говоря ни слова, смотрела на мозаичные картины, и в ее широко раскрытых глазах стояли слезы. Спутники обернулись к ней, лишь когда она внезапно упала на колени прямо в пыль у ворот.

- Что с тобой?

- Тебе плохо?

- Ответь же! Почему ты молчишь?

Хайяри не слышала встревоженных спутников. Она смотрела остановившимся взглядом на монолит и не замечала мокрых дорожек на своих щеках. Ее губы беззвучно шептали что-то. Светомир наклонился, прислушался.

- Моя страна, - повторяла девушка, как молитву. - Мой Хайялин…

Увести ее от Врат удалось не сразу. Маржана была сама не своя: бледная, заплаканная, она никого не слышала, казалось, вообще не замечала ничего вокруг, лишь цеплялась руками за каменную кладку и не отрывала взгляда от стен. Насмерть перепуганный Вотий едва не ревел от страха за сестру, держась из последних сил, остальные сосредоточенно разжимали ее пальцы, вцепившиеся в камень с неожиданной силой, и пытались оттащить девушку подальше. Кисс и Фтайка благоразумно помалкивали и держались в стороне.

Пришла в себя Маржана, лишь когда Врата скрылись из виду. До конца дня она была подавленна и молчалива. Ее спутники то и дело бросали на хайяри обеспокоенные взгляды и осторожно интересовались, как она себя чувствует. Девушка отвечала немногословно, чем беспокоила спутников еще больше.

Вскоре впереди, впервые за все дни пути, заблестела вода, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся ручьем, а потом вокруг стали осторожно, робко появляться травы, а иногда даже кусты - чахлые, слабенькие, едва живые, но и такая растительность показалась путникам прекрасной и до боли родной.