Виктор Некрас - Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев
- Название:Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Некрас - Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев краткое содержание
Христианство тщетно пытается победить язычество — даже знатные люди, вернувшись из церкви, ставят дома блюдце молока домовому, что уж говорить о простом люде. Наследники Ярослава Мудрого погрязли в распрях, а полоцкий князь Всеслав Брячиславич начинает борьбу за восстановление древней веры своих предков!
Дажьбоговы внуки. Свиток первый. Жребий изгоев - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Ну-ка, — подзадорила девчонка.
Издалека далёкий
Летит огонь горячий
С крылами да без перьев
С хвостом, а не собака,
В чешуях, а не рыба,
Зелёный, а не жаба!
— Ну, это загадка простая, — девчонка улыбнулась, и Белоголовый загляделся — не зря девчонку Улыбой назвали.
— И что же это? — язвительно спросил он, спохватясь.
— Не что, а кто, — наставительно ответила Улыба. — Змей Горыныч это!
— И верно, Змей, — засмеялся мальчишка. — Да только…
Он невольно покосился в сторону дороги и замер, вмиг оборвав смех. Наискось, от леска, заходя облавным полумесяцем, к корчме ехали увешанные оружием всадники — не меньше десятка.
— Беги, Улыба! — хрипло выдавил Белоголовый.
Девчонка кинула взгляд в сторону дороги, вскрикнула в страхе и помчалась к веси. Белоголовый тоже ударился в бег, только не к веси, а к отцову терему, что-то крича во всё горло и сам не разбирая своих слов.
И ведь говорил же кто-то отцу, — горячечно мелькнуло в голове, — говорил, что не сойдёт добром…
Когда полоцкие кмети сожгли боярскую усадьбу за лесом, из добычи забрали только съестное — мясо, зерно. Коров, овец да свиней угнали. А остальное бросили. Весяне и попользовались. И Неклюд там был, и Урюпа, и иные прочие. И Славута, войт веси и глава рода.
А теперь — вон он, сын боярина, первым едет. Мстиша. Небось недаром назвище дано.
— Поганец, — процедил головной всадник, его чёрная борода дрогнула в бешенстве.
— Да пусть орёт, — пожал плечами старшой, сужая глаза. — Там всё одно, почитай, все уже покойники.
— Нет уж, — прошипел чернобородый, вскидывая лук. — Из-за этого сосунка сейчас все в лес кинутся…
Он был прав. Но последнее слово всегда должно оставаться за вожаком, и старшой его нашёл, дав про себя слово припомнить вою его ослушание. Он сделал вид, что воин стреляет с его разрешения и подзадорил:
— Да ты в него и не попадёшь!
— Я не попаду?! — звякнула тетива, стрела, басовито гудя, ушла к цели. Белоголовый споткнулся на бегу и, взмахнув руками, грянулся оземь. Всадники захохотали, старшой махнул рукой, и, вопя, свистя и улюлюкая, словно половцы, плесковские вои ворвались в ворота Неклюдова двора, отворённые по случаю дня. Домочадцы — их было немного — заметались по двору, на крыльцо выбежал Неклюд, вытаращил глаза от изумления. И тут же свалился под стрелой чернобородого.
Началась рубка.
Бой… да и бой ли? Избиение продолжалось недолго. Вои метались по двору и корчме, гоняясь за постояльцами и слугами, рубя всех, кого видели хоть с чем-то похожим на оружие. Волокли за волосы девок и баб, тут же, на дворе, задирая им подолы. Высаживали двери, выволакивая во двор всё мало-мальски ценное.
Отбился только проезжий купец — наплевав на товар, он сшиб с седла чернобородого, вскочил на его коня и, по-разбойничьи свистнув, вылетел вскачь со двора.
Кто-то уже запалил корчму, и огонь, жадно облизывая сруб, полез по углу вверх, досягая жадными языками до застрехи.
— С бабами чего делать? — жадно спросил чернобородый Мстишу.
— Чего спрашиваешь? — скривился боярич, словно от кислого. — Не знаешь, чего с бабами делают?
— Это само собой, — оскалился воин. — А после? В обоз?
— Зачем? — махнул рукой старшой пренебрежительно. — На нож, да и дело к стороне!
Чернобородый замялся.
— Чего жалеешь, Багула? — жёстко бросил боярич. — Ты поглянь на них, это же невегласы! Язычники! Ни у которого креста на шее нет, за кого ни возьмись.
— Старшой! — хрипло бросил справа другой воин. — Глянь, хороша стерва.
Мстиша лениво покосился. Девчонка и впрямь была хороша — светловолосая, с длинной косой, она с ненавистью глядела уже подбитым глазом. Лет тринадцать, не больше, а уже ладненькая, и округлости все на месте, какие бабе положены.
— Тебе сберегли, — сказал воин, наматывая на руку косу. — Будешь? Нетронутая!
— Проверил уже, что ли? — поморщился Мстиша, и кмети захохотали. — Вам оставляю!
Гридь тронул коня к воротам вскачь, слыша за спиной пронзительный визг девушки и хриплые крики мужиков.
Выехал за ворота, остановился.
Что-то пусто было на душе.
Нет, он не жалел о разорённой веси — чего жалеть, война она и есть война. Только… не было чего-то важного. Довольства какого-то, что ли? На миг он даже пожалел, что отказался от девушки. Но теперь… после мужиков… да и жива ли она?
Боярич вслушался. Крики девушки всё ещё прорывались сквозь треск пламени. Он отвернулся и вдруг приподнялся на стременах, вгляделся.
— Эй, мужики! — весело крикнул он сквозь треск огня. — Бросьте бабу, тут на нас вои страшные идут.
От веси и впрямь бежали несколько мужиков — с длинными рогатинами и зверобойными луками. Душа стремительно веселела. Вот чего не доставало — боя!
Семеро конных плесковичей дружно прянули навстречь бегущим мужикам, которых всполошила Улыба. Мужики не оплошали, ударили дружно — за их спинами сейчас бежала в дебрь их небольшая весь, ведомая стариками. И надо было задержать татей с красными войскими щитами.
Сшиблись с треском и лязгом. Двое Мстишиных воев тут же повалились наземь. Один захрипел пробитый враз тремя копейными рожнами, второй захлёбывался кровью из распоротого горла.
— И-эх! — рявкнул, вздевая меч, Мстиша и ринул коня в гущу тел. Дал, наконец, выплеснуться, ярости.
Мужики продержались недолго. Весянин, хоть даже вооружённый, даже против татя не пляшет — ему претит древний земледельческий страх отнятия жизни. Да и некогда ему учиться войскому делу. А уж против кметя, что сделал войну своей жизнью… Все десятеро полегли в пыль тут же, у околицы. Но зато и плесковичи опоздали — весь уже была пуста. И догонять сбегов было уже поздно.
Крамарь привстал на стременах, срывая с ветки листок. Уходящее лето украло у берёзовых листьев клейкость, зато напоило лес запахами поздней клубники. Сейчас бы с лукошком по кустам пошарить — с тоской подумал боярич, нюхая полузасохший листок. — Глядишь, грибов полно…маслят альбо подберёзовиков…
И вдруг натянул поводья, останавливая коня.
Сквозь летние лесные запахи вдруг чётко прорезался запах дыма — где-то что-то горело. Насторожились и кмети — тоже почуяли.
И никто не удивился, когда под копыта Крамарёва коня с плачем метнулась чумазая девчонка лет восьми-десяти.
— И чего было спешить? — недовольно бросил чернобородый Багула, косясь на старшого. — Ты бы и один с ними справился.
— Что, недоволен, что с бабы сняли? — насмешливо сказал Мстиша. — Неуж ещё не распробовали?
— Не успели, — посетовал чернобородый. — Дралась, как кошка, за палец укусила…
Он смешно лизнул палец, прокушенный до крови.
Ворчание было притворным, все это понимали. Настоящему воину бой горячит кровь не хуже чем женщина.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: