Gedzerath - Рождение легиона

– «Пегасы! На его горбы!» – заорала я, взвиваясь практически к самому потолку – «Как можно больше шума! Отвлекайте эту тварь от земнопони!». Мечущиеся вокруг безжизненных обломков на полу, десяток земных носился от стены к стене, избегая слепых, но разрушительных ударов оказавшихся неожиданно длинными ног твари, хоть и ослепшей, но не прекратившей охоту на мягкие, суетящиеся вокруг нее тела. Моя филейная часть сжалась от тихого ужаса, пока я плавно падала в быстро уменьшающуюся щель между верхней частью пролома и задней частью монстра, словно пробка бутылку, закупоривавшего разрушенную им стену. Я едва успела проскочить, почувствовав, как неимоверной тяжести глыбы слегка царапнули копыта моих задних ног, и пулей взмыла под потолок… Комнаты? Зала?

Место, куда я попала, было темно. Горы строительного щебня и обрушившихся колонн образовывали небольшой лабиринт, лежавший на пути к высокому постаменту, на котором, в громадной, сияющей полированной медью чаше, ярился тихо шипящий, голубоватый огонь, едва освещавший выглядевшее бесконечным пространство зала. Казавшаяся огромной из-за мечущихся теней, демонического вида фигура раскинула широкие рукава своего бесформенного одеяния, отбрасывая громадную тень на расположенную за ней разрисованную верблюжьими «комиксами» стену, склонив неожиданно маленькую, толстую головку практически к самому краю чаши. Резкий порыв воздуха от стремительно пролетевшего мимо пегасьего тела заставил ее отшатнуться от так занимавшего ее огня, и в мою сторону уставилась маленькая, просто миниатюрная голова верблюда.

– «Кто?! Как?!» – голос скрывавшегося под бесформенным одеянием был неожиданно мягок и плаксив – «Кто бы ты ни был – склонись перед мощью Ваджула айль-Сурнахатай, повелителя песков, владетеля пустыни, командующего легионами каменных зверей! Склонись – или умри!».

«Так вот кто это такой! А парень ловок, и тянуть не будет» – подумала я, резко уворачиваясь от голубоватых лучей, царапнувших по моей броне. Запахло паленой тканью и жаром оплавившегося металла, словно рядом со мной кто-то разогревал припой – «Бля, а где же мои стражи?».

– «Ответствуй, кто ты, дрожащая тварь?» – вновь протянул колдун. Делая круг под потолком, я заметила, как он безбоязненно погрузил передние ноги в зашипевшее, загудевшее пламя жаровни – и резко выбросил их вперед. Ревущий поток голубого огня протянулся длинной дорожкой по всей комнате, шипя и оставляя на плавящемся камне лепестки не гаснущих огоньков, протянувшихся от чаши до елозящего в проломе зада чудовища. Похоже, он каким-то образом подпитал каменную гадину, и теперь мог полностью сосредоточиться на мне, в то время как его послушный монстр пытался расправиться с моими легионерами.

– «Мои силы безграничны!» – вновь завопил Ваджул, погружая ноги в притухшее было пламя – «Выходи, мерзкая, дрожащая тварь, или ты узришь всю ярость моего гнева!».

«Бля, ну просто Томб Райдер какой-то! Блин, зря я тогда посмеялась над этими книжками про Дэрпи Ду или как там ее… Думай, Скраппи, думай! Это не может продолжаться долго!».

– «А, так ты боишься?» – насмешливо протянул колдун, подслеповато вглядываясь в темноту – «Наверное, ты та маленькая пони, о которой ходит столько разговоров среди жителей этого мерзкого городка? Ну что же, раз ты так нерешительна, то я знаю, что заставит тебя показаться и преклонить колени перед моим могуществом и величием!».

– «Блядь! Нет!» – не сдержавшись, взвизгнула я. По мановению тонкой, укрытой в широком рукаве ноги, пламя в жаровне вновь взвыло – и перекинулось на факелы, вбитые в стену рядом с большой, висящей позади колдуна фигурой. Это был Графит, подвешенный вверх головой на толстой, ржавой цепи, спускавшейся с потолка небольшого зала, скудно освещенного потусторонним светом бездымных, голубых огней. Ловко повернувшись, колдун сделал шаг назад – и оказался рядом со злобно сверкавшим глазами стражем, прижимая к его шее что-то блестящее.

И явно – что-то очень острое.

«Ну что, ты уже идешь? Ты готова склонить свои ноги передо мной, своим повелителем?» – вновь обеспокоенно поинтересовался колдун, шаря глазами по сторонам. Кажется, сине-голубое пламя стоявшей перед ним жаровни мешало ему разглядеть остававшийся темным зал, и миниатюрная, оказавшаяся неожиданно плешивой, голова беспокойно поворачивалась на каждый звук, доносящийся из темного помещения – «Выходи, или ты увидишь, как из его глотки вырвутся последние в этой…».

Я больше не мешкала. Как всегда, в минуты опасности, моя голова отключалась от тела, передавая свои полномочия спинному мозгу, явно находившемся где-то в районе хвоста, и этот мозг шептал мне только одно – вперед! Звонкий удар по стене заставил приплясывающего от беспокойства колдуна повернуть голову в сторону, и я изо всех сил взмахнула крыльями, отправляя себя в стремительный полет вниз, к полу и вдоль него, поверх каменных развалин, вперед – к стоявшей на постаменте жаровне. Мне повезло, и отвлекшийся Ваджул до последнего момента, так и таращился в темноту, когда из шипящего синего пламени на него вылетела моя злобно пыхтящая фигурка, припечатывая вскрикнувшего колдуна всеми четырьмя ногами.

– «Аааааа! Моя эммелле бесафвэкиййа! Ты ответишь за это, мерзкая гадина!» – взвыла фигура, отброшенная моим ударом к стене, где она и осталась стоять, искрясь вспыхивавшими на ней язычками голубоватого пламени – «Ты посмела прикоснуться к моим парадным одеждам – и теперь познаешь мой гнев!».

– «Нет!» – вновь взвизгнула я, сама не понимая, почему в этот опасный момент из меня вырывается это затасканное голливудское клише, глядя на поднятые передние ноги колдуна. Увенчанные крупными перстнями и браслетами, они вздрогнули – и обрушили на постамент снопы голубоватых лучей – «Не смей, ссука!».

Но я уже видела, что он целится не в меня.

Висящая возле жаровни фигура стража вздрогнула и захрипела, когда голубоватые лучи уперлись в цепи, покрывавшие его с ног до головы. Раскаленный металл закапал и потек огненной струйкой, когда магическая энергия, треща, словно разряды молний, облизывала мгновенно раскалившиеся стальные путы. Запах горячего металла и паленой шерсти забивал мой нос, когда я бросилась вперед – и заслонила собой раскачивающуюся и изгибающуюся в муке фигуру любимого.

Наверное, это должно было быть очень болезненным. Возможно, даже мучительным. Однако, я не почувствовала ничего такого экстраординарного, когда два толстых, потрескивающих луча уперлись в мою грудь, скрытую двойным комплектом брони. Собранная из двух комплектов, наложенных друг поверх друга, лорика сегментата зашипела и обдала мою шкурку палящим жаром, пока я, раскрыв свои крылья, заслоняла медленно остывающую фигуру за моей спиной. Судя по лязгу цепей, Графит был жив и довольно деятельно пытался вырваться из сковывающих его пут, звон которых наполнил мое сердце какой-то пронзительной радостью.