Gedzerath - Рождение легиона

– «Мы заметили!» – холодно откликнулась Принцесса Ночи, но затем улыбнулась и привлекла меня к себе – «И я не стала тебя будить. Смотрю, ты научилась спать в воздухе, как опытные пегасы прошлого?».

– «Агыааааааааа!» – не удержавшись, во весь рот зевнула я, рискуя разорвать ремешок шлема, больно впившегося мне в подбородок – «А еще летать, как планер за самолетом. Я, случаем, во сне одеяло на себя не перетягивала?».

– «Нет, но слюни пускала» – хихикнула Луна. Кивнув в сторону вершины, она грациозно раскинула крылья, и плавно полетела наверх, явно не торопясь и поджидая, когда к ней присоединиться моя фыркающая тушка. А там… Там меня уже ждал сюрприз в виде надгробной плиты, намертво вплавленной в камень горы. Остановившись рядом, Луна провела по нему копытом и присев, задумчиво уставилась на тонкую вязь струившихся по камню букв, складывавшихся в незамысловатые слова.

«Найтингейл. Светя другим – сгоревшая дотла».

– «Мне показалось, что это были правильные слова» – помолчав, призналась аликорн, медленно и осторожно проходясь копытом по молочно-белому камню – «Прости, что не дождалась тебя, но для меня это оказалось очень важным».

– «Да я все понимаю…» – с неловкостью проблеяла я, стоя позади принцессы и впервые за долгое время, не зная как себя вести. Пошарив глазами по сторонам, я решила остаться стоять в нарочито скорбной позе, несколько смазываемой развевающимся на плечах плащом. И кто только придумал эти куски ткани, надеваемые на плечи – «Я что, даже после всего произошедшего не выпустила их из копыт, или командор решил захватить их с собой, как вещественное доказательство того, что я разрываю могилы и пожираю кости других пони, словно вурдалак?».

– «Ее останки оказались у Вайт Шилда, о да!» – недобро усмехнулась Госпожа, переводя взгляд на собственное светило, застывшее над нами, словно огромный фонарь – «Он лопотал что-то про развеянный на ветру прах, но не таков был обычай моих детей, о нет! Я не стала за ним гоняться, а просто посоветовала ему, во сне, принести мне останки моей возлюбленной ученицы, что он в точности и исполнил».

– «Надо же» – недобро хмыкнула я, ежась на пронизывающем ветру – «Какой исполнительный! Вряд ли он так же внимательно отнесся бы к моим словам!».

– «Знаешь, за прошедшее с моего возвращение время я понемногу начала внушать окружающим меня пони мысль о том, что к моим просьбам или требованиям стоит относиться со всем вниманием» – в тон мне, хмыкнула принцесса, намекающее похлопывая по камню рядом с собой – «Особенно, если после этого они просыпаются в поту и воплем ужаса, застрявшем в горле».

– «Эх, а меня никто не воспринимает всерьез!» – вновь шмыгнув носом, пригорюнилась я, присаживаясь рядом с повелительницей и подругой – «В газетах грязью поливают, сестра обращается как с маленькой… Даже Графит – и тот плетет какие-то интриги за моей спиной!».

– «И можно подумать, ты не даешь им для этого повода!» – насмешливо фыркнул надо мной голос Луны. Распахнув крыло, она прижала мою, закованную в сталь фигурку, и терпеливо дожидалась, пока я расстегну тугую пряжку под подбородком, избавляясь от уже осточертевшего шлема, шуршащего на ветру щеткой продольно расположенного гребня. Я учла опыт уже виденных мной доспехов прошлого и решила, что еще недостаточно сошла с ума, чтобы проделывать в шлеме узкую прорезь для гривы, в которую попадет первый же удар лезвия меча или топора – «А вот Селли мне всю гриву проплакала о том, что подданные воспринимают ее уж слишком серьезно, и только после моего возвращения она вспомнила о том, что аликорнам, вообще-то, доступен и такой отличный раздел магии, как «маскировка». Подумать только, и она еще организовала «Школу для Одаренных Единорогов»! А ты, Скраппи, почему ты так спокойно относишься к этим газетным статейкам?».

– «Да потому что я уже говорила ей, что достигнув определенного положения, любое существо, будь то пони или человек , настолько сживается со своей ролью, что начинает отождествлять себя с выбранным образом, и когда это происходит, как говориться, по велению души или бурной фантазии, то на свет рождаются яркие лидеры, харизматичные диктаторы и любимцы народа, но вот если эта маска чужда… То тогда бедолага и получает вот такие вот терзания. Один великий король прошлого сказал – «Государство – это Я!», и поверь, это был не пафос или глупость – он действительно дошел до того, чтобы полностью слиться с образованной им страной, каждое свое желание и помысел рассматривая через призму государственных нужд и последствий для всей страны. За то и был прозван Великим, между прочим. А единственное спасение от этого одно – относится к созданному тобой образу несколько иронично, не напрягаясь по мелочам. Жить, жить самим собой, не думая о том, как посмотрит на это пресса или знать! Я вот, например, совершенно не собираюсь сушить себе голову над тем, кем меня считают газеты…».

– «Конечно, не обращаешь внимания» – внимательно слушая мой возбужденный монолог, кивнула принцесса, бросив на меня косой взгляд – «А тетрадочку эту зачем приобрела, да еще и выкрасила обложку в черный цвет?».

– «Эмммм… Неважно! Календарь «этих самых дней», чтобы не забыть» – замешкавшись, ловко выкрутилась я, внутренне раздуваясь от гордости за свою находчивость – «Ты же знаешь, какая я забывчивая-забывчивая…».

– «Угу. Поэтому-то ты столь бережно хранишь его под подушкой, после каждого прочтения кантерлотских газет что-то отмечая в нем странными письменами» – усмехнулась Луна, с удовольствием разглядывая мою обескураженную мордашку – «Нет-нет, ты ошибаешься. Никто не заглядывал к тебе в окошки и не лазал к тебе в спальню, как ты подумала. Ведь подумала, правда?».

– «Зная вас, я бы этому не удивилась!» – буркнула я, не замечая, как внезапно вздрогнул прижавшийся ко мне бок – «Вечно шпионите за мной, вечно что-то замышляете, к чему-то готовите… Вот только к чему?».

– «Я… Я не…» – замешкавшись, повелительница и подруга кашлянула, почему-то старательно отворачивая от меня морду – «А почему ты так подумала?».

– «Да потому что я помню, что сделала Селестия перед моей отправкой в Камелу!» – фыркнула я, высвобождаясь из-под крыла аликорна и подойдя к плите, осторожно провела по ней облаченным в сталь копытом – «Ты, вроде бы, еще не пыталась сотворить что-то подобное, но кто знает… Ладно, не будем о плохом. Скажи, а она не будет против, если я поношу ее понож? Я влюбилась в него, лишь увидев изображение на гравюре, а уж вживую он вообще великолепен!».

– «Да, ты можешь его оставить» – грустно кивнула принцесса, думая о чем-то своем – «Думаю, ей было бы даже приятно, что он попал к достойной ее памяти пони».