Gedzerath - Рождение легиона

– «Как прошла твоя поездка, моя дорогая Скраппи?» – поинтересовалась принцесса, с изяществом престарелой леди промакивая рот салфеткой, словно тот жалкий шлепок, что наконец-то исчез с наших тарелочек, мог запачкать хоть что-то, кроме салатной вилки – «Удалось ли тебе исполнить в точности повеленье нашей сестры?».

– «Припадаю к твоим серебряным копытам в смирении и страхе, моя Госпожа. Увы, твоя недостойная дщерь, не имея на то умысла злого, порушила планы сестры твоей, в чем кается тебе и винится. Готова я понести кару суровую за то, что не набралась решимости доложить о том лично, посему припадаю я к ногам твоим, жалости и заступничества твоих алкая. Суров гнев правительницы солнечной страны, и страшит он меня вельми…».

За салатом последовал суп. Неслышно выплывшая из темноты Клауд сняла крышку с возникших перед нами тарелок, представляя нашему взору желтоватые озерца прозрачного, словно пропитанный летним светом воздух, бульона, в котором, резвясь, кружились хвостики розоватых креветок, кружившихся между островками горной капусты. Распространяя вокруг тонкий запах моря, он заставлял меня собрать все силы, сохраняя на морде чопорную сосредоточенность на важном, не терпящем суеты процессе поглощения пищи. Из всей грифоньей кухни в Эквестрии прижились лишь самые безобидные их закуски и десерты, не требующие для приготовления многочисленных рыбных или мясных компонентов, но мои глаза меня не обманывали – сидящая рядом со мной принцесса и вправду, с приличествующей моменту задумчивостью, принялась поглощать столь необычный для пони суп.

– «И в чем же ты ошиблась?».

– «Во многом. Но что печалит меня страшно, так это прискорбная неспособность из-за глупости природной, столь часто мне свойственной, постичь все замыслы Ее, и глупость сия, боюсь, во вред делу, объединению многих рас предназначенному, неминуемо пойдет. О горе! О позор! Я недостойна твоей милости и ласки! Отринь же недостойную твоего сияющего взора дуру дурную, нахалку нахальную, транжиру богатств твоих наглую…».

– «И сойку-пересмешницу» – усмехнувшись, закончила мои «староэквестрийские» бредни нормальным голосом Селестия, принимая свой естественный вид. Гордо ухмыльнувшись, я отбросила великосветские манеры и словно поросенок, зарылась носом в тонко нарезанные ломтики жареного картофеля, сверкавшие под тающими на них барашками сливочного масла, словно драгоценные слитки золота, скрывающие под собой рубины мелких, как горох, редисок, изумруды хрустких огурчиков и бриллианты непристойно обнаженных виноградин. Один из шедевров дворцовой кухни, «сокровищница дракона», порция которого стоила больше, чем мое жалование за месяц.

– «Ладно, Скраппи, признавайся – чем я себя выдала?».

– «Голосом. Разговором. Поведением» – с сожалением оглядев опустевшую тарелку, я сыто вздохнула и похлопала себя по округлившемуся животу – «Несмотря на отлично подготовленную сцену, вам не удается так выделять голосом относящиеся к себе слова, поэтому МЕНЯ, МОЯ, НАС у вас вышли совсем не по-Кантерлотски, да и свечи тут явно были лишними – Луна любит прохладный, голубоватый свет магических огней. А уж довольные и гордые морды Клауд или Мист не заметил бы только слепой. Сильно они возгордились, что прислуживают самой принцессе Селестии?».

– «Боюсь, что да. Ну что ж, я учту твои ценные замечания, дорогая ученица моей сестры» – улыбнулась принцесса, осторожно отодвигая от себя тарелку и поднося ко рту миниатюрную чашечку с пахучим чаем – «И прошу тебя – обращайся ко мне на ты, Скраппи. Разве я лишила тебя этой привилегии? Или я вновь чем-то вызвала твое недовольство?».

– «Нет-нет. Просто оговорилась» – с легким поклоном отозвалась я, несмотря на кажущуюся сытость, все еще обшаривая бархат скатерти в надежде обнаружить какую-нибудь маленькую, незамеченную мной тарелочку с какой-нибудь безумно дорогой и вкусной печенькой – «Увы, с тех пор как Луна стала меня избегать, я перестала даже надеяться на то, чтобы еще когда-нибудь составить ей компанию за столом или в комнате, или…».

– «А зачем?» – спокойно и благожелательно поинтересовалась Селестия, внимательно глядя на меня поверх миниатюрной чашки – «Прости за столь прямой, даже способный показаться тебе грубым вопрос, но мне и вправду хотелось бы знать на него ответ. Для большинства моих подданных это привилегия, но что же эта возможность значит для тебя?».

– «Я… Ну… Я хотела бы сделать ей приятное» – помешкавшись, призналась я, отводя взгляд от внимательных глаз принцессы, как и раньше, вызывавших у меня рой испуганных мурашек – «Для прочих это действительно привилегия, но я не понимаю, как можно наслаждаться обедом, просто присутствуя на нем? Ведь простите, принцесса, но Луна слишком привязана к старым традициям и обед вместе с ней превращается в нелегкое испытание… Если рассматривать его, как обед».

– «А как рассматриваешь его ты? Для чего ты хотела бы быть рядом с ней? Лишь потому, что она назвала тебя своей ученицей?

– «Ученицей!» – я непроизвольно дернула веком, впервые произнося то, о чем предпочитала не думать, пряча на дне души эту крамольную мысль – «Ваше Выс… Селестия, ну я же понимаю, что это просто титул! Я не обладаю ни магией единорогов, как Твайлайт, ни силой древних фестралов, как Найтингейл – я просто маленькая, пятнистая пегаска, желающая стать ей другом . Поддержать ее, когда ей трудно или каким-нибудь выкрутасом развеять ее грусть. Когда мы одни, она любит рассказывать о каких-то древних временах, старинных блюдах и опасных зверях, о звездах и созвездиях и о многом другом. Мне кажется, она чувствует себя одиноко в этом мире. Одиноко… Как иногда себя чувствую я».

– «А меня она тоже упоминала? Скажи мне… Пожалуйста!» – это была уже не просьба. Это был отданный жестким, нервным голосом приказ, заставивший меня вздрогнуть, словно под ударом ледяного ветра, хлестнувшего по моей спине – «Среди этих шепотков, раздающихся со всех сторон, я боюсь, что однажды потеряю свою сестру. Ведь мы с ней так и не поговорили с того самого дня...».

– «Д-да» – справившись с голосом, выдохнула я – «Она говорила, что… Ну…».

– «Го-во-рииии!» – негромко протянула Селестия, глядя на меня огромными, безумно страшными глазами, в которых отражалось демоническое пламя вспыхнувших, словно факелы, свечей.

– «Она говорила, что раньше у вас была красивая розовая грива» – пискнула я, прижимаясь носом к столу в попытке залезть под скатерть, чему сильно мешал туго набитый живот – «И что вы хорошая сестра – гораздо сильнее ее. Лучше нее. Что она понимает, что вы сделали так, как было нужно и в данной ситуации…».

– «И?» – пламя полыхающих свечей затрепыхалось, сливаясь в один безумный костер в глазах повелительницы нового мира.