Gedzerath - Рождение легиона

Да, в замке, и в самом деле, творилось что-то неладное. Холодный ветер бушевал снаружи, бросая хлопья снега в оконные стекла, дрожащие под напором стихии. Погасшие светильники, люстры и магические кристаллы отказывались зажигаться, даже когда я тянула за разноцветные, свисающие со стен шелковые шнуры, и лишь полосы неестественно яркого лунного света озаряли замершие коридоры, комнаты и переходы. Беснующаяся снаружи стихия обходила стороной белесый лик луны, словно жадный глаз упыря, всматривающийся в окна безмолвного дворца, и мне пришлось бродить довольно долго, прежде чем я нашла хотя бы кого-то, кто мог бы прояснить мне, что же тут происходит.

– «ААааааАААААааааааааа!» – открыв дверь, я была оглушена диким, истерическим криком, вырвавшимся из полусотни глоток четырехногих существ, уставившихся на меня из темноты. Сверкая в лунном свете странными огнями, блестевшими на их ногах, шеях и даже мордах, они махали на меня конечностями и кажется, даже попытались запустить чем-то мягким и тяжелым, по виду, напоминавшим пуфик. Не став дожидаться очередной порции «снарядов», я с грохотом захлопнула дверь, и прытко поскакала прочь, оглядываясь через плечо.

Преследовать меня никто не собирался, и вскоре, я пришла в себя настолько, что рискнула открыть очередную дверь, из замочной скважины которой исходил приятный, теплый свет какого-то ночника… Или не исходил. Нет, опять исходил… Недоуменно нахмурившись, я глубоко вздохнула – и нажала на ручку, на всякий случай, выудив из-под крыла кинжал. Но воспользоваться им мне не пришлось – лишь стоило мне открыть дверь, как свет мгновенно погас, погружая комнату в темноту.

– «Эй, живые есть?» – негромко поинтересовалась я, изо всех сил надеясь на то, что мой голос не дрожит, словно овечий хвост. Происходящее в замке начинало меня напрягать, и мне все чаще хотелось плюнуть на все эти наркоманские приколы бесящейся с жиру знати, и отправиться обратно в казарму.

«И пусть разбираются тут сами, сОтОнисты недоделанные!».

– «Уходи!» – раздался громкий шепот, дополненный резко вспыхнувшим светом лампы. Лишенный абажура кристалл резанул мои глаза белесым светом, заставив резко прищуриться, прикрываясь передней ногой – «Прочь! Прочь! Пусть она съест тебя, а не меня!».

– «Чего?» – недоуменно проблеяла я, отворачиваясь от направленной на меня лампы – «Кто съест? Кого съест? Ты вообще кто?».

– «Прочь!» – свет истерично замигал, насилуя мои зрительные нервы дрожащими, неравномерными вспышками света, сопровождавшимися истеричным щелканьем выключателя. Плюнув и громко выругавшись, я вышла, хлобыстнув за собой дверью так, что с потолка, шурша, посыпалась отвалившаяся штукатурка. Сердито топая вперед, я тихо материлась про себя по-сталлионградски, даже не думая заглядывать за едва заметно трясущиеся портьеры и темные ниши за статуями, расставленными по коридорам.

Увы, в «новой» части дворца ситуация практически ничем не отличалась от той, что я увидела в его «старой» части, оккупированной Принцессой Ночи – все те же следы паники и поспешного бегства, щедро сдобренные какими-то обрывками одежд и рассыпавшимися украшениями. Похоже, кто-то потерял свое колье, и я долго шипела от боли, наступив на один из острых камней, рассыпанных по коридору перед бальным залом. Прыгая на трех ногах и громко поминая по материнской линии всех, имеющих хоть сколь-нибудь заметный доход или родословную, я громко бухнула копытом в двери зала – скорее для проформы, чем действительно надеясь, что хоть кто-нибудь соизволит их открыть.

– «Это она!» – донесся из-за двери испуганный голос, заставивший меня громко выругаться – «Слышите? Тихо! Может, она уйдет?».

– «Huy vam po vsey morde!» – рявкнула я, массируя чувствительную стрелку [213] Эластичная, V-образная складка в углублении копыта. правого копыта, в углубление которой попал мерзкий бриллиант. Ощущение было не из приятных, и я долго и изобретательно материлась, знакомя притаившихся за дверью пони с образчиками древней, обсценной лексики одной восьмой части суши. Однако это возымело эффект, и вскоре, дверь приоткрылась, явив мне пяток золотобронных гвардейцев, смело прикрывавшихся выставленными перед собой стульями и табуретами.

– «Скраппи?» – неверящим тоном вопросил один из них, блестя на меня пронзительно голубыми глазами – «Скраппи Раг? Первая Ученица?».

– «Твайлайт Скай? Это ты?» – прищурившись, я захромала внутрь, отметив про себя, с какой поспешностью гвардейцы захлопнули за мной двери, и даже подперли их большим диваном, на котором расположилось сразу пятеро их коллег – «Ну извиняй, одетым не признала!».

– «Да, это точно она» – залившись румянцем, заметным даже в полутьме, буркнул новый капитан Королевской Гвардии, с вызовом глядя на своих подчиненных – «Так, хватит на меня глазеть! Двое останутся тут, остальные – к гостям. Наша задача – успокоить их и не допустить паники, ясно?».

– «Так точно, капитан!» – отсалютовав, гвардейцы потянулись в глубину зала, где, скорчившись на натертом до блеска паркете, сидели и стояли многочисленные гости, с испугом сверкавшие глазами то на меня, то на полную луну, насмешливо заглядывавшую в зал через огромные, занимающие всю его стену, окна – «Все в порядке, господа. Просто еще одна кобылка…».

– «Это не “еще одна” кобылка!» – с возмущением возопила одна из пони. Одетая в нелепое платье, напоминавшее бурлящий пеной коктейль, она громко топнула ногой от возмущения, но быстро оглянулась, и вновь понизила голос до едва слышного бормотания – «Это ее ученица! Зачем вы впустили ее сюда, капитан? Теперь мы все обречены!».

– «Эй, вы говорите так только потому, что она почти фессстрал!» – зашипел откуда-то кобылий голосок. Обернувшись, я заметила сидящего в дальнем углу зала гвардейца-земнопони, удерживающего в объятьях брыкающуюся от возмущения фестралку, сердито сверкающую на всех фонариками глаз – «Вы и нассс не хотели впуссскать, потому что…».

– «Эй, не нужно так кричать! Статья пятьдесят три, пункт два «устава» запрещает…».

– «Блоссом! Скиппер! Заткнитесь там уже!» – сердито оборвал обличающую речь мышекрылой кобылы строгий голос капитана, в довесок, заставляя умолкнуть и белого земнопони, совершенно не к месту решившего прочесть своей напарнице мораль – «Мы ведем себя словно паникующие жеребята, а не гвардейцы!».

– «Слушай, а может, сделаешь для меня исключение и объяснишь, что все-таки происходит?» – поинтересовалась я, присаживаясь на мягкий коврик, освобожденный для меня кем-то из золотобронных вояк – «Ни охраны, ни слуг – только какие-то следы помидоров, размазанных по полу, словно кровь».

– «К-кровь?!» – испуганно проблеял кто-то позади. Обернувшись, я уставилась на тяжело дышащего единорога, прижавшего копыта к вискам. Сбросив шлем и броню, он кутался в широкий, синий плащ и казалось, был готов рухнуть в обморок, прямо под ноги своей коллеги, заботливо протягивающей ему бумажный пакет – «Ох, нет! Мы все погибли! Я… Я задыхаюсь…».