Виктор Власов - Последний рассвет

Тёплый ветер овеял тревожное лицо Шуинсая, который вошёл в хижину. Он склонился над Суа; девушка лежала, накрытая дерюгой, веки сомкнуты, ноздри медленно раздувались. Приложив руку к бледному лбу раненой, мастер с надеждой проговорил:

— В ней сильный дух!..

И, поглядев на вошедшего брата, недовольно добавил:

— Но непослушный.

— Ты как думал?! — пробормотал Лао. Усевшись на циновку, облокотился о стенку хижины, закрыл глаза.

Клубочки облаков, оставленные в покое стихающим ветром, безмятежно висели в небе.

— Собирай живей, Таки ! — яростно зашептал Шиничиро, озираясь на выход из хижины. — Сейчас хозяева зайдут…

Руками «Бамбуковый мореход» сгребал рассыпанный рис. На полу высилась приличная кучка.

— Посмотри в подполе, Шидзин — буркнул Хаору. — Вдруг что-нибудь осталось.

Вошедшая в хижину женщина подняла крик:

— Воры, воры!

Зачерпнув горсть риса обеими руками, Хаору ссыпал добычу в карман. Шиничиро, отскочив, толкнул женщину от выхода, рванул к берегу. Друг, зажав карман рукой, бросился за ним.

Среди хвороста и щепок рылись свиньи, в надежде отыскать незамеченное раньше съестное. Перепрыгивая через них, Шиничиро и Хаору привлекли внимания местных жителей, которые возвращались из леса.

— Лови воров! — кричали они, организовывая массовое преследование. — Вам не уйти!

Заскочив на джонку , Шиничиро обрубил верёвку, Хаору быстро-быстро заработал ногами, педальный механизм противно скрипел. Парус-жалюзи быстро упал, хапнул ветер — пара минут, и до них не добраться!

— Чуть не попались… — с облегчением вздохнул Шиничиро, поглядев под навес, где друг, откинувшись на спинку скамьи, переводил ошалелый взгляд из стороны в сторону. — Давай по берегу пройдём? Может, кто рыбу ловит?.. Рисовые колобки без рыбы, что самурай без катаны .

— Опасно тут, — буркнул Хаору. — Лучше убраться с территории вражеского клана.

— Струсил, Бамбук? — вскинулся Шиничиро. — Лучше в своём хламе найди одежду потеплее. Надо бы шкур потаскать у местных да смастерить этакое, а то мы выглядим оборванцами, а не командой корабля.

— Джонка никудышная, — Хаору шмыгнул носом.

— Не скули, сам ты — никудышный! Продадим тот кинжал с камнями и кое-что из твоего хламья, да починим корыто… Мне постричься надо, и тебе не мешало бы… помыться.

Так на сей день друзья добывали пропитание. Замечая вдалеке чёрный дым, стремительно осматривали разграбленные места, а потом спасались от возвращавшихся местных.

— Эй, смотри, кого-то там метелят, — заметил Шиничиро, вытянув шею. — К берегу!

— Сдурел? — кинул Хаору испуганно. — Мы и нескольких ри не прошли, поймают!

— Заросли кругом, не трусь, — отмахнулся он.

Трое каких-то ронинов глумились над коротышкой. Привязанный к стволу бамбука, тот вздрагивал при каждом ударе. Смотреть на страдания жертвы Шиничиро не мог, сжималось сердце. Вложив кинжалы за пояс, он посоветовал Хаору не покидать джонку и сидеть на педалях. Лодка подошла к берегу на вёслах, Шиничиро выпрыгнул на песок. Подкравшись к цели по кустам, выскочил. Меткими бросками кинжалов поразил одного, другого. Третий, подняв меч, вдруг замешкался и пустился наутёк. Развязав маленького человека, Шиничиро помог ему подняться. Раскрыв рот, тот долго не говорил ни слова, а затем проделал несколько жестов посиневшими от верёвки руками. Указал в заросли бамбука, откуда доносились голоса, и слышался шелест сухой травы.

— Не уходи, — предупредил глухонемого Шиничиро. По камням он залез на утёс и подал Хаору знак.

Вернувшись, обнаружил исчезновение немого коротышки и пропажу драгоценного кинжала. Сконфуженно пожав плечами, Шиничиро быстро спустился по склону к джонке, кляня самого себя за неосмотрительность. Вот дурень! Вора спасал!

Холодало, но озерцо вечернего неба выглядело прекрасно. На тёмной лазури горизонта, с поражающей ясностью, осиянные лунным светом, высились ярко-белые матовые массы снеговых гор, с причудливыми изящными тенями и тонкими живописными очертаниями. В минуты созерцания природы Шиничиро лучше не отвлекать: он становился отрешённым и в раздражении мог ударить. Хаору чувствовал расположение духа друга и никогда не отвлекал, но пропала занятная вещица. «Бамбуковый капитан», если честно, подустал от воровства и бродяжнической жизни.

— Шини- доно …

Юный Зотайдо сидел неподвижно на плоском квадратном носу джонки , закутавшись в дырявую рогожу, холодный ветер, пенящий малиново-синюю воду, трепал его волосы.

— Шини… — снова позвал Хаору и осёкся. Друг обернулся с видом недовольным, обиженным, неожиданно набросился с кулаками. Хаору испугался, хотел залезть под навес, но Шиничиро потянул его за край меховой накидки. В глазах стояли слёзы, он бормотал:

— Не вздумай испортить… слышишь, не вздумай, заплатишь!.. Чувствую, что приближаюсь к чему-то лучшему, что изменит мою жизнь навсегда. Не придётся прозябать на глупых тренировках, — он тряхнул друга так, что тот невольно раскрыл рот, закашлялся — ветер залетел внутрь, сушил горло. — Только я, я один, пройду Дорогой Цветов. Они слишком долго не воспринимали меня всерьёз!

— Сбрендил?! — вырвался Хаору. — Сколько собираешься провести со мной времени? Я присмотрел хорошее место на острове Тосима, я проплывал там много раз, когда джонка не была убогой…

— Не будь слабаком, Такисиро , не капай на нервы!

— Ты… — показал пальцем Хаору, скривившись. — Приносишь одни проблемы! Узнал бы про тебя мастер Шу…

— Если мы начнём драться — от этого корыта ничего не останется, — процедил Шиничиро, запустив под навес пустой фляжкой. Она звонко залетела в угол джонки . — Скоро я тебя оставлю в покое, не бойся… Смотри, хижины на берегу, попросимся переночевать, заодно разузнаем, где можно обменять барахло. Что касается моего отца, то ему не обязательно знать ничего. Появлюсь в деревне, когда придёт время.

«Бамбуковый мореход» сокрушённо вздохнул: спорить с упёртым бесполезно.

Зима пришла сюда внезапно. Ещё вчера казалось, что на «Страну ранней осени» не скоро падёт холодная крошка, но сегодня утром каждый убедился: мир Хондо полон тайн. На северных пиках Исикари белели снежные шапки, а внизу поблёскивала свежим тонким льдом река Сэгё. Красные сосны на холмах, обсыпанные молочно-белыми хлопьями, застыли тихими фигурками на фоне бледно-серого неба, снег с одной из них неслышно опал, когда Суа забросила «кошку» на ветвь и проверила, насколько прочно та держалась. Забираться по ней оказалось тяжелей обычного: шерстяное кимоно, утеплённые ватные штаны заметно прибавляли веса. Плечо ныло. Словно по совету брата, мастер Шуинсай необычно одинаково строго относился и к тем, кто получил раны, и к тем немногим, кто после схватки оказался невредим.