Александр Никатор - Херег-меченосец

Они проехали ещё пару ухоженных посёлков из камня, вроде того, где он оказался в самом начале начале, после того как выпал из купели. Потом, уже при в меру яркой Луне-ехали пару часов по шляху, после чего замерцали огни на высокой башне окружённой каменной оградой и несколькими крупными постройками из всё того же камня. Раненный заметил оживление у всех своих спутников: они громко стали переговариваться и рассказывать что постараются урвать в трапезной, как сдадут «привезённого».

— «А вот и донжон баронских храмовников-или как их там…», — хмуро подумалось Кононову и проезжая сквозь массивные створчатые ворота, он попытался разглядеть место своего, как минимум ночного обитания.

К подъехавшей повозке сразу подскочили четверо молодых парней с факелами. Они помогли вновь поставить лесенку под выгружаемого Олега и услышав команду, от стоящего на каменной лестнице мужчины, о том: " что новоприбывшего нужно положить в стандартной казарме для «санитарного осмотра», быстро закивали головами. Однако резво понесли, лежащего всё в том же вонючем тулупе что и в «расспросной башне» путешественника — ни к одному из строений находящихся возле донжона, а к входу в некий подвальчик самой центральной башни храмовников, куда, после ряда условных стуков и названных паролей и занесли раненного.

Подвал, как довольно скоро догадался Олег, был чем то вроде местной тюрьмы: комнатка для заполнения документов и приёма новоприбывших, помещение охраны, небольшая кухонька и три камеры-одна огромная, из которой слышались голоса нескольких человек и пару миниатюрных сбоку от неё, в которых и лежать то можно было с трудом.

Присвоив принесённому новичку номер и потребовав расписаться в его передаче, монаха, что сопровождал повозку — старший по местному узилищу лично повёл процессию к двери в «общую» камеру и отперев её осветил факелом тёмное, смрадное помещение: Грязный пол, отсутствие кроватей или нар и пяток людей в некогда видимо качественной одежде, однако сейчас от всех пертурбаций-превратившейся в грязную рванину. Объяснив где уложить раненного новичка и посмотрев за выполнением своего указания, надсмотрщик увёл всех стражников за собой. Быстро запер железную дверь и оставил Олега и предыдущих сидельцев вновь в полной темноте.

Через минуту к лежащему на тулупе только прибывшему, обратились из кромешной мглы: " Сударь, позвольте полюбопытствовать, мы хоть и видим ваше затруднительное положение и ранения, однако среди нас принято знакомиться, при появлении новых людей, тем паче что мы похоже-все ровня».

— Олег…Кононов, — необычно и глухо произнёс хозяин данных имени и фамилии, на «мёртвом языке». Его слова прозвучали несуразно.

— Олле конунгове? — удивлённо послышалось в ответ, — Так значит вы из скандских готов, кёнингова рода? И позвольте узнать: кой чёрт вас принёс в данные земли «Совета»?! Прятались бы себе во фьордах, топили корабли орденских братьев и имели-СВОБОДУ! Как в Вере, так и Деяниях…сюда то зачем переться было? Э-э-э-хх…».

Олег, после услышанного, решил чуток поразмыслить: в голову ничего не шло, а ассоциации его невидимых в кромешной темноте сокамерников-казались ему странными и надуманными. Наконец вспомнив профессора, из-за которого он и оказался во всей этой «ситуёвине», мужчина решил воспользоваться полученными ранее знаниями и назваться именем из летописи: " Олег-Хелег «-было первым решением, а вот кем конкретнее быть — сербом, галлом, скандским готом, пока Олег для себя не решил поэтому и ограничился: " Хелег, прошу прощения-Хелег! " Отрицать свою принадлежность к военной знати германцев он не захотел, так как это немного льстило его самолюбию и возможно что могло помочь, в дальнейшем.

Внутренне для себя, новоявленный Хелег уже решил: будут «докапываться» к родословной, если " игра " в ролевиков затянется или что тут происходит и данные исторические отморозки вновь захотят ему показать всю глубину познаний в «судебном беспределе» того времени-будет орать, что он: " онемеченный лужицкий серб, с небольшим количеством варяжской и кельтской крови. Это, на его взгляд, должно было либо объяснить, либо запутать следователей и дать ему возможность обдумать своё положение и дальнейшие показания. Появилась уверенность, что если ему дадут пару дней «прийти в себя» — побег отсюда обязательно увенчается успехом, ибо вся местная «историческая тусовка» слишком уж точно следует традициям тех времён и Хелегу, как мужчина решил повсюду, даже мысленно, себя называть-не будет стоить совсем уж больших трудов: " что отпирание примитивного замка, с помощью первой же железяки, что ночной «отход огородами»-в случае побега». Главным ближайшее время стало восстановить свои силы и здоровье.

— Хелег? Слышал что Вас, при докладе доминиканца тюремщику, считали меченосцем? Однако писарь в рясе-не сильно в это верил, считая что вы один из местных «дворян-селюков», выскочивший из своих болот что-бы «почудить» и перед своими похвастать…

Хелег вздохнул: совершенно было неясно что хуже из того что ему предлагали болтливые сокамерники в качестве «вариантов», о лучших — речь видимо вообще пока не шла. Признаться что «беглый меченосец» — а не будет ли тогда военный трибунал и чего доброго — казнь, при «боевых товарищах», коих самоназванный Хелег в глаза никогда не видел. Либо признание в причастности к местному дворянству, именуемому «братьями ордена», не иначе как-«дворяшки», что тогда? Всё же решив что плётка, за «дворяшку»-коего презирали но не ненавидели, явно меньше-чем казнь через повешение предателя ордена, Хелег «честно» признался: " И чего нас, дворян провинциальных, братья-рыцари так ненавидят, а местами презирают? Из них же и набираются эти славные ордена…»

Дружный взрыв хохота в камере был ему ответом.

Смущённый Хелег стал внимательней всматриваться в темноту и прислушиваться. Стало ясно-что ничего не ясно!

— Прошу прощения, сударь, но вы всё больше напоминаете «бегунка» меченосцев. Ахахаха…видимо доминиканец монах-оказался хреновой Кассандрой! — ха-ха-ха».

— Отчего же?! — возопил Хелег, несколько обиженный непризнанием своих актёрских талантов.

— Да вряд ли наши провинциальные дворянчики — знают латынь и уж тем более, так достойно и бегло, как вы: будущую «опору» для власти «Совета Орденов»-отбирают от родителей ещё в детстве, а кого оставляют? — верно…слабых, тупых, полных выродков! Как раз для того что бы лучшие-укрепляли «орденский порядок», а дураки и вырожденцы становились наследниками престолов, как местечковых баронских-так и выше…Вот так простые дворяне и стали на территории «Совета Орденов»-дворяшками. Их предки были силой — способной приводить и приходить к власти, нынешние же светские правители — лишь марионетки, дураки, дешёвка. Лучшие-отбираются заранее…и обучаются по канонам и методам «Совета», тоже. Доминиканцы, своей науке по разбору архивов и обработке знаний, системной, между прочим! — Учат с восьми лет…Храмовники и меченосцы, для защиты порядка внутри и отражения внешней угрозы и мятежей-с двенадцати, когда отрока отбирают от преподавателей дававших ему знания чтения и письма, и переводят в казармы, отчасти скопированные со славных летописей о спартанце Ликурге. Вот так и готовят: будущий щит государства — храмовников и меч-меченосцев, для «Совета».