Юлия Диденко-Абраменко - Возвращение эпохи драконов

— У меня тапок слетел.

В подтверждение она подняла правую руку с тапком.

Ивар стоял молча, внимательно рассматривая и восхищаясь этой милой и нежной девушкой, что привела его в родную деревню. Заммира снова надела обувь и направилась в гостиную, где уже сидели Рунокий, эльф и лучник. Друзья тоже переоделись. Девушке было даже непривычно видеть Раберика выбритым, причесанным и аккуратно одетым. Она улыбнулась и села на крайний стул.

— Я рассказал о дневнике все, что знал. Теперь твоя очередь, — охотник присел рядом.

Заммира, чтобы ничего не перепутать, начала с тюрьмы и закончила последним предсказанием, что принес Лучик. Бедная птица, испугавшись нападения хамахских солдат, улетела и больше не появлялась. Заммира не волновалась, зная, что один Лучик в большей безопасности, чем с ней.

— Вот, что мне сказал Лучик, — проговорила Заммира.

— Ого, вот это дела! — восхитился Раберик. — Я даже и представить себе не мог…

— Значит, — спокойно протянул эльф, — предсказание о тебе. Это ты вернешь трон.

— А я ему с детства это говорю, — сказал Рунокий, указывая пальцем на сына.

— И очень часто, отец, — буркнул Ивар.

— В принципе, пока понятно. Ты нашла дневник, увидела сон, предсказали, что поможешь вернуть трон, — рассуждал вслух лучник. — Но ты же сама сказала, что кулон опасен, и его лучше не трогать. Я не вижу связи между Иваром и этой штукой.

— Я не знаю, я запуталась. Вначале все было просто. Нужно было только отнести дневник, который случайно попал ко мне в руки. Потом это нападение и бегство. Блуждание по лесам и похищение… — Заммира остановилась и печально посмотрела на собравшихся. — А теперь каждый раз ложусь спать и боюсь, что приснится очередной кошмар из жизни Марики.

Девушка взглянула на дневник, который всегда носила с собой, и достала его, чтобы всем показать. Она перевернула пару страниц.

— Значит, Мать-Природа была права, и драконы существуют? — спросил Раберик.

Эльф и охотник переглянулись. Ивар встал и сказал:

— Пошли, покажу.

Лучник подпрыгнул на месте, в его глазах загорелся огонек. Охотник вышел, жестом показывая следовать за собой. Раберик, выскочил из дома. Остальные двинулись за ними.

На улице светило яркое летнее солнце, местные жители занимались своими делами. Никто не обращал внимания на идущих. Достигнув до конца поселка, Ивар свернул налево и пошел по узкой тропинке к лесу. Он вывел друзей на поляну, в конце которой находилось озеро. Оно немного уходило вниз, пришлось спускаться по склону. Над озером возвышался огромный треугольный замок. Он просто парил в воздухе без всякой опоры. Из его цо́коля, в котором в ярде друг о друга находились круглые отверстия, потоком текла вниз вода. Если долго смотреть на воду, казалось, что она не спускается в озеро, а, наоборот, из озера поднимается наверх.

Стены могучего сооружения представляли собой гладкую белую поверхность. Камни были выложены так, что на каждой стене виднелся рисунок в виде головы дракона. На первый взгляд, они казались одинаковыми, но, если присмотреться, можно было заметить безусловное различие в строение черепа и расположении роговых выростов. По углам стен возвышались длинные четырехугольные башни, заканчивающиеся острыми шпилями.

Стену обрамляли прямоугольные зубцы. В центре замка располагалась большая башня в виде равнобедренного треугольника, с небольшими выступами по бокам. Наверху этой башни сидел каменный дракон с расправленными крыльями, как будто готовился к полету. Он склонил голову направо и смотрел вперед, вытянув шею. Крылья дракона полностью покрывали замок своей тенью.

— Ух, ты! — произнесла Заммира, подходя ближе к воде. — Какая красота!

— Это и есть Заброшенный город или замок Драконов, — сказал Ивар, указывая на висящее в воздухе сооружение. — Раньше сюда отцы приносили новорожденных детей, чтобы связать человека и дракона до конца жизни. Но после истребления драконов город был заброшен и больше никто сюда не приходил. Драконы рождались, но, связанные с человеком, не могли летать. Родившись в замке, они там и умирали, пока сюда не пришел мой отец. Он нашел своего последнего дракона, но их связь была настолько слабой, что далеко этот дракон не мог летать. Почти всю жизнь Рунокий искал для своего дракона самку, но так и не нашел. Отец почти отчаялся, но однажды в горах Махпелла обнаружил яйцо. Из яйца вылупилась самка дракона, и отец подарил ее маме. Отец всегда рассказывал, как они парили вместе над землей, а еще — с какой радостью он нес меня в этот замок к своему дракону.

— А как он попадал в замок? — поинтересовался Раберик.

Ивар улыбнулся и ответил:

— Здесь есть винтовая лестница, ведущая ко входу на той стороне стены, но ее может увидеть только кровный Белолис.

— То есть, ты хочешь сказать, что видишь невидимую лестницу? — переспросил Раберик.

— Это для вас она невидимая, а для меня вполне обычная, — улыбнулся Ивар и шагнул на первую ступеньку, затем на следующую, пока не оказался в воздухе. — Джин, останься здесь.

— Это все правда, — прошептал эльф, наблюдая, как охотник поднимается.

— Удивительно! — вскрикнул лучник и подошел ближе. Он попытался нащупать лестницу, но, ничего не обнаружив, вернулся на прежнее место.

Ивар поднимался все выше, обходя замок по кругу, пока не скрылся за угловой башней. Через некоторое время в небо взлетел коричневый дракон, на котором сидел Белолис. Дракон легко парил в небе на перепончатых крыльях размахом почти в пятнадцать ярдов. Его голова была небольшой по сравнению с туловищем и покоилась на длинной извилистой шее. Передние лапы у дракона были маленькими, с тонкими пальцами; задние — мощными, крепкими, с острыми когтями. Тело животного покрывала мелкая зернистая чешуя, которая на крыльях была почти незаметна. На голове по бокам виднелись три ряда параллельных выступов в виде небольших острых отростков. Сразу за глазами находились два больших шипа, краями завернутых вниз. За ними были точно такие же, но поменьше, и так по всей шее, до основания. Спина была гладкой и плавно переходила в заднюю часть, а затем в длинный шипованый хвост. Самое удивительное в этих созданиях — глаза, их радужка менялась в зависимости от настроения хозяина. В гневе она была красной или черной, когда дракон испытывал радость — голубой, если печалился — серой или желтой.

Сделав несколько кругов над головами друзей, Ивар приземлился на поляну и слез со спины дракона.

— Познакомьтесь, это — Индхегг, — представил дракона Ивар.