Дарья Афанасьева - Дом дураков

Зато дальше, еще южнее, начинался Великий Лес. Он легко перемахнул на другой берег Драконьей реки, одним своим крылом подперев Гномьи горы, где эта река брала свое начало, а другим, заполонив Южный мыс, свесился прямо в океан. Лес по левому берегу реки населяли эльвы, а Южный мыс, являвшийся, по сути, полуостровом, облюбовали племена людей, о которых я уже упоминал. Наора, еще будучи свободным княжеством, на Великий лес не претендовала. Рубили, конечно, деревья с краешка, охотились, но вглубь не лезли. Теморан же, едва захватив Наору, заявил свои права на этот полуостров. Вот только Наора была отделена от него засечной полосой, ширина которой давала ясное представление о гостеприимстве местных жителей. Такая же точно полоса отделяла территорию эльвов от степи. Эльвы не умеют валить лес, а люди не умеют так оживить поваленное дерево, что оно становится частью оборонительного сооружения, почти не нуждающегося в защитниках. Это позволяло делать определенные выводы. Теморан уже несколько десятилетий упрямо ковырял полосу на своей стороне реки, но циклопический плод совместных усилий двух рас с трудом поддавался воздействию. Кроме того, основным развлечением у лесных обитателей стали походы в гости к теморанским солдам-лесорубам. Исходя из того, что я слышал об этих набегах от Ро, пожалуй, у покойного Миртава был повод напиваться до беспамятства. Заживо содранная с пленника кожа считалась здесь признаком дурного вкуса и отсутствия фантазии.

От того, в какую точку Теморана мы попали, зависело не столько наше выживание, сколько то, как скоро нас поймают. Распущенность имперской армии еще позволяет ей именоваться армией, а Единому, пусть и примерно, известно наше местонахождение, так что ждать нас будут у каждого дерева. И это не считая простых теморанцев, науськанных жрецами. Добро, если передадут солдатам, а не сожгут в религиозном порыве. Сейчас было уже бесполезно играть в шпионов, так что я смело обратился к единственному доступному мне источнику информации.

Лота сидела в моем любимом кресле, поджав ноги и закутавшись в плед. На коленях у нее лежала книга. Вид у богини смерти был до неприличия домашний. Если она и заметила мое появление, то не подала виду.

- Мне нужна твоя помощь. - Я сотворил для себя еще одно кресло, причем мне пришлось приложить для этого некоторое усилие.

- Удивительно. - Лота прервала чтение и оглянулась на ряды книжных полок. - Ты действительно их все прочитал.

- Большинство - только пролистал.

Я не был расположен вести с ней пространные беседы о моем, откровенно говоря, весьма поверхностном образовании. В памяти сохраняется все, даже мельком увиденное, так что я посвятил некоторое время, забивая эту библиотеку книгами, но сказать, что содержится в подавляющей части этих фолиантов не смог бы. Двусмысленность ее комплимента подчеркивалась еще и тем, что я рассмотрел обложку книги, которую она с таким интересом читала. Это был любовный роман весьма невысокого литературного качества.

- Ты мне не доверяешь, - богиня грустно покачала головой, - но просишь о помощи. Что ж, надеюсь, со временем ты поймешь, что я тебе не враг. Что именно ты хочешь узнать? Увидеть отсюда что-либо очень непросто, ведь мои силы малы. Кроме того, эти твои стены...

- Мне нужно знать, куда нас зашвырнул Единый, и как ему это удалось.

Лота прикрыла глаза и задумалась. Я не стал комментировать ее жалобы по поводу слишком толстых стен библиотеки, поскольку это было излишне. Старая, как мир, игра "я знаю, что ты знаешь, что я знаю...". Лота практически безраздельно хозяйничала в хранилище моей памяти, и непрерывно пыталась расширить свои владения. Глупо было бы ее в этом обвинять: такова природа богов. Она и сама понимала, что за пределами этой комнаты ее не ждет ничего хорошего, но она невольно изменяла мир вокруг себя, и, даже сконцентрировав на этом все силы, не смогла бы свести свое влияние на нет. Но все это были лишь теоретические оправдания, а на практике, чем дольше Лота находилась здесь, тем больше я рисковал загнуться от воспаления мозга.

Богине смерти потребовалось около получаса. Когда она наконец открыла глаза, лицо ее было бледным, как простыня.

- Это он. - Выдохнула она, подтягивая колени к самой груди. - Это он.

- Кто? - я подобрал с ковра упавшую книгу и склонился над супругой.

- Единый. Я его знаю. - Лота обхватила меня руками за шею, ткнулась носом в ключицу и всхлипнула.

- Его, с некоторых пор, все знают, - хмыкнул я, осторожно попытавшись отклеить от себя богиню.

Но она и сама уже отстранилась:

- Нет, ты не понял. Это тот самый бог, что уничтожил мою деревню. Слушай, - она шмыгнула носом. - Ведь он тогда еще не был достаточно силен, чтобы тягаться с Сайао. Ему нужно было много сил. Очень много. Боги черпают силы из веры, но и вера бывает всякая. Есть те, кто бьет поклоны, приносит жертвы в храм, но больше формально, чем от сердца. От такого последователя богу почти никакого толка не будет. А есть те, кто в храм, может, и вовсе не ходит, и молитв не знает, но в душе своей верит искренне, хотя, иной раз и сам об этом не знает. На таких держится наше могущество, они питают и поддерживают нас. Но есть еще и фанатики. Ими движет страх, они не ищут причин и объяснений - они слепы. Такие часто ложатся на жертвенный алтарь. Ты знаешь, человеческая жертва самая ценная, но только не жертва фанатика. Его душа рассыпается, расползается в руках, будто желе и тех, кто такими жертвами кормится, боги называют падальщиками. Падальщики быстро деградируют и, раньше или позже, превращаются в демонов. Сама же по себе фанатичная вера - как наркотик для богов. Она дает огромную мощь, но на короткий срок и с ужасными последствиями. Именно фанатичная вера привела мою деревню к гибели: люди, в попытке спасти своих близких, приносили новому богу человеческие жертвы, они будто обезумели. Думаю, моя деревня была не первой и не последней, но раз попробовав такой силы, Единый не сможет остановиться.

- Думаю, он и не намерен останавливаться. - Я медленно опустился в кресло. - Если бы его заботило будущее, он не изгнал бы из Империи всех прочих богов. Он насосался энергии, будто клещ, и теперь все его силы сосредоточены на том, чтобы удерживать ее под контролем. Будь у него хоть немного свободного времени, он не стал бы морочить Толлара, а попросту шарахнул по мне молнией.

Лота рассмеялась, впрочем, как-то не слишком весело.

- Нет, Фаулор, боги так не поступают. Мы не можем напрямую убивать смертных, поскольку это вносит дисгармонию в узор, а плетение занимает иногда несколько столетий. Но ты прав, Единый сейчас едва сдерживает накопившуюся силу, и страшно даже подумать, что будет, если он с этим не справится.