Юлия Фирсанова - Работа для рыжих

— Не понимаю, кори Ксения, ваше величество, — тряхнул головой старик, и тонкие его пальцы нервическим жестом прошлись по низке ключей на поясе. — Если вам предстоит нечто схожее с тем действом у трона, почему бы не вызвать на помощь гильдию Артефа? Гильдейцы никогда не вмешивались в политику, такова часть договора и условие сохранения силы, но ведь жернов не для власти даден, а для блага Артаксара! Кто, как не артефакторы, обязаны позаботиться о магии мира? Я мог бы передать весть через Хранителей Изначального Договора…

— Нельзя, кор Шеллай. Вы правильно внучку усыпили, — возразила я и представила доказательные подробности: — Магия жернова сырая, испятнанная и могучая. Искусство традиционных артефакторов не поможет, направить такую лавину силы способен лишь законный владыка Артаксара, связанный с реликвиями, арами — символами договора. Гильдейцы не смогут сыграть даже роли пушечного мяса. Они не удержат стихии и погибнут ни за что ни про что. Об этом нам и кори Фегора говорила.

Старик тяжело вздохнул и замолчал. Спорить с очевидным он, прирожденный аналитик, сумевший из ветхих текстов выловить крупицы знаний о древних ритуалах, не стал. Что пользы в пустом упрямстве?

Пожалуй, лошади были единственными из всех, кто обрадовался сборам в дорогу. Хорошенько поразмяться с утра они не успели и теперь довольно пофыркивали, выходя из конюшни. Оказавшись во дворе, Дэлькор с Буяном еще и заржали, словно соревнование устроили, кто кого переорет. Коняшка Гиза молчала и поглядывала на двух жеребцов индифферентно. Наверное, думала что-то вроде такого: «Два придурка бесятся. И как только меня угораздило в одну компанию с буйными безумцами попасть?»

— Какими воротами пойдем? — проверив в последний раз упряжь Буяна, спросил Киз.

— Какими получится, — пожала я плечами, поглаживая браслет-змейку и настраиваясь на путешествие. Дэлькор преданно ткнулся носом в ухо и ласково засопел. Я хлопнула себя по лбу и, слазив в свободный от дрыхнущего сильфа карман, достала отложенный за обедом хлебец. Рыжий проказник уплел его одним махом и благодарно лизнул щеку.

— Ты не способна определить, какие будут врата? — почему-то вызверился киллер. Слова чеканил, как монеты пресс, с тяжелым нажимом.

Чего это он? Неужели в бокал с его вином Шеллай озверина накапать ухитрился и позабыл? А что, архивариус слишком мягкий и добрый, чтобы с надменным дворянством общаться, вот и подливает себе для тонуса лекарства перед работой!

— Откуда мне знать, — взбрыкнула тут же. — Я вообще не специалист по порталам. Пользовалась хорошо если десяток раз, сама лишь дважды открывала. Что получится, то получится. И если получится, тогда будете рассматривать.

— Портал?

Праведное негодование разом покинуло Киза, и он, нет, не вру, заморгал виновато. Правда, почти сразу зашипел, уже оттого, что Дэль умудрился тяпнуть его за бедро. Прихватил явно не до крови, но до хорошего синяка. Милый коник таким образом пытался защитить спутницу от киллерских нападок. Гиз с не меньшим, чем я, недоумением выслушивавший конкретный наезд брата, криво ухмыльнулся с совсем не братским ехидством. На физиономии отсвечивал манифест: «Так тебе и надо!»

— Ну да, пехом или даже верхами некогда путешествовать, — медленно, чуть ли не по слогам, проговорила я.

— Портал, — еще раз повторил киллер, потер укушенное бедро и… извинился: — Я думал, мы говорим о городских воротах, прости. Портал — отличное решение.

— Ай, фигня вопрос! Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела. На сто процентов ручаться не могу, но, кажется, смогу открыть врата к жернову. Мой амулет поможет. — Я задрала руку и показала лукаво поблескивающую изумрудами глазков змейку.

Больше допросов с пристрастиями никто не устраивал, дизайном, цветовым решением и точными параметрами предполагаемого портала не интересовался. То ли не знали, что полагается спрашивать, то ли пример огребшего от Дэля Киза не был особенно вдохновляющим. Вон Шеллай набрал было в грудь воздуха, покосился на Дэлькора и промолчал.

Я сосредоточилась на молчаливом диалоге с разумным амулетом. Просила переправить нас троих: меня, Киза и Гиза от конюшни старого соседа архивариуса к жернову магии Артаксара настолько близко, насколько возможно. Браслет из теплого, нагретого телом стал на мгновение обжигающим.

Такое ощущение я испытывала лишь однажды, когда, помешивая кочергой, жгла в деревне ненужные бумаги и по рассеянности схватилась за тот конец, которым только что ворошила костер. Хорошо еще, в домике нашлась мазь от ожогов, а то белая полоска поперек ладошки на память о беспечной рассеянности сохранилась бы на всю жизнь.

Жгучая боль на запястье схлынула менее чем за секунду, реальность качнулась. Живот подпрыгнул к горлу. Декорации сменились.

Мы больше не топтались на заднем дворе в столице Артаксара, а стояли на плато из серого от пыли и наметенной земли камня. Изначально желтый цвет его проглядывал вопреки капризным законам выветривания и чего там еще полагается в геологии. Не помню!

— А где портал? — напряженно уточнил Киз.

— Гм, собственно, он не понадобился, — коротко ответила я, озираясь вокруг. Вид со спины Дэлькора открывался не слишком обнадеживающий. — Мы переместились другим способом. Извини, подискутировать об эстетическом решении пространственных переходов не получится.

— Не портал? — вычленил важное и переспросил Гиз.

— Нет, змейка что-то нахимичила. Слишком буквально поняла мое желание оказаться у жернова. Вот и получился не портал, а мгновенный перенос. Прошу прощения у почтеннейшей публики, лишившейся привилегии прохода через врата. В следующий раз, учитывая пожелания клиентов, постараюсь точнее формулировать заказ!

Я привычно ехидничала, язык молол вздор, тело вертелось в седле, но некая часть меня, та самая, отвечающая за восприятие магии, напряженно вчувствовалась в окружающую обстановку.

Тяжелый, густой как сироп воздух, не горячий, а именно густой от разлитых эманаций, не делали прохладнее порывы ветра, приносящего освежающий запах соли и йода с моря. Духота не имела ничего общего с физическими ощущениями. Виски давило, затылок ломило вовсе не от перепадов давления из-за разницы высот.

Не считая легкого шелеста одиноких кустиков травы весьма жалкого вида, плато было пустынным. Птицы парили где-то высоко-высоко, так что казались детскими рисунками-галочками, угодившими под руку художнику-мультипликатору. Двигались в бледно-голубом с редкими барашками облаков небе и ныряли вниз, куда-то туда, где кончался горизонт.