Юлия Фирсанова - Работа для рыжих

Да еще посмотрел на меня как на ребенка, чуть ли не с жалостью. Дескать, бедная девочка, реальность куда более жестока, чем ты себе когда-либо воображала да и вообще можешь вообразить.

«А вот хрен тебе, Киз! Реальность такая, какой мы ее делаем! Не дам все в черный с кровавым красить!» — мысленно ответила я и посоветовала:

— Плюнь!

— Не ты ли убеждала меня спасти Артаксар? Я, пусть временно, принял корону, с нею принял и бремя власти, потому не могу все бросить и должен попробовать восстановить жернов, — покачал головой мужчина.

— Вот и попробуй, — энергично закивала я и хихикнула, наслаждаясь откровенным недоумением и даже, что греха таить, сомнением в здравом уме магевы, закравшемся в душу Киза. Ладно, пока меня не нарядили в смирительную рубашку, пожалуй, стоит уточнить детали идеи, неожиданно, как, впрочем, и всякая идея, постучавшейся в голову после поучительной беседы с сильфом. Я стерла с лица улыбку и заговорила предельно серьезно:

— Киз, тебе нужно доказать жернову свое право представлять сторону Изначального Договора. Для того требуется кровь — она что-то вроде подписи и печати, отличительный признак короля. Остальное с большой степенью вероятности, как в случае с троном — дело воли, желания и силы владыки. Потому осушать тебе себя не то что не стоит, а и категорически нельзя, чтобы не ослаблять. Я не знаю, как земля и магия узнают короля, но если для идентификации нужна кровь, то, скорее всего, дело в частицах, в ней содержащихся. Много их, таких частиц, есть в слюне. Поэтому прежде чем предпринимать попытки членовредительства, я предлагаю тебе плюнуть в ямку и посмотреть, что получится. Проверь, вены резать никогда не поздно.

Киллер с явственным сомнением покосился на меня, на брата, на радостно заплясавшего по моему плечу сильфа, наклонился, покатал язык по пересохшему рту и плюнул. Тягучий комок сорвался и упал на камни, точно по центру ямки. Не плюнул, выстрелил! Мне до такой меткости, как до Парижа. Ну и ладно, плевать не в кого, стрелять тем более не стану, а если магией целиться возьмусь, так она самонаводящаяся.

Такой реакции на плевок Киз не ожидал. Фонтан, прежде щедро бивший из воронки, показался тонкой струйкой, засорившимся убожеством из запущенного парка. Из сердца плато взметнулась ярая сила, могучая, не знающая преград. Близкая к той, виденной нами у трещины, и в то же время отличная, это сила не была сырой, ничейной. Она принадлежала, или, скорее принимая вызов, испытывала претендента на прочность. Фонтанирующая сила увлекла в свои недра Киза. Он сам сделал шаг и встал точно по центру. Испытание началось.

Поток поболее того, что владел Кизом, поневоле оказавшимся на оскверненном троне Артаксаридов и доказавшим право восседать на нем, вырывался из земли. Он пронзил мужчину, принявшего его, не делая попыток уклониться, и извергся в мир. Он взмывал ввысь и растекался по плато. Казалось, у первого законного за долгие десятки лет властелина распахнулись великие волшебные крылья или плащ, которым он стремился укрыть всю землю, защитить, исцелить, охранить.

Тугие жгуты золотой силы, струящейся по камням и в камнях, начали складываться в знаки, вписанные великанским стилом в круг, центром которого являлся Киз. Мы, стоящие рядом, великим ритуалом в расчет не брались. Пылинки в ткани бытия, мы были лишь молчаливыми наблюдателями. Нет, язык ни у кого не отнялся, но мы молчали, опасаясь вмешательством нарушить сосредоточение короля и помешать грандиозному действу.

Запрокинутое лицо с плотно сомкнутыми веками было прекрасно. Какая-то часть меня на задворках сознания сердито ворчала: «Опять самопожертвованием занялся», другая же, куда более крупная, отвечала: «Только так, и никак иначе». Смерти не надо, но готовность отдать Артаксару все и даже больше, принять в себя мир и просить, не велеть, но просить, чтобы мир принял тебя, — необходимо. Киз был готов остаться здесь навсегда, чтобы восстановить страну и мир. В эти мгновения он искупал с лихвой все сотворенные им с равнодушным сердцем злодеяния, окончательно и бесповоротно становился настоящим человеком. Проклятие или дар воды из колодца желаний сбывалось.

Плащ силы вился и вился, как полотно из бесконечной скатки богов, но в какой-то миг я осознала: этой мощи, даруемой Артаксаром и направляемой железной волей короля, недостаточно для завершения ритуала. Да, Киз оказался достоин, да, жернов принял его власть и повиновался, да, величайший из символов Изначального Договора еще можно было исцелить, но одновременно и одномоментно к исцелению потянулся весь Артаксар. Силу, способную принести исцеление, буквально разрывало во все стороны сразу.

Не давая себе времени на раздумья, сомненья и терзанья, я коснулась печати и позвала на помощь. Моих знаний и сноровки во владении рунами недостало бы, чтобы поддержать Киза, но поток неисчислимой мощи, отозвавшейся на призыв, был на это способен.

Сила буквально хлестала из печати, мне стоило значительных усилий сконцентрироваться и задать ей цель. Руна ингус, знак объединения, вплелась в русло, окрашивая его в цвет спелой пшеницы, взметнулась и змеей уробороса обвилась вкруг плато, наглухо замыкая силу Артаксара на жернове, не давая распыляться по просторам земли.

Вот теперь ее хватило, чтобы запустить тектонико-магический грандиозный процесс! Работаем под девизом: «Киллер плюс магева — нет круче тандема!» Плато пришло в движение.

Трещины с чудовищным скрежетом, отдающимся не то что в ушах, а где-то в глубине живота, смыкались, спаиваясь накрепко. Магический камень обретал цельность, потоки энергии возвращались в назначенные им и привольно текущие без преград русла, не перевитые жгутами извивов, ровные и чистые. Сила, транслируемая Кизом, властно выжигала черную скверну очистительным огнем. Я не видела сие глазами, но, поддерживая закрытый периметр жернова призванной силой печати, чувствовала так же отчетливо, как ощущала бы собственную ногу или руку. Фаль, притулившийся на плече, повизгивал от крайнего, почти экстатического восторга, глаза реально сияли похлеще зеленых фонариков. Магия была родной стихией сильфа в той же мере, как воздух.

Гиз просто подошел сзади почти вплотную, поддерживая и оберегая. Он был близко, чтобы успеть подхватить, случись мне не устоять на ногах. Иной раз куда больше понимания значит вера. Мой любимый доверял мне действовать по своему усмотрению, не требуя и не прося объяснений. Если у нас получится, потом разберемся. Нет, не «если», уже «когда». Уверенность в успехе ритуала восстановления жернова и обновления изначального договора крепла в душе с каждой секундой.

Настал момент ясного сознания — жернов восстановлен. Но я выждала, давая силе срок скопиться на плато, как воде в перегороженном плотиной водоеме, она поднималась от глубинных недр и возвращалась, снова поднималась, преумноженная, и снова возвращалась, проходя сквозь камень как через сито — еще более могучая и чистая, чем прежде.