Юлия Фирсанова - Работа для рыжих

— Ты бы тоже переоделся.

— Нет смысла, с лошадьми до конца разберемся, потом, — отмахнулся Гиз, стряхивая со лба мокрую прядь.

Эльфийские плащи до определенной степени защищали от дождя всех, но комбинезонами или скафандрами не являлись, и ливень все равно ухитрился промочить нас практически насквозь. Наверное, чтобы не мокнуть в эльфийских плащах под небесным водопадом, нужно быть эльфом. Люди такого дара лишены вчистую. Это только сильфы просто мокнут, когда хотят, и остаются совершенно сухими в противоположных случаях.

Взять хоть Фаля. Мотылек, сидевший на моем плече всю последнюю треть дороги, в первые минуты ливня казался мне одной большой дождевой каплей. А потом как-то вдруг, без плавного перехода между состояниями, вновь засияли солнышком кудрявые рыжие волосы и заискрились сухой пыльцой крылья. Сильф был таким, каким хотел быть, и именно это являлось для него единственным физическим законом.

Гиз сбросил мокрую куртку на один из коробов и собрался уходить. Рубашка его тоже оказалась влажной и липла к телу. Я глубоко вздохнула. Киллер чуть заметно выгнул бровь, молча спрашивая о причине волнения. Моя рука поднялась и погладила прохладную кожу ключиц, Гиз перехватил пальцы, прижал к горячим губам и замер на мгновение, обжигая взглядом. В нем было написано точно то, что не нуждалось в переводе браслета-змейки. Хотелось завернуться в его взгляд, в сильные и нежные объятия, согревающие лучше любых заклятий или напитков. Только он остановил с явным сожалением:

— Намокнешь… позже.

— Позже, — согласилась я, понимая, что все-таки попрошу сегодня Киза лечь где-то в другой части дома или его попросит об этом брат…

Гиз ушел к животным, а женская часть в моем лице, в лице, вернее пятачке, свинки с чудным именем Риалла и в лице собственно домовладелицы осталась. Я шмыгнула носом, быстро закончила с одеждой и вернулась в общую комнату, где в двух котелках, поставленных на печь, уже варила что-то Фегора.

Вот это скорость! И я всегда считала, что одеваюсь быстро! Да уж, сравнила улитку со скороходом. Я только стянула хлюпающую одежду и нацепила другую, не особенно озадачиваясь тонкостями выбора (главное, чтобы тепло было), и сунула мокрое шмотье в сундук для магической просушки и чистки. Фегора же не только просушила волосы, сменила прогулочное платье на домашнее (тусклое, какое-то пепельно-голубое), а еще и кашеварить начала. Волосы, кстати, у нее оказались очень светлыми, желтыми, как лежалая солома, и ужасно пушистыми. Они окружали голову, превращая серьезную артефактчицу в недовольный жизнью одуванчик антропоморфного вида.

От котелков на печке пахло травами, вот только запах этот казался совершенно несъедобным. Приятным, как приятен дезодорант или духи, но ведь их не станешь лопать на ужин. Или нас вовсе кормить в этом доме не нанимались и варили сейчас какой-то сложный состав, один из многих, разработанных научным проектом по артефактному зельеварению?

Беседовать со мной Фегора не рвалась, словно и не заметила прихода, свинка пристроилась рядом с наставницей и вела себя тише воды ниже травы.

В том котелке, что справа, жидкость бурно запузырилась, «кулинарка» вытянула руку вверх, зачерпнула что-то из горшочка на полочке слева от печки и высыпала в варево горсть опилок. Причем не просто высыпала, а в форме знака. После этого пузырение прекратилось, «яство» выровняло поверхность и застыло как холодец.

Фегора взяла котелок прихватками и вылила содержимое грязно-бурого цвета в миску на полу.

— Пей! — скомандовала хозяйка.

Я вздрогнула. Пить из миски на полу? Не слишком ли эксцентрично? А на стол никак поставить нельзя было?

Однако же оказалось, что приказ, отданный в столь безапелляционной форме, не имел никакого отношения к случайным гостям. Свинка поспешно засеменила, сунула пятачок в миску и зачавкала. Вряд ли варево было приятным на вкус, однако хрюшка дисциплинированно схарчила все содержимое, пока Фегора домешивала нечто во втором котелке. Запах оттуда шел не столь противный, как от первого, но и деликатесным его не назвал бы никто, ну если только какой-нибудь гурман из Древнего Рима, уважавший тухлятину и шпиговавший себя чесноком во избежание отравления.

Домешав и доварив второе зелье, хозяйка зачерпнула половник и вылила его в пузатую толстостенную кружку. На этот раз она совершенно точно обращалась ко мне:

— Выпей. От простуды.

Не приказала, больше посоветовала, и я осторожно приняла у нее из рук посудину. Пригубила почему-то успевший остыть до нормального состояния горячего чая напиток. Вкусным, как и ожидалось, он не был, впрочем, все равно оказался куда приятнее многих лекарственных средств из моего мира. Кто разжевывал таблетку но-шпы или пил обычную микстуру от кашля а-ля «сладкий бензин», тот поймет.

Зато горло обволокло приятное, нежалящее тепло, провалилось ниже по пищеводу и согрело живот. Потом почти сразу начал уходить холод из всего тела, даже из кончиков пальцев на ногах.

— Спасибо, — вполне искренне поблагодарила я и покосилась на свинку, как она там.

Да, на нее посмотреть действительно стоило, поскольку хрюша Риалла на глазах утрачивала свинские очертания. Она пошла рябью, как если бы художник-аниматор поспешно перерисовывал персонаж. Вот было животное, а теперь его пропорции утратили четкость, чтобы в несколько следующих мгновений быть перерисованными в худощавую молоденькую девушку с копной настолько спутанных волос, будто их нарочно сбивали в колтуны.

Сидит на полу, поджав колени к груди, вернее, тому месту, где таковой положено находиться у юных дев, девчонка Риалла. Чумазая, смущенная и очень счастливая оттого, что все-таки обрела человеческий облик. На суровую Фегору устремлен бесконечно признательный, хоть и с примесью опаски за грядущие наказания, выразительный взгляд серых глазищ из-под длинных ресниц. Пожалуй, я понимаю, почему такую девицу отправили к учителю женского пола — у нашей хозяйки сердце не дрогнуло, она осмотрела ученицу, прикидывая, удачно ли прошел процесс обратной метаморфозы, и скомандовала столь же категорически, как приказывала свинье:

— Сейчас начнет тошнить, не сдерживайся, после отмоешься и наденешь чистое, а тряпье на выброс.

Девушка, как солдат по команде, вскочила и убежала в ученическую спальню, вернулась с аккуратной скаткой одежды под мышкой и так же бегом вылетела за дверь, зажимая свободной рукой рот.

Я задумалась, а где тут моются, сегодня уже точно на водные процедуры не тянуло, лимит исчерпан, а вот завтра не отказалась бы, если тут не плещутся прямо на улице, набрав воды в корыто. Вдруг суровая Фегора стоит за очень натуральное хозяйство и закалку?