Дэвид Коу - Охотник на воров

— Стой, где стоишь.

— Чтобы ты убила меня? Нет уж, благодарю тебя.

— Думаю, обязательно поблагодаришь.

Свет вспыхнул так ярко, что ему пришлось прикрыть глаза. Когда он опять смог смотреть, он увидел, что прямо за ней, словно удерживаемое невидимой рукой, висит пламя. Под ним, на мокром булыжнике, в плясках золотого сияния огня, что-то лежало.

Не что-то, кто-то.

Холин.

Первой мыслью Итана было, что мальчик уже мертв, убит точно таким же способом как Дженнифер Берсон и сын Браунов. Холин не шевелился. Его лицо было мертвецки бледным и искажено в гримасе, будто с пареньком произошло именно то, чего так опасался Итан. Рот плотно сжат, глаза зажмурены, как будто ему было нестерпимо больно. Дождь скатывался по его щекам словно слезинки. Кисти его рук выглядели так, будто он пытался выбраться, высвободится из заклинания, которым его околдовал чародей.

Но Анна — чародей — хотела, чтобы Итан остался. Она-он? — использовали Холина, в качестве приманки, чтобы заманить Итана к призраку, чтобы она могла использовать всю полноту своей власти, чтобы уничтожить его. Оставалось надеяться только на это, в противном случае мальчик уже мертв.

— Ты не слушаешь, — сказала Анна, медленно подходя к нему. — Ты не… — Она наклонила голову в сторону и втянула ноздрями воздух. Мгновение спустя, она рассмеялась. — Коровяк! — радостно сказала она. — Думаешь, что несколько листьев колдовской травы поможет тебе выстоять против меня? — Она покачала головой, ее веселье исчезло так же быстро, как и появилась. — Дурак ты, Кэйлли.

— Тегимен! — Итан едва выдохнул это слово. — Экс вербаско эвокатум! — Оберег, наколдованный на коровяке!

Листья с цветами в его руки растворились, словно песок в море, а булыжники под ногами загудели от наполняющей их силы. Он почувствовал, как защитное заклинание опутывает его ноги на подобии двух змей, обвиваясь вокруг него, окутывая его.

— Оберег, — сказала девочка, когда защитное заклинание достигло его талии, потом живота и груди. — Как странно. Я могла бы убить тебя прямо там, где ты стоишь, несмотря на все твои заклинания, травки-муравки и прочую дребедень, которой ты пытаешься бороться против меня. — Она склонила свою голову на бок, её кожа омерзительно сияла. — Но я дам тебе еще один шанс, прежде чем убивать тебя.

— Что за заклинание ты применила к нему? — требовательно спросил Итан.

Маленькая паршивка улыбнулась.

— Одно из моих собственных, тебе сроду не сотворить подобного.

Итан закатал рукав, намереваясь нанести себе порез и попытаться вернуть паренька к жизни с помощью заклинания.

— Не смей, — предупредила девочка. Она и не думала повышать голос, но Итан остановился, занеся свой нож над предплечьем. — Если ты попытаешься освободить его, я прикончу вас обоих. Есть только один способ его спасти, и ты знаешь, что это за способ.

Итан пристально посмотрел на неё, наконец, кратко кивнув в ответ.

— Ты хочешь, чтобы я забыл про Дженнифер Берсон.

— Я же не раз тебе говорила. Но ты должно быть меня просто не слышишь. Я вправе убить мальчишку в наказание за то, что ты сделал.

— Накажи меня. Не трогай мальчишку. Он тебе ничего ни сделал.

— Но что, если я могу наказать тебя, причинив вред мальчишке? По мне так нет страшнее наказания. Я бы с превеликим удовольствием убила бы тебя, Кэйлли. Как же мне хочется прикончить тебя прямо сейчас. Но, если я так и сделаю, то это вызовет подозрения. Берсон знает, чем ты занимаешься. Он будет интересоваться, не связана ли твоя смерть со смертью его дочери. — Она покачала головой. — Нет, мне нужно, чтобы ты вернулся и рассказал ему, что убийцей был Фолтер, и он работал на Эбенезера Макинтоша. Мне нужно, чтобы ты повинился перед ним, что все это время ошибался, что Фолтер был всё-таки заклинателем, что никто другой не повинен в смерти его дочери. И вот, когда ты это сделаешь, я отпущу паренька.

— Нет, — сказал Итан. — Ты отпустишь его немедленно. Или клянусь Всевышнем, я найду тебя и разорву тебя на части голыми руками.

Анна рассмеялась, высоким, похожим на звон колокольчика голоском, как обычная маленькая девочка.

— Ну и дурак же ты, — сказала она.

Он почувствовал пульсацию колдовства прежде, чем заклинание обрушилось на него.

Следующее, что Итан осознал — это то, что он лежит на земле, извиваясь так отчаянно, что его голова и руки болтаются, словно у марионетки, ударяясь о булыжники. Он ничего не мог поделать, чтобы остановить себя. У него возникло такое чувство, будто кто-то разрезал его плоть от груди до живота и вливает в его тело расплавленное железо. Он услышал как эхом от зданий, окружавших его, отдавался крик, и понял, что это он кричал. Но он ничего не мог сделать, чтобы прекратить это всё.

Она рассмеялась в ответ на его защиту, на коровяк, на его пустую угрозу. Теперь Итан понял, почему. Он никогда раньше не чувствовал такой силы. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. До такой степени бесполезными были его способности к колдовству.

А затем все было кончено. Итан лежал на камне, тяжело дыша, дождь стекал по его лицу. В этот момент он бы сделал всё, о чем бы его не попросил этот треклятый чародей, лишь бы не испытывать вновь этой жгучей агонии. Он был уверен, что именно этого хотел этот ублюдок.

Он заставил себя встать, качнулся, но быстро выпрямился. Его приведение наблюдало за ним. При обычных обстоятельствах Реджи посмеялся бы над его неудачей или покачал бы, разочаровавшись в действиях Итана, головой. Но не в этот раз. Призрак на самом деле выглядел испуганным.

— Если ты думаешь, — сказал Итан Анне, — что я собираюсь позволить заполучить его только потому, что тебе удалось меня слегка задеть, то ты…

Боги! Коровяк с оберегом чего-то да стоят?! Итан вновь был на земле, его спина выгнулась, а зубы сжались так крепко, что он думал, будто те сейчас покрошатся и посыпятся трухой изо рта. По его венам словно больше не кровь текла, а расплавленное железо. Ему вновь хотелось закричать, но он не смог выдавить из себя ни звука. Он хотел содрать с себя кожу, чтобы сплав вытек наружу, позволить дождю охладить его. Он мог себе представить это шипение, от соприкосновения воды с его телом, которая обратится тут же в пар. Он мог…

Дышать. Он мог снова дышать. Глотнуть свежего воздуха. Он открыл рот и позволил нескольким дождевым каплям упасть ему на язык, закашлявшись, он резко сел. Когда его голова перестала кружиться, он вновь поднялся на ноги.

Тегимен, подумал он. Экс вербаско эвокатум. Оберег, наколдованный на Медвежьем ухе. На этот раз он использовал не только листья, надеясь на более мощное действие.

— Еще один оберег тебе не поможет, — сказала девочка. — И неважно, сколько листьев ты на него потратишь. Моя сила слишком глубоко течет для таких как ты.