Ольга Голотвина - Два талисмана

— Название-то ладно… тут с «Врединой» на Тагиниди такая история приключилась, что по всем кабакам матросы только о том и шумели…

Ему удалось заинтересовать и отвлечь контрабандистов. Для них оказалось полной неожиданностью, когда Аштвер сгреб сзади двух парней и стукнул их головами друг о друга.

Остальные «носильщики» и Даххи тоже атаковали опешивших врагов.

Ларш, ожидавший этого, выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в грудь ближайшему контрабандисту. Вытаскивать кинжал было некогда: главарь уже замахнулся на молодого стражника мечом. Ларш, как щитом, прикрылся умирающим головорезом с кинжалом в груди, толкнул его в главаря, упал на камни, оказался рядом с каким-то громилой с отрубленной башкой и рванул меч из мертвой руки. Тут над юношей наклонилась черная тень. Ларш не успел ничего сделать, не успел защититься. Над ним пронесся арбалетный болт — и на Ларша упал умирающий враг.

Вылезая из-под контрабандиста, скребущего руками по каменному полу, Ларш подумал, что в бой вступил Алки.

Это было последней связной мыслью молодого Спрута. К счастью, меч он все-таки подобрал — и дальше вертелся в сумятице злых голосов, предсмертных хрипов, женских умоляющих причитаний и детского рева взахлеб. Ларш отбивал и наносил удары, почти ничего не соображая. Его прежние Поединки Чести даже не напоминали эту резню в полутьме.

Бой продолжался недолго. Стражникам помогла внезапность. Но после того как на ногах не осталось ни одного врага, Ларш не сразу смог успокоиться. Сердце буянило в груди. Все вокруг воспринималось обрывками. Как вязали оставшихся в живых контрабандистов… Как осматривали рану Гижера, а тот приставал к десятнику: получит он наградные за боевое ранение?.. Как резали веревки на руках и ногах пленников, а какая-то женщина все норовила поцеловать Ларшу руки, приговаривая: «Не за себя, за деточек моих, за деточек…» Как Аштвер, поднеся факел к одному из тюков и разглядывая сургучную печать, скрепляющую веревки, восхитился: «Ребята, это же меха со склада Заркуда… ну, помните, ночью склад сгорел?»

«Я только что убил человека, я впервые убил человека…» — тупо твердил себе Ларш, ожидая найти хоть какой-то отклик в душе. Но отклика не было. Ларш даже не подумал о том, что в общей свалке он убил, видимо, не одного противника. Он вспоминал только того контрабандиста, которого ударил кинжалом в грудь.

Юноша очнулся только тогда, когда в пещеру ворвался Алки (Ларш и не заметил, когда парня опять отправили высматривать врага) и закричал:

— Шлюпка подходит! Большая! Морд двадцать на веслах! Самой «Вредины» из-за скал не видать… Командир, уйти уже не успеваем!

— К нам, добрые горожане! К нам! Сегодня в нашем театре вы увидите давнюю и трагическую историю, дошедшую из Огненных Времен! Историю прекрасную, как баллада, пропетая у пылающего очага зимним вечером. Мы расскажем о познавшем горести короле, о страдающей и ревнивой королеве, о коварной фаворитке-разлучнице и о двух королевских сыновьях, которые, забыв про бегущую в их жилах родную кровь, затеяли тягаться за престол!

Голос Бариллы, звучный и сильный, плыл над головами зевак, сгрудившихся у стены театра.

Женщина не вопила, как рыночная торговка. Она простирала перед собой красивые руки, словно хотела прикоснуться к каждому из прохожих, передать свою печаль и свое восхищение.

— Она не умеет играть плохо, — вздохнул растроганный Раушарни, стоя на крыльце и снизу вверх глядя на балкон.

— Решила здесь свою роль сыграть, раз на сцене не велено, — раздался за его плечом злой голос.

Раушарни оглянулся на подошедшего Лейфати и строго спросил несостоявшегося убийцу:

— Ты почему не на втором балконе?

— Я ходил, — с видом невинного страдальца поведал Лейфати. — Там дверь не открывается.

— Как это — не открывается?

— А так. Вроде и приоткрыта, а я ее дергал, дергал…

— Опять балаганные фокусы устраиваешь, лишь бы народ не зазывать?

— Да правда же, не открывается!

Раушарни поморщился. Глянул по сторонам, увидел Мирвика, который, опираясь на метлу, с восторгом слушал декламацию Бариллы.

— Эй, ты, как тебя… ну, поэт! Давай бегом на второй балкон — там вроде дверь заклинило…

Мирвик вихрем взлетел на крыльцо, бегом пронесся по коридору и лесенке, с ходу рванул дверь.

Дверь даже не пошевелилась, словно была частью стены. Хотя не была даже плотно захлопнута: маленькая щелка оставалась между дверью и косяком.

Мирвик еще раз дернул дверь и выругался.

На балконе кто-то негромко ойкнул.

— Кто там? — спросил Мирвик в недоумении.

Дверь легко, без скрипа распахнулась, в коридор вышла Авита.

— Ой, я тут что-то заработалась…

— Тут Лейфати пора на балкон, народ зазывать.

— Ладно, я уже закончила на сегодня. Только пусть краску не смажет.

— А с дверью что? Не открывалась.

— С дверью? — Авита отвела глаза. — Ну, не знаю… Может, ее щитом заклинило?

Мирвик промолчал. Он даже не стал выглядывать на балкон, только пару раз открыл и закрыл дверь, убеждаясь, что она в порядке.

Как можно с балкона заклинить дверь, которая открывается в коридор?

Люди Ирслата, высадившись неподалеку от пещеры, выслали вперед двоих разведчиков, один из которых звонко высвистывал песенку про акулу и кита.

Парня окликнули от пещеры и предложили подняться. Он двинулся по камням-ступенькам — но на полпути вдруг завопил: «Отлив, засада!» — и кинулся вниз. Скорее всего, узнал в лицо кого-то из хозяев, гостеприимно стоящих у входа в пещеру. Так ли это, проверить было нельзя: бедолага оступился на камне, покатился по склону и сломал себе шею.

Его напарник кинулся наутек. И тут склоны ожили. Со всех сторон — из облаков дымарника, из-за валунов, из скальных трещин — загремело:

— А ну, стой!..

— Именем короля!..

— Мордой на камни, зараза! Руки за голову!..

— Береговая охрана!..

— Бросай оружие!..

Эхо дробило голоса, перекатывало по ущелью, не давая сосчитать, сколько же человек кричит. А единственный болт, лязгнувший о камень у ног, показался беглецу десятком болтов, летящих со всех сторон.

Контрабандистам не привыкать к внезапным налетам, облавам и засадам. Едва увидев бегущего к берегу приятеля, они, не сговариваясь, принялись сталкивать лодку с мелководья. Беглец, зайдя по пояс в воду, перевалился через борт лодки. Его друзья налегли на весла.

— Засада, — отдышавшись, объяснил беглец. — Береговая охрана.

— А где Кабестан?

— Башку себе сломал.

— Корабля береговой охраны не видать, — рассудил кто-то. — Прячется в бухте? Или с суши отрядом подобрались?

— Мне вернуться и спросить? — огрызнулся беглец. — Не рассуждай, греби, а думать будет капитан!