Ренат Вишняков - Серая стена

- Эй, старпер! Закурить не найдется?

Трое. Среднего роста, среднего телосложения, лиц из под капюшонов в плохо освещаемом переходе все равно не видать - никаких примет для ментов, если что. Даже возраст непонятен - то ли школьники, то ли уже нет.

- Эй, отец, ты че, оглох на х...?!

- Да не курю я, сынки!

Слабым, выдающим плохое состояние речевого аппарата, голосом пробормотал дед.

- В моем возрасте разве ж можно так здоровье гробить? И так не сегодня - завтра в землю!

- Че, здоровье бережешь? Ну, тогда гони бабло за лечение, б....ть!

- Какое лечение?

- А мы тебя пи....ть не будем!

Дружный хохот.

- Я слыхал, это для здоровья полезно, когда пи....т меньше!

- Да опомнитесь, ребятки, где ж ваша совесть-то? Немощного старика втроем мутузить - виданное ли дело?

-Да ты че, правда? Ну ладно, раз такая х...ня, я тебя один нах....ярю!!

С этими словами ближайший представитель шпаны неспешно двинулся к старику, выходя на дистанцию прямого удара...

- Говорят, Бог троицу любит. Ну, тогда это явно не про вашу троицу!

Эти слова были сказаны уже совсем другим - сильным и ровным голосом. Дед вообще весь преобразился. Выяснилось, что росту в нем добрых два метра, а плечи очень широки, просто раньше он горбился и сутулился. Из под старой пыжиковой шапки блеснули ясные, молодые глаза, без малейшего следа выцветания и помутнения. Такие очень редко бывают у стариков. Теперь, когда лицо ветерана необъяснимым образом стало прекрасно видимым в окружающей полутьме, гопники разглядели, что перед ними кто угодно, но только не старая развалина. Спору нет - мужик был стар, очень стар - морщины избороздили лицо вдоль и поперек. Кожа покрыта пигментными пятнами, глаза запали, губ почти не было видно - ему было как минимум восемьдесят. Но это был именно мужик с большой буквы, мужчина, у которого годы сумели состарить лицо, но не сломили ни душу, ни разум. Когда он пошевелился, на его груди показалось что-то блестящее.... Через мгновение остолбеневшая шпана недоумевала, как это они могли перепутать старый ватник с полковничьим мундиром времен второй мировой, усеянным медалями, как поле цветами! Тот, что изначально намеревался побить старика, попятился - "жертва" возвышалась над ним, как скала, теперь драться в одиночку у него не было никакого желания. Но тактические отступление противника не устраивало теперь уже самого ветерана. Невероятно быстрым движением он извлек из кармана наган. Поняв, сколь скверный оборот приняло дело, хулиганы собрались уже бежать, но не успели и шагу ступить. Старый полковник мгновенно прицелился и один из стоявших сзади получил пулю в лоб, а ближайший - в колено. Побежавшему с криком "помогите, убивают" третьему досталась пуля в задницу, но он был так напуган, что даже не упал, а только завизжал по-поросячьи и прибавил ходу. С тяжелым вздохом старик убрал пистолет в карман, одновременно преображаясь обратно - ссутулившись, завернувшись в ватник и спрятав глаза под шапкой. Из подворотни вышел уже тот же самый человек, который с таким трудом покинул троллейбус тремя минутами ранее...

Его пистолет был слишком старым, чтобы иметь глушитель, но никто не слышал громких выстрелов. Уцелевшие могли еще сколько угодно звать на помощь, бегать и орать - их и труп их приятеля никто не услышит и не увидит, пока не начнет светлеть. А это - не раньше девяти утра. Он не просто так углубился во дворы, хотя ему нужен был третий дом по улице Бабикова, а туда можно было и вдоль автодороги пройти. Не случайно он убил именно того парня, что стоял дальше. Убил, хотя, по логике, стрелять надо было сначала в стоящего ближе, а убивать вообще никого не следовало.

Да, ближе стоящий был вожаком. Но Вознесшиеся видят души и личности людей не хуже, чем девиаты. Убитый был неисправимым человеком с неискоренимыми криминальными наклонностями. Таких исправит только могила, вот его и отправила туда пуля, метко пущенная из именного револьвера, выданного еще в царской России в далеком 1913. А остальных подранил, чтоб неповадно было и дело с концом. За счет одного трупа приутихнет, возможно, ВСЯ шпана этого района....

Он всегда бы особенным. Нет, сам себя он таковым не считал, но его рост, сила, отвага, сочетавшиеся с острым умом и способностью трезво мыслить в самых тяжелых ситуациях сразу выделила его среди прочих новобранцев. Несмотря на крестьянское происхождение (фамилии - и той не было, прописали в документах Третьяковым, так как был третьим сыном в семье) и неприятие существующих порядков, ему была прямая дорога в офицеры - слишком уж полезным для империи он мог стать. И стал, не раз оказав полку неоценимую помощь во время Первой Мировой. Когда грянула революция, он принял сторону красных, и большевики, тоже понимая всю его полезность, простили ему погоны поручика. Они даже оставили его действующим офицером, сделав командиром роты. Вторую Мировую он закончил уже полковником, после сего почти сразу был отправлен на пенсию в связи с возрастом и ранениями. Врачи сказали, что многочисленные осколки оставляют ему около двух лет, а он только пожал плечами. Сдаваться он не умел, бояться смерти считал пустой тратой времени. Ему было 61, и он должен был умереть в 63.Но протянул до 94. ОНИ нашли его в 1978, когда он тихо и спокойно умирал от старости в Ленинграде в квартире, полученной от казны еще в 47 году. Ему не о чем было жалеть и не за что цепляться. Первая и единственная жена погибла в огне Великой Отечественной, всегда следуя за мужем-офицером, детей они так и не нажили. Но его все равно уговорили остаться. Ему рассказали про то, что человечеству и, в первую очередь, его стране, предстоит еще одна страшная битва не на жизнь, а на смерть. Битва с собственной глупостью и пороками, которые поставят все, что связано с Россией на грань уничтожения, а все человечество - на колени. Что Вселенная огромна, в ней множество миров, государств и Империй. И что эти империи тоже не прочь повоевать с государством Саа - подлинными хозяевами жизни на Земле, наследниками древней и могучей расы, некогда правившей почти всей галактикой. Будет множество битв, некоторые из которых сами по себе страшнее всей Второй Мировой. Нужны воины - все, кто имеет силы, мужество, умение биться за свой мир, а, заодно, и за свою Империю Марморона. Он очень хорошо запомнил этот разговор.

-Что ж вы ко мне-то пришли? Лет десять назад я ещё мог хоть по морде съездить или прицелиться толком, а сейчас то что? Песок с меня сыплется, хоть в квартиру не заходи. На что я теперь годен - тактические советы давать? Так времена быстро меняются, так, как мы воевали, уже не воюет никто! Говорите то вы складно, да вот стариков на войну вперед молодежи звать - бред сивой кобылы...

- Полноте, Евлампий Гордеевич!