Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии

— Теперь моя очередь. Что вы делаете? Мне нужно строить театр. И мы уже здорово отстаем от графика.

— Мы все хотим знать, чем занимаются наши дети. — Похоже, драма, разворачивавшаяся между Бель, Дирбером и Эйвери, ее нисколько не волновала. — Расскажите мне еще про этого Фелльске. Меня беспокоит проявляемый им интерес. — Глаза ее обрели деловой серо-стальной оттенок.

Я рассказал все, что знал. Я следовал интуиции, советовавшей выдать Бегущей все, что ее интересовало — ведь она вполне могла выдать что-нибудь мне в ответ.

А Тинни до сих пор не залепила мне подзатыльник, чтобы привести в чувства.

И тут я взорвался.

— Ох, черт подери!

За спиной Потока Яростного Света, за спиной Тинни, за спинами остальных женщин Хитер Соумз углядела-таки еще одну возможность совершить что-то самоубийственное. Она гналась за одним из призрачных мерцаний, выставив перед собой свою серебряную шляпную булавку.

— Хитер! Не смейте!

Слишком поздно.

Звук напоминал самое басовитое мычание Великой Матери-Коровы из какого-то дремучего религиозного культа, требующей немедленно подоить ее. А потом грянул цинковый оркестр. Откуда-то высыпала целая толпа свежих призраков. Мне они виделись блеклыми мерцающими столбами, однако остальные, похоже, могли различить знакомые тому или иному детали.

— Право же, восхитительно, — пробормотал кто-то с Холма.

Музыка грохотала с зубодробительной громкостью. Призраков становилось все больше. И воздух начал прогреваться. Все это привело компанию с Холма в изрядное возбуждение.

Бель Звон воспользовался тем, что Линк Дирбер и Шнюк Эйвери отвлеклись на весь этот тарарам, и поспешно смылся. Бежал он быстро, но даже так крепко рисковал, что его затопчут выбегающие из здания Лютер и его подчиненные. Не говоря уже о Бобби, Линди и Аликс.

Отчаянными жестами я пытался уговорить Тинни последовать за своими подругами. Но вы же знаете, какова она, моя ненаглядная.

— Так просто тебе от меня не избавиться, Мальскуандо! — заявила она, испепеляя взглядом красавицу с Холма.

Вот такая она — дрожала как осиновый лист, но не отступала ни на шаг. Ума у нее порой — ни на грош.

Хитер продолжала гоняться за призраками.

Судя по усилившемуся цинковому грохоту, как минимум одного она догнала и проткнула. Земля под ногами дрожала, как при землетрясении.

Снова посыпались пыль и труха. Похоже, их в этом доме был неисчерпаемый запас. А может, в том, что касается пыли и трухи, процесс Творения не остановился, а продолжается и в наши дни.

Чудо-публика с Холма начала задумываться, не пора ли им убираться отсюда к чертовой матери — ни один из них явно не знал, как остановить это безобразие. Некоторые — в частности, Шнюк Эйвери с приятелем — уже пришли к заключению, что мудрые заклинатели могут обсуждать дальнейшее развитие событий на улице.

Где они, правда, вместо указанного обсуждения углубились в дебаты о том, кто из них упустил Звонаря.

В конце концов в здании осталось четверо: я, Поток Яростного Света, обезумевшая Хитер и Тинни Тейт. Тинни не собиралась бросать меня без присмотра — если потребовалось бы, хоть до последнего трубного гласа.

Что она и делала, несмотря на старый, добрый, до мокрых подштанников ужас.

У меня проблем с храбростью не возникало. Я был слишком оглушен, чтобы бояться.

— Остановите эту женщину! — рявкнула Поток Яростного Света, имея в виду Хитер. Глаза ее закатились, и она отключилась, переместившись туда, куда, наверное, положено перемещаться таким в подобных случаях.

— Тинни, помоги мне выставить отсюда Хитер.

Округлив зеленые глаза, с веснушками, казавшимися еще ярче на фоне белой как мел кожи, Тинни все же заставила себя стронуться с места. Вот такая она, моя подруга. Неподвластная панике. У нее хватило сообразительности встать на пути Хитер, пока я нагонял ее сзади.

Я схватил Хитер и удерживал ее, ухитрившись даже не отвлекаться на исходивший от бьющейся красотки жар. Тинни вырвала у нее из руки шляпную булавку и вышвырнула в открытую дверь.

— Какого черта ты сказал этим типам, что я твоя невеста?

Ох.

Я что, правда так говорил?

— Я не пом…

Тут сработал мой инстинкт самосохранения.

Очень уж в неприятном положении я оказался. Что бы я ни сказал теперь, в качестве правильного ответа это не подходило. И молчать я тоже не мог. Черт.

— Вау! — Я выпустил Манвилову племянницу из рук. — Она мне ногу отдавила!

— А что еще делать девушке, когда ее хватают и держат нехорошие парни? А, Мальскуандо? — Тинни продолжала загораживать Хитер дорогу.

Чтобы сделать что-либо, хоть глупость, хоть что угодно другое, Хитер пришлось бы прежде прорваться мимо Тинни.

Все-таки я чертовски умен! И чертовски хитёр! Это спасло меня от необходимости отвечать — минут на пять как минимум.

Хитер была не в настроении подчиняться, однако наших с Тинни совместных усилий хватило на то, чтобы справиться с ней.

Я помог вывести Хитер в дверь, ободряюще похлопал Тинни пониже спины и вернулся помочь Бегущей. Так сказать, протянуть руку помощи.

Ну, не руку все-таки. Мне стоило огромных, почти болезненных усилий не распускать означенные части тела. При включенной на полную мощь магии эта былинка излучала столько сексуальной притягательности, сколько не снилось даже самой распущенной из эльфийских девиц. А уж сексуальности эльфийским девицам не занимать. Противостоять их притягательности почти невозможно. Собственно, Бегущая По Ветру слишком напоминала женщину-эльфа, чтобы в ее роду не затесалось кого-нибудь из этого племени. И не так давно.

Призраки окружили ее сплошным кольцом, сжав, словно клубок голодных удавов. Все это ее, похоже, не беспокоило.

Наверное, знала, что они не опасны.

В смысле, ей не опасны.

Странно.

Поток Яростного Света не ведала за собой вины. А может, настолько глубоко постигла природу этих призраков, что стала для них неуязвимой.

Я подавил острое желание бросить ее на пол и навалиться сверху. Вместо этого я охватил ее за плечи и потянул к выходу. Осторожно.

Подозреваю, призраки испытывали то же искушение. И им не надо было при этом держать себя в руках.

— Эй! Ну же!

Бегущая По Ветру начала издавать негромкие звуки. Подозрительно напоминающие постанывание в приступе страсти. Цинковый лязг сменил хаотический ритм на размеренный, настойчивый.

Стоило нам добраться до двери, как воцарилась тишина.

Бегущая обмякла у меня на руках, лишившись чувств.

Из-за двери донесся голос Тинни — звонкий и отчетливый, слышный, наверное, за несколько кварталов от «Мира».

— Тебе еще придется объяснить кое-что, Мальскуандо!

Следующим, что я услышал, стало: