Брендон Сандерсон - В Лесах Ада

Если бы один из них случайно не пролил кровь.

Сайленс и Уильям Энн вышли на поле со светящимися грибами, которые хрустели под их ногами, словно черепа грызунов. Но удача подвела их, ибо, как только духи оправились от дезориентации, несколько из них с опушки леса развернулись и поплыли вслед за спасающимися женщинами.

Уильям Энн ахнула. Сайленс сознательно отпустила плечи Честертона, а затем достала кинжал.

— Продолжай идти, — прошептала она. — Тащи его дальше. Но медленно, девочка. Медленно.

— Я не брошу тебя!

— Я догоню, — ответила Сайленс. — Ты не готова к такому.

Она не видела, послушалась ли Уильям Энн, её взгляд был прикован к духам. Их чёрные как смоль фигуры направлялись к ней по бесцветной бугристой поверхности. Использовать силу против духов было бессмысленно. Они не обладали физической оболочкой. Только две вещи имели значение: быстро передвигаться и не давать волю своему страху.

Духи были опасны, однако пока у тебя было серебро, ты мог противостоять им. Многие умерли из-за того, что предпочли бежать, тем самым привлекая ещё больше внимания, нежели если бы остались стоять на месте.

Сайленс замахнулась, когда духи настигли её. «Хотите заполучить мою дочь, адские отродья? — злобно подумала она. — Вам следовало попытать удачи с городскими».

Она полоснула ножом первого духа, как учила бабушка. «Никогда не отступай и не прячься от них. В тебе кровь Фоскаутов. Ты из Лесов. Такое же живое существо, как и любое другое. Как я…»

Лезвие ножа с едва заметным сопротивлением прошло сквозь духа, создав сноп из ярких белых искр, хлынувших из него. Дух отступил, чёрные клубы дыма извивались, будто переплетаясь друг с другом.

Сайленс повернулась к другому. Дух потянулся к ней, сгустившийся сумрак позволял видеть только глаза твари, мерзкого зелёного цвета. Она ударила его кинжалом.

Призрачные руки духа оказались на ней, пронизывающе холодные пальцы вцепились в запястье. Сайленс чувствовала их. Пальцы духа были материальны; они могли схватить и держать. Только серебро отгоняло их прочь. Только с серебром можно было сражаться.

Она вогнала руку глубже. Искры вырвались из спины твари, словно освобождённый поток воды. Сайленс охнула от чудовищно-леденящей боли. Нож выскользнул из онемевших пальцев. Она пошатнулась, падая на колени. Второй дух повалился назад и стал закручиваться в безумную спираль. Первый дёргался на земле словно умирающая рыба, пытаясь подняться, но его верхняя часть отделилась.

Рука окончательно заледенела. Сайленс уставилась на раненую руку, наблюдая, как плоть на ней усыхала, стягиваясь на костяшках пальцев.

Она услышала плач.

«Стой здесь, Сайленс». Голос бабушки вернул воспоминания о том, когда она впервые убила духа. «Делай как я скажу. Не реви! Фоскауты не плачут. Фоскауты НЕ ПЛАЧУТ!»

В тот день она научилась её ненавидеть. Десятилетнюю, с маленьким ножом в руках, дрожащую и плачущую, бабушка оставила её один на один с парящим духом в кольце серебряной пыли.

Бабушка обегала периметр кольца, приводя тварь в ярость, пока Сайленс была заперта в ловушке. Со смертью.

«Единственный способ научиться — сделать это самой, Сайленс. И ты научишься, так или иначе!»

— Матушка! — звала Уильям Энн.

Сайленс заморгала, возвращаясь из воспоминаний, дочь присыпала вытянутую руку серебряной пылью. Иссушение прекратилось, поскольку захлёбывающаяся в слезах Уильям Энн израсходовала весь запас серебра. Металл полностью остановил иссушение, кожа вновь приобрела здоровый оттенок, а чернота улетучилась в белых искрах.

«Слишком много», — подумала Сайленс. Уильям Энн израсходовала всё из-за своей поспешности. Намного больше, чем требовалось на одну рану. Ей было трудно сердиться на дочь, когда обмороженная рука вновь обрела чувствительность.

— Матушка? — спросила Уильям Энн. — Я оставила тебя, как ты и сказала. Но он был настолько тяжёл, что я не смогла с ним далеко уйти и вернулась за тобой. Прости. Я вернулась за тобой!

— Спасибо, — вздохнула Сайленс. — Ты правильно поступила. Она наклонилась, обняв дочь за плечи, а затем стала искать в траве бабушкин кинжал исцелённой рукой. Подняв его, женщина увидела, что местами он почернел, но всё ещё оставался пригодным.

Позади, на дороге, горожане собрались в круг и сдерживали духов, обороняясь копьями с серебряными наконечниками. Лошади либо сбежали, либо были съедены. Сайленс бросилась на землю, собирая крошечную горстку серебряной пыли. Остальное было израсходовано на исцеление. Слишком много.

«Нет смысла беспокоиться о том, что уже случилось», — подумала Сайленс, пряча щепотку пыли в карман.

— Идём, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Мне жаль, что я никогда не учила тебя сражаться с ними.

— Научила, — проговорила Уильям Энн, вытирая слезы. — Ты мне всё о них рассказала.

Рассказала. Ни разу не показав. «Тени! Бабушка. Знаю, ты разочарована во мне, но я не поступлю с ней так же. Я не могу. Но я хорошая мать. Я буду защищать их обеих».

Пройдя мимо грибной поляны, они, подняв свою жуткую «награду», направились обратно через Леса, минуя темнеющих тварей, плывущих к сражению. Все эти вспышки приманили их. Городские были мертвы. Слишком много шума, напрасных усилий и борьбы. За последний час они собрали вокруг себя тысячи духов.

Сайленс и Уильям Энн двигались медленно. Холод отступал от руки женщины, но медленно… словно сдерживаемый чем-то. Глубокой дрожью. Пройдут месяцы, прежде чем восстановятся те части тела, которых успели коснуться духи.

Это было многим лучше, чем то, что могло произойти. Если бы не смекалка Уильям Энн, Сайленс могла бы стать калекой. Как только иссушение начиналось — это занимало немного времени, хотя бывало по-разному — оно становилось необратимым.

В лесу что-то зашелестело. Сайленс замерла, заставив Уильям Энн остановиться и оглядеться вокруг.

— Матушка? — прошептала Уильям Энн.

Сайленс нахмурилась. Ночь была тёмной, а им пришлось оставить свои лампы. «Там что-то есть, — думала она, всматриваясь во тьму. — Что ты такое?» Защити их Бог Извне, если звук битвы привлёк одного из Глубинных.

Больше звук не повторился. Скрепя сердце Сайленс продолжила идти. Они шагали уже добрый час, в темноте женщина не понимала, приближались ли они к дороге, до тех пор, пока не вышли на неё.

Тяжело вздохнув, Сайленс опустила их ношу и принялась растирать затёкшие в локтях руки. Свет, пробивавшийся вниз от Звёздного Пояса, освещал нечто похожее на гигантскую челюсть слева от них. Старый Мост. Они почти добрались до дома. Духи здесь даже не были взволнованы; они лениво парили вокруг словно мотыльки.

Руки болели. С каждым мгновением тело как будто становилось тяжелее. Люди часто не понимали, как труп может быть таким тяжёлым. Сайленс присела. Они решили немного передохнуть, прежде чем отправиться дальше.