Вадим Крабов - Рус. Защитник и Освободитель

— Я?! — удивился здоровяк, — я не тянул время, я пытался объяснить тому парню… — под конец смутился, — ничего святого для него не было. Правильно Саргил ему горло перерезал как барану. Надо было и остальных…

— Есть и такие люди, Ермил, привыкай, — вздохнул Рус, — дарки с остальными, всех не перережешь, — и невольно усмехнулся, вспомнив, что и сам он вместе с Леоном и Андреем начал «карьеру» с грабежа. Снова стал серьезным, — Саргил. А ты внимательней слушай себя, больше доверяй чувству, оно не обманет, — «но и не всегда сработает» — об этом умолчал. Повернулся к старшему другу:

— Леон, а ты в следующий раз заранее предупреждай, а то я ни сном, ни духом! — и прошептал ему в ухо, — зря вы непривязанный «обтекатель» использовали, а вдруг бы он знал да не пожелал принять структуру? Повезло вам, — ободряюще подмигнул нахмурившемуся диверсанту-Хранящему, который хотел было возразить, что «блокиратор» использовали лишь однажды, а после лупили пленника по голове, но… передумал. Вдруг башку ценному языку стрясли?

А Рус тем временем обращался ко всем:

— А вообще, парни, я страшно рад вас всех видеть! Ужасно рад, что все живы! — с этими словами, улыбаясь открытой улыбкой, хлопнул по плечу Леона, Ермила, Архипа и Саргила. Пришлось встать и обойти каждого, потому как они продолжали сидеть удивленные резкой сменой настроя старого друга и спасителя.

Леон намотал на ус и успокоился. Он просто отдыхал, почему-то с удовольствием отмечая, как роскошный шерстяной ковер марался от их грязных комбинезонов. В конце «прохода» Рус, вытянув ноги, сел рядом с пленником и незаметно для всех, за своей спиной, положил руку на его голову. Вроде как оперся. На несколько мгновений замер и переменил позу на более удобную:

— Ну что, рассказывайте! Мне все интересно! — произнес, улыбаясь одновременно всем и каждому в отдельности.

Диверсанты, переглянувшись, заговорили, перебивая друг друга. Чисто дети! Один Леон блаженно растянулся на мягком ковре. Он собирался поспать.

Рус отправил Гелинию все-таки в Кальварион. Перед этим потренировался с ней в «душевной связи».

— Смотри, Гел, я сейчас замру. Вроде как потеряю сознание или усну, но ты не переживай. Помнишь нашу встречу во время «Ссоры Богов», когда ты меня спасала? — они лежали в кровати. За окном стемнело, на столе горел светильник.

— Конечно! Разве такое забудешь! — жена заинтересованно повернулась к мужу, — это было в твоей душе, меня туда Гея привела, ответила на мои молитвы… или это ты?

— Нет, Солнышко, — соврал Рус, чтобы развеять подозрения и избавиться от лишних объяснений, — тогда это сотворила Гея, но там же она объяснила, как это можно сделать, оставила мне такую способность. — «Прости, Величайшая! — молился, говоря эту ложь, — надеюсь, ты меня понимаешь…»

— А почему раньше молчал?! Я тут переживаю за него!

— Не ври, ты меня чувствуешь! Я тебя тоже… но вдруг подумал: а почему бы не попробовать? Конечно, можно было бы и раньше, — перебил он возмущение Гелинии, — но ты же видишь, как я выматываюсь! Выдалась свободная четверть и вспомнил. Хочешь попробовать?

— Разумеется! Давно пора, — Гелиния не удержалась от ворчания. Так, для порядка.

— Только ты не стремись вернуться, сбежать от меня, а то мне будет тяжело…

— И не надейся, любимый, — прервала его супруга, — начинай. Что мне надо делать?

— Ничего. Просто прислушайся к себе. Когда позову, не препятствуй. Я понятия не имею, что ты почувствуешь! Это первый эксперимент.

— Ух ты! Вроде тех, которые ты в саду проводишь или за Эолгулом, когда всех гонишь?

— Примерно.

— Я согласна, не тяни, — с этим словами выпрямилась и закрыла глаза. Её, кстати, не гнал, у неё просто в это время обычно шли занятия в ордене. Подозревала, что это не случайно, но доказательств не имела и ужасно хотела посмотреть, а лучше поучаствовать в экспериментах мужа. Наконец-то!

В голове Гелинии вдруг возник образ Руса… а может не в голове — совершенно не понятно. Скорее в груди, потому как сердце сжала тоска, словно пропало что-то очень важное. Сразу захотелось избавиться от этого чувства, вернуть потерю и Гелиния четко представляла, что для этого нужно. Надо просто горячо пожелать восстановления целостность своей сущности, точнее души — именно часть её куда-то исчезла. Возмутилась и собралась было «вернуть беглянку», и тогда тоска отпустит, сердце вновь согреет любовь…

«Любовь… — всплыла теплая мысль и стало чуть легче. — Русчик говорил, наверное, об этом — не убегать. Значит я там, у него, — думая это, она всеми силами гнала желание избавиться от щемящей тоски, — но почему так плохо, Величайшая! Тогда было так хорошо! И где он? Зачем тогда нужен этот эксперимент без него… Нет, он просто в очередной раз издевается! Ну, дорогой, ты мне за все ответишь!..», — и упрямица Гелиния терпела. Обещала «не сбегать» и держалась. Мысленно костерила Руса, но старательно отпихивала желание «вернуть себя». Сколько времени длилось это мучение, она не заметила, и кончилось все «на раз».

Вдруг она осознала свою встречу с Русом и воспоминание о тоске померкло, показалось мимолетным. Она была там, в его внутреннем мире. Он все объяснил, показал и даже поцеловал на прощанье. Вот это было правдой. А то, что щемило сердце… а щемило ли?

— Продолжим? — Гелиния довольно повернулась к мужу, — да! Ты как, не сильно устал?

— Гел, — Рус смотрел на жену с тревогой, — что ты чувствовала? Как выглядел я? Не в моей вселенной, а здесь, на кровати?

— Ой, Русчик, прости, — она смутилась и задумалась. С трудом приходили неприятные воспоминания, и Гелиния рассказывала о них со стыдом. Как могла забыть?

— Но и ты тоже хорош! Не предупредил меня последить за тобой! Раздвоил жену, а я теперь мучайся, — сказала и улыбнулась, — нет, в своем отражении мне гораздо больше нравилось!

Рус ненадолго задумался, прислушался к себе и выдал:

— Я почти не устал. Ты молодец, не сбегала. Готова продолжить? Вызывай. Только теперь не своди с меня глаз.

Гелиния легко представила особый образ Руса.

«Звонок», как назвал он его, рисуя свой портрет прямо на ней, на смешном коротком черном платье с голой спиной. «От Шанель, — пояснил он тогда, — Была одна модница, теперь она давно старая и страшная. А может умерла, я не в курсе». Кисти приятно щекотали живот и она прыскала от смеха, стараясь не шевелиться и нисколечко не ревновала к той старухе с таким смешным именем.

Муж глубоко уснул и сразу навалилась ожидаемая тоска. Сколько ни жди неприятностей, а они все равно приходят внезапно. Вот и сейчас снова поднялось желание унять щемящую душу. Только теперь Гелиния всё понимала гораздо отчетливей и терпеть получалось несравнимо легче, чем в первый раз. Сильно досаждало только одно — она не знала, когда кончится это мучение. Можно дернуться, убежать — Воли хватит, но в этом случае пострадает любимый Русчик. Надо ждать.