Вадим Крабов - Рус. Защитник и Освободитель

— А что о них сказал твой Эледриас?

— Да ничего он не говорил! И он не мой, а наш! Мы все здесь находимся под его Силой!.. — на том спор о драконах увял.

Еще магистр долго изучал «купель», позвав Андрея. Обсуждали устройство.

Пиренгул не стал их дожидаться и поехал инспектировать город. Высокое лицо сопровождали: Гелиния — дочь и местная правительница, Рус — её муж и многое другое и Грация — Верховная и единственная жрица Эледриаса. Замыкали сиятельный выезд два воина-мага и два стражника, в кои-то веки напяливших латы: панцирь, наплечники, наручи, поножи и шлем.

Князь остался недоволен. Нет, город его, разумеется, поразил, но дочерино правление…

Стояли короткие южные сумерки, когда они вернулись во дворец. Отец отозвал Гелингин в отдельную комнату и приступил к разносу:

— …окунулась ты, доченька, в навоз по самые уши, — этими словами он закончил описание всеобщего мародерства, разгильдяйства и расхлябанности, — теперь тебе предстоит сделать из него кизяк. Разложить, тщательно высушить и сложить куда нужно. Не красней! Я и с себя вины не снимаю. Джабул — моя ошибка, пусть его дарки жарят вечно! Теперь всё, берись за дело. Править — это тяжелый труд и ты в этом скоро убедишься. Горе тому народу, чей правитель считает иначе. Да и сам он недолго усидит у власти, если относится к ней, как к забаве…

— Уже убедилась, отец, — кусая от стыда губы, ответила дочь, — как Рус пришел, так я взялась за управление… по ночам выла. Старалась его не разбудить. Он, знаешь, мечется в кошмарах и проснуться не может. Раньше хоть вставал и записывал, а теперь — не помнит.

— Дочь. Мне подробности твоих постельных отношений с мужем знать без надобности. Кошмары или нет, но узоры он знает так, будто сам их создавал, нечего на это плакаться. Помолчи! — повысил голос на попытку возражения, — мужа, конечно, слушай, он дурного не посоветует, но и всецело на него не рассчитывай. Забыла, кто он? На нем еще Кушинар и целая Этрусия. Что бы он ни говорил, как бы ни прятался за мнимое отречение, но он их никогда не бросит — он ответственный. И не вздумай его ревновать за это! Пасынок Бога по-другому не может.

— Я и не ревную, — вставила-таки дочь.

— Вот и правильно. Но вернемся к Кальвариону. Какая у тебя основная проблема? — и стал ждать ответа.

Гелиния думала недолго:

— Дисциплины нет, меня не уважают.

— Не права ты. Уважают тебя и любят. Как они бросились тебя спасать? А как вылетели из дома, едва ты ножкой топнула? Не в этом проблема. Главная опасность в продовольствии. Не удивляйся. Порушился весь уклад жизни. Деньги — обесценились, еды — навалом, богатства — вдоволь… да что говорить, если последний неумеха-воин, а таких здесь нет — специально отбирал… — досадно поморщившись, с сожалением покачал головой. Мол, во что они превратились!

— Последний бедняк ходит в одеждах, которой цены нет! А какие украшения носит? О чем у него забота? Где бы хапнуть еще. О хлебе, о кормлении семьи, а я отправлял десять жен с детьми, у него и мыслей нет! О жаловании тебе хоть раз намекали? Я же более полугода ни медяка им не платил. Даже об этом забыли!

— А что делать, отец! — Гелиния в волнении вскочила, — отбирать у всех?! Не отдадут. Взбунтуются еще…

— Разумеется! Тебя не тронут — клятва не позволит, но бардак усилится. Такой балаган даже Андрею не приснится, — позволил себе усмехнуться, вспомнив «представление», — значит так. Первое — объявляешь весь город со всеми зданиями и башнями собственностью княжества Кальварион с тобою… подожди. Сначала венчайся на княжество. Да не вздрагивай, по-настоящему. Грация тебя венчает. После — объявляй. Те дома, где уже живут люди, даришь им. А сколько всего домов?

— Двадцать шесть тысяч, — сглотнув от странного волнения, ответила Гелиния. — Это Русу приснилось… — пояснила наличие относительно точных данных.

— Пятьсот занято, не беда. Во всех у них есть склады с продовольствием?

— Жить занимали только такие. А так не во всех, заранее не угадаешь.

— Остальные дома, которые вскрытые, запечатываешь. Отиг с тобой остается, поможет. Многие понимают, что такое порядок, надоел им бардак — послушают. Тем более добра достаточно намародерствовали, а сбывать некуда. Так что, пока — не пикнут. Дальше. В городе останется тысячи три народа. После объясню, куда остальные. Они семьями, поэтому отсчитай еще тысячу домов, это с запасом даже будет, и строй стену, отделяй район с людьми от остального города. Сможешь! Отигу это просто… надеюсь. Да, из тех жилищ, которые под заселение — вывези всё продовольствие, объяви его осадным запасом и за стену. Организуй тюрьму. Андрей с тем же Отигом сделают антимагические браслеты, а в качестве основного наказания — изгнание.

— Как?!

— Отиг под любым создаст «яму» — провалится хоть к Тартару! Пару таких наказаний и дисциплина сама собой восстановится. Сама учи «яму» — это просто. Грация пускай активно посвящает тех, кто не посвящен никому. Её поддержка очень важна… — долго беседовали отец и дочь, почти до утра.

Проводив отца и мужа, княжна огорошила магистра заявлением:

— Ты знал про Альвадис?

— Впервые слышу, — ответил Отиг, зевая. Они с Русом плодотворно поговорили всю ночь, но он все равно ходил его провожать. Нес Золотой доспех, одновременно его изучая, — Рус посоветовал искать переселенцам работу. В долине полно диких борков и коз, пусть займутся одомашниванием. Занятие привычное. А каганское продовольствие необходимо изъять в пользу «венца». Тем более надоело оно всем, хочется свежего…

— Отец то же самое говорил… — удивилась девушка, — он многое разъяснял… а та долина находится на севере, через удобный перевал от нашей. Там рудные пещеры. Каганит, железо и много чего еще. Отец забрал её себе и половина переселенцев поедет туда… только об этом нашим воякам знать не обязательно.

— Вот это хитер Пиренгул! — восхитился Хранящий, — в городе рано или поздно всё кончится, а там… молодец! Вот и первый повод для изъятия есть — на прокорм соплеменникам. Так-то вот. Ну что, девочка, пора начинать работать, — сказал, обнимая её за плечи. Прямо дедушка с внучкой! — как рабы, которых здесь нет. Запрещены законом. Что за блажь?

Гелиния официально венчалась на княжение. Пока на фонтанной площади. Венец, сплетенный из веток плодового дерева «Кислянка», взлетел под монотонным речитативом Грации и водрузился на голову княгини. Народ ахнул. Тут же, на волне восхищения, хором присягнул. Кстати, язык «молитвы на венчание» никто не понял.

Бунта не произошло. Многим, причем не только склонным к Силе, надоело «вечное» безделье. Но не обошлось без попыток саботажа, которые лихо прервал Отиг, прилюдно «зашвырнув» пару смутьянов (один из которых был магом)… пока просто за стену города (Рус обогатил магистра координатами).