Екатерина Журавлева - Говорящий состихиями

– Ничего не знаю, я лично видел, как он вместе с эскортом туда въехал. До казни он останется там. Подожди немного, осталось чуть больше двух часов, потом оцепление снимут и сдавайся сколько влезет.

– Чтоб меня! – я развернулся и решительно зашагал к выходу из переулка. Кажется все мои планы летели во тьму. Через пару шагов я понял, что понятия не имею где нахожусь и как идти к этой самой Площади. Я остановился и повернулся к наемнику.

– Напомни, как тебя зовут?

– Вортус Нодт, но ты можешь называть меня Ворт.

– Отлично, Ворт, ты знаешь короткую дорогу на Площадь?

– Я просто знаю дорогу.

– Ты, кажется, хотел мне помочь? Отведи меня туда. Может быть по дороге передумаешь. Будет чудесно, если С`Нивелл раскошелится.

– Почему тебе нужно сдаться именно до казни? – спросил он через пару минут.

– Тебе лучше не лезть в это дело, – совершенно искренне сказал я. – Я опасный государственный преступник и чем меньше ты про меня знаешь, тем лучше.

– А где твой замечательный котик? – спросил он через минуту.

– Котику захотелось погулять самому по себе.

Ворт понял, что я не собираюсь об этом распространяться, пожал плечами и дальнейший путь мы проделали молча. Постепенно улицы становились шире, дома все красивее и опрятнее, деревянные домишки сменились каменными, а под ногами вместо пыли появилась брусчатка. Разноцветными вывесками пестрели разнообразные лавки. И почти на каждом доме висели волшебные фонари.

– Вот мы и пришли, – Ворт первый раз после долгого молчания открыл рот и указал рукой на весьма внушительную по размерам площадь. – Вот тебе муниципалитет, суд, тюрьма. С`Нивелл скорее всего в здании суда. Я тебя тут покину, не хочу попадаться на глаза здешней страже, они и раньше имели на меня зуб, а уж после сегодняшнего утра и подавно.

Я огляделся. Первым делом мое внимание невольно привлек здоровенный черный каменный истукан, возвышавшийся в центре площади, изображавший Рей`Гарта. Этот был поменьше, чем в Эледеле и не вызывал у меня такого же открытого неприятия как там. Однако отдаленная волна мрачных, тревожных эманаций долетела до меня почти сразу. Я с усилием отвлекся и не стал обращать на это внимания. Мне было не до того!

Судя по часам на здании суда до полудня оставалось еще больше часа, однако народа на площади собралось весьма прилично. Но, казалось, что солдат было еще больше. Вдоль всего фасада суда в два ряда выстроились пара дюжин вояк, вооруженных алебардами. Еще около полусотни мрачных солдат с алебардами наперевес сомкнули плотное кольцо вокруг высокого, выше человеческого роста, широкого каменного помоста, располагавшегося ярдах в двадцати от суда. Они не подпускали близко к месту казни любопытствующих, и я уверен, вполне были способны воспрепятствовать любой попытке спасти приговоренного, даже с помощью небольшой армии.

Полагаю, что во время праздников на помосте выступали артисты и клоуны, а на время казней он превращался в эшафот. Сегодня помост оборудовали для казни. В его центре возвышался деревянный столб, а внизу на мостовой кучей свалены несколько десятков вязанок хвороста, которые в данный момент дружно таскали наверх двое тощих парней в черных одеждах под руководством третьего – коренастого мужчины, одетого только в красные штаны и черный колпак с прорезями для глаз, закрывающий все лицо. Уложив штабелями несколько вязанок у основания столба, один из подручных проворно спрыгнул с помоста и осторожно поднял наверх большое ведро, судя по всему доверху чем-то заполненное и аккуратно подал его главному палачу.

Тот взял ведро двумя руками и не торопясь стал обходить уложенные вязанки, поливая небольшими порциями со всех сторон хворост. Помощники, не теряя времени, продолжали таскать хворост наверх, только складывали его не к столбу, а сваливали в две кучи рядом.

Мне стало нехорошо. Я решительно отправился в сторону здания суда.

– Мне нужно срочно увидеть господина С`Нивелла, – заявил я, подойдя к солдатам, дежурившим возле входа в здание.

– О! – обрадовались они мне как родному. – Еще один придурок. Ты, очевидно, по очень важному делу?

Мне не понравился их тон. Я отчетливо понял, что ни к какому С`Нивеллу они меня не отведут. А если и отведут, то сначала отволокут в какой-нибудь подвал до выяснения. А тем временем шанс помочь Алькону будет потерян.

– Меня зовут Рэворис Нэверр`алл, – я все же сделал последнюю попытку. – Слышали? Рэворис Нэверр`алл! Вам не давали на счет меня никаких распоряжений?

– Послать тебя куда подальше, – хохотнул один.

– Шел бы ты отсюда пока цел, – кивнул второй, воровато оглянулся на балкон второго этажа и добавил. – Не стоит привлекать его внимание, если не хочешь присоединиться к типу на костре. Так что шуруй отсюда.

И он, перехватив поудобней древко алебарды, направил острие на меня и махнул ей, отгоняя. Я послушно отошел подальше и смешался с толпой, решив не связываться и не рисковать. Остался последний шанс – наплевать на предостережение солдата и привлечь внимание С`Нивелла, когда тот объявится на балконе. Авось получится поторговаться за жизнь Алькона.

Площадь постепенно заполнялась народом. К месту казни начали стекаться горожане. Как мне рассказывал Алькон еще в Эледеле – явка на публичные казни была своего рода обязанностью жителей. Обязательным условием пришедших к власти Темных была толпа на площади, где свершалась казнь. Если народу было мало, то преследованиям подвергался весь город. Иногда доходило до того, что на этой же площади могли казнить несколько неблагонадежных граждан города – тех кто был недоволен новыми порядками или подозревался в содействии подполью. Дополнительно жители облагались немаленьким штрафом: если городок был небольшой, то штрафовали весь город, если большой – жителей того, района, где проводилась казнь. Поэтому горожане, наученные горьким опытом, весьма активно посещали подобные мероприятия.

В толпе замелькали мальчишки-разносчики сладостей. С двух сторон почти одновременно на Площадь вкатились две большие повозки, каждую из которых тащили пара могучих пятнистых коней мильванской породы. На каждой повозке высилась здоровенная бочка с нарисованной на боку пивной кружкой. Тут и тупому было понятно, что местные пивовары не остались в стороне и решили получить свою долю прибыли. Пивовары, недобро косясь друг на друга, бойко торговали пивом. Был уже почти полдень, солнце скоро должно было войти в зенит. Поэтому желающих освежиться пивком оказалось немало, к обоим бочкам выстроились небольшие очереди. Складывалось впечатление, что скоро должен начаться веселый праздник. И только жуткое сооружение в центре Площади, вокруг которого продолжал степенно священнодействовать палач, напоминало о реальном поводе для сборища.