Павел Буркин - Последний Храм

Лендгрейв помнил здешние крепостные стены. Хотя лучше б забыть — тогда бы задачка казалась чуть более выполнимой. Но бросать в беде товарищей он не умел — и учиться этому не желал. Семь копий в высоту, три — в толщину у основания, да и там, наверху, два. Две телеги разминутся. А еще на тех стенах через каждые пятьдесят копий расставлены длинноствольные кулеврины, способные накрыть противника за три с половиной мили. Четыреста шестьдесят тысяч населения. Две крепостные стены — Старого города, длиной восемь миль, и стена Нового — пятнадцать. По хорошему, такой город нужно брать по меньшей мере усиленной дивизией. А то, на что он замахнулся… Если случится чудо, и задуманное удастся, эту операцию будут разбирать в военных академиях Ствангара, Нортера и Семиградья как образец невероятной дерзости…

До крепостных стен осталось всего три мили, когда Лендгрейв приказал остановиться. Подходящая деревенька, и как раз на холме. С нее Кешерский тракт виден, как на ладони, а сады послужат прекрасным укрытием для мушкетеров. Деревенька отделена от нее рекой, так что обойти позицию и незаметно появиться в тылу у противника не получится. Зато тем, кто окажется напротив деревеньки, не позавидуешь. По ним будет в упор хлестать картечь, стегать ливень мушкетных «свинцовых орехов», а тех, кто пробежит неширокую открытую полянку, встретят пики и штыки. И — на одном из разграбленных восставшими оружейных складов их было до самой крыши — наполненные порохом и кусочками свинца кувшинчики с выставленными из узкого горлышка просмоленными фитилями. Гранаты — незаменимое средство в ближнем бою. Особенно при численном превосходстве противника.

Конечно, через речку был рассохшийся деревянный мостик, в деревню с тракта вела широкая тропа. Но пушка по этой тропе не пройдет, как и конники, а пешие смогут идти только гуськом. Просто подарок для мушкетеров…

Как выяснили у поднятых с постели жителей, деревенька называлась Памфилион. Жителей, конечно, было жаль, они-то ни в чем не виноваты. Но к удивлению Лендгрейва, местные не отказались помочь. Наоборот, едва услышав, от кого будут обороняться воины, они ухватились за кайла и лопаты. Люди Лендгрейва не остались безучастными. Радуя глаз командира, деревня преображалась на глазах. За плетнями садов, как по волшебству, появлялись наполненные камнями корзины и мешки с землей, низенькие, только чтобы прикрыть от пуль лежачего, поленницы и окопчики, на крыше самого высокого здания села расположился наблюдатель. Несколько мальчишек посмышленнее на заморенных деревенских коняшках отправились к городу — в разведку. Но больше всего удивило Лендгрейва то, что селяне связали и посадили в подвал священника.

Лендгрейв не выдержал, спросил старосту — он уже знал, его звали Пахомий:

— Вы хоть понимаете, что с вами сделают, если нас разобьют?!

— А, — махнул рукой старик. — Хуже уже не будет. Эти все соки выжимают, а стоит кому сказать неосторожно… Ты одно скажи, парень: когда остальные войска придут?

— Какие войска? — не понял Лендгрейв.

Пахомий хитро прищурился, огладил крупной пятерней роскошную бороду.

— Ну, я же тоже что-то понимаю… Если Темеса собралась пугнуть эту серую погань, наверняка не меньше полка послали.

«Он же не знает, что мы вне закона! — запоздало дошло до Лендгрейва. — Но не говорить же, что это нас разыскивают по всей Конфедерации…»

— Дня через два будут, — отозвался он. Нам придется продержаться, выманить врага из города.

— А-а, понял, — отозвася староста. — Расквасите Клеомену нос, а когда он выведет пол-гарнизона…

Знал бы он, что лейтенант Лендгрейв свихнулся, и с двумя взводами решил одолеть роту, а то и батальон!

По всей деревне лопаты со свистом входили в землю, присыпая стены домов: наверняка после первой атаки на деревню обрушится град ядер, и не просто чугунных болванок. В удобно расположенных окраинные дома Лендгрейв распорядился вкатить пушки. Их присыпали землей особенно добротно. Королевские кулеврины или мортиры, конечно, разнесут неслежавшиеся насыпи и стены вдребезги, но, будем надеяться вражеская артиллерия попадет под огонь первой. В остальных домах, у окон и на крышах, засели мушкетеры. По двое: пока один стреляет, второй заряжает. А пикинеры с гранатами в руках расположились в саду. Хотелось бы, конечно, еще эскарпировать, срыть пологие склоны холма — но на это уж точно нет времени. Итак церковников ждет масса приятных сюрпризов.

Оставался один вопрос — что делать с местными: сперва тавалленец предложил им пересидеть в подвалах. Удалось уговорить только баб и ребятишек. А вот остальные… Откуда появились допотопные, наверное, еще до Обращения откованные мечи и копья, цепы, топоры, пересаженные на длинные рукояти, арбалеты? Один из них, кстати, Лендгрейв выменял на пистоль: к нему прилагались несколько болтов с промасленной паклей вместо наконечника. Прекрасная штука, в Ствангаре такие используются до сих пор — не столько для поджогов, сколько чтобы подавать сигналы.

— Пахомий, Тэлбот, когда надо будет начинать, я выстрелю зажженным болтом. По этому сигналу командуйте огонь изо всех пушек, мушкетов и арбалетов. Эта команда будет подана простым пламенем. Кроме того, белым огнем будет подана команда на контратаку, синим — на отход к домам, зеленым — на общий отход.

По словам старейшины, еще в колчане были болты с желтым и багровым пламенем. Но пока хватит и этих команд, если что, можно командовать голосом или через посыльных.

— Сделаем, — кивнул староста.

— Есть действовать по командам, отданным сигнальными болтами, — по-уставному отчеканил Тэлбот. И правда, так лучше: не будут тратить время бегущие посыльные.

То ли они готовились к восстанию, то ли оружие лежало в тайниках веками. В одночасье войско Лендгрейва увеличилось человек на пятьдесят. Для роты бы хватило, но отчего-то Лендгрейву все больше казалось, что Клеомен решит подстраховаться. Батальон, а то и… Да нет, глупости, он не дурак оставить город без войск. И — кто будет командовать отрядом? Хорошо, если какая-нибудь церковная крыса, про войну знающая только то, что для нее мушкеты нужны. Но Клеомен вроде бы стоящий командир… был в молодости, да и в его полках совсем уж дураков вроде нет. Если они сообразят, что деревня укреплена и занята противником, им придется плохо.

— Пахомий, вы уверены, что они…

— Они хотят мести, парень, — произнес старик. — У нас тут не одну «ведьму» сожгли… А когда мор был весной… Ладно, неважно. Бойцы мы, конечно, не чета вашим, но что сможем, сделаем.

В выцветших от времени глазах блеснули слезы. Кто-то у него точно попал в жернова церковного правосудия. И когда появилась возможность хоть сколько-нибудь законно отомстить…