Павел Буркин - Сила Мира

Храм Исмины находится чуть ли не на другом конце города. Чем ближе они подходят, яснее становится: здесь беда особенно лютовала. Сгнившие, покрытые заледеневшей черной слизью трупы попадаются даже на улицах. Базиль бы оставил Айшу дома, чтобы она этого не видела, но там ее наверняка найдут чудища. А обглоданные останки в одном из дворов, лучше всяких слов говорят о реальности угрозы.

Гуще всего здесь лежит голубоватый взрывчатый снег. Более того, обнаруживается и другой, не менее смертоносный: он, правда, не взрывается под ногами, но брошенная в него увесистая палка истаивает на глазах, словно изъеденная сильнейшей кислотой.

— Туда тоже наступать не стоит, — констатирует Базиль.

В Храме они встретили первых живых людей. Ими оказалась пышнотелая жрица лет пятидесяти, помощница настоятельницы, а также двое молодых помощников и совсем уж юная танцовщица (какой Храм Исмины без нее?). Как выяснилось, настоятельница почувствовала себя плохо еще во время службы и, поняв, что это не просто простуда, уединилась в своих покоях и заперлась там. Однако дежуривший под дверью один из помощников настоятельницы слышал, что та стонала и кричала от невыносимой боли до глубокой ночи. Потом перестала…

— Жрица через дверь кое-что рассказала, — тихо произнес послушник. — Она велела пересказать это любому, кто придет. Болезнь вызвана магией Лиангхара, и если заразился, смерть неизбежна. Она не лечится, так как убивает за несколько часов, самое большее за сутки. Ее принес северный ветер, дувший вечером. Первый симптом — синяя сыпь по всему телу. Потом человек просто гниет заживо, появляются черные волдыри, они лопаются, из них течет слизь, от которой и идет смрад. И то, и другое заразно. Все происходит в течение нескольких часов. Лекарства нет, хотя, наверное, древние умели бороться с болезнью при помощи магии. Если увидишь у кого-то синюю сыпь — беги подальше, стараяйся первые двадцать шагов не дышать и уж точно не прикасаться к больному…

— Прошу вас, дайте мне нож! — прерывает его истошный вопль, раздавшийся из кельи для жрецов. — Я не хочу мучиться!..

— Это наша танцовщица, мы час назад рассказали ей об этом, и она решила, что заразилась во время вечерней службы. Боюсь, от страха сошла с ума…

— А вы ее видели?

— Да, — вдруг говорит один из помощников. — Похоже, она права. Та самая синяя сыпь… Вот, смотрите, — указывает он на одетую в яркое платье юную, чуть старше Айши, девчонку, съежившуюся на узком лежаке в келье, с приоткрытой дверью. Зловещие синие краипинки уже отчетливо проступили на лице, руках, обнаженных, несмотря на холод, ступнях. Кое-где они уже темнеют и увеличиваются. Магическая хворь убивает быстро.

— Что, трудно избавить девчонку от мук? — спрашивает Базиль. Айша не сразу понимает, что он имел в виду.

— Но богиня осуждает самоубийство, велит беречь жизнь и хранить ее, как величайший дар…

— И еще она велит избавлять от напрасных мук, — вдруг поддерживает Базиля второй. — Юноша, дайте хоть какое-нибудь оружие!

Базиль машинально отстегивает от пояса прихваченный в особняке Толлардо кинжал. И прямо в ножнах бросает к лежаку.

Танцовщица (так и не переодевшаяся после вечерней службы, даже не снявшая ножных колокольчиков) бестрепетно ступает босой ногой на ледяной каменный пол, нагибается и быстро завладевает кинжалом. И, обнажив его, бестрепетно вонзает в горло. На яркую голубую талху с золотой каймой хлынула кровь, тело девушки свалилось с койки и безжизненно распростерлось на полу. Напоследок звенят колокольчики — и воцаряется могильная тишина. Лишь на пределе слышимого завывает на улице ледяной ветер.

— Мы что, так и оставим их без погребения? — нарушил молчание один из послушников. Только тут Базиль открытые двери других келий, выстывшие лежаки и слипшиеся от черной слизи, будто намазанные смолой, простыни. «Благая богиня, спасибо, что они под одеялами» — отчего-то подумалось Бонару.

— Их можно будет погрести, когда трупы обледенеют, так говорила настоятельница, — произнес другой.

— Кто будет вести службу и танцевать?

— Богиня разрешила в случае, если рядом нет храма и жрецов, просто молиться и соблюдать ее учение, — нашелся Базиль, кое-что вспомнивший из наставлений Неккары. «Видела бы Нек, как я учу жрецов служить богине — умерла бы со смеху, — подумалось Базилю. — Впрочем, что тут смешного? Они ведь не прошли через два побоища, не видели, что видел я». — Такой случай наступил.

— А мы что тогда будем делать?

— То же, что и я — выживать, — отвечает Базиль. — Надо найти и других людей, не погибших от болезни и чудовищ, создать отряд. Чем больше нас будет, тем труднее будет нас сожрать всяким чудовищам. Еще не встречались с ними? Ваше счастье. Ночью уехала администрация, из города вывели войска, не исключено, что вывезли все мало-мальски ценное. Нас бросили на произвол судьбы. Скоро будет голод. Главный провинциальный Храм Аргишти обратился в кладбище — там смердянка погуляла вволю. Готовьтесь к тому, что вам придется вразумлять рехнувшихся от страха горожан.

— Но мы же не жрецы…

— Зато никого кроме вас нет, — поддерживает мужа Айша. — Это — главное. Вам придется вспомнить все, что знаете о служении богине. Вера в нее поможет нам выжить, а для этого все должны видеть, что, несмотря на потери, Храм Исмины не отказывается от своих обязательств.

— Интересно, как можно вести службу без танцовщицы? — спросил Базиль с сомнением.

— Так же, как и молиться, — ответила Айша. — Главное — просто верить.

— Точно, — произнес Базиль и посоветовал: — Пока надо припрятать понадежнее все, что есть в храмовых кладовых, и найти еще съестное. По крайней мере, до лета помощи не будет. И еще: присоединяетесь к нам, так теперь безопаснее. Командовать отрядом буду я… как наследник рода Бонаров и внук Элрика Бонара, правителя города Исмины.

— Хорошо, — с видимым облегчением отвечает помощник жрицы. Базиль сперва удивляется перемене настроения, потом понимает: для парня только что вставший с ног на голову мир вернулся в исходное положение. Рядом вновь есть кто-то, кто знает, что делать. — Найдите место понадежнее, перетаскайте туда припасы, и постарайтесь, чтобы вас нито не заметил. Мы с Айшой пока поищем оружие и живых жителей.

Выходя, ни Базиль, ни Айша уже не испытывают страха перед громадностью предстоящих задач, полной невзгод и опасностей жизнью в умирающем городе. Как ни странно, а теперь, когда неизвестность окончилась, оба чувствуют странное облегчение. По крайней мере, теперь ясно: надо научиться жить тут, распознавать новые опасности, добывать еду и защищаться ужасов, заполонивших гибнущий город. И не надеяться, что кто-то поможет хотя бы советом…