Тимур Вычужанин - Бастард

Несколько шагов они прошли по этому коридору в непроглядной мгле, здесь неприятно пахло гнилью и сыростью, было холодно, но уж точно не холоднее того, что наступило с приходом призраков, поэтому последнего четыре человека не замечали вовсе. Люди вообще привыкают к меняющимся условиям быстро, гораздо быстрее всех остальных рас, с которыми им приходится сосуществовать. Гномам, например, чтобы освоиться в городах понадобился почти век. Целый век, чтобы научиться жить рядом с людьми, в их «муравейниках», который от малейшей искорки мог сгореть дотла, целый век недоверия и вражды, который едва не вылился в ужасную войну, но в итоге привёл к весьма успешному сотрудничеству. Только вот вы всё равно никогда не встретите гнома где-нибудь в деревне. Разве что этот гном — наёмник, а эта деревня находится на тракте и в ней подают неплохой эль, при чём, этот эль должен быть действительно замечательным, что бы в людском трактире остановился представитель этого бородатого народа. И напротив, вы никогда не сможете найти эльфа в городе людей, даже днём с огнём, как говорит старая пословица. Изредка, конечно, остроухие захаживают в человеческие гнёздышки, но лишь за тем, чтобы купить припасов в дорогу или безделушек. Даже те, кто по какой-то причине не хочет возвращаться в леса востока к своим родичам, не живут в городах, а предпочитают отдельно стоящие лагеря, пусть они и будут под самыми стенами каждый день мозолить несчастным стражникам глаза, но что бы «селиться в этом грязном и вонючем каменном мешке», да ни один порядочный эльф, будь он даже на грани жизни и смерти, не позволит себе пасть так низко! Зато вот людей можно встретить где угодно. Они селятся в горах, хоть это и считается странностью, но это факт, они там живут, при том живут весьма неплохо, работают в шахтах, разводят горных козлов и являются куда более здоровыми, нежели любой городской житель. Люди живут и в лесах, вспомнить хотя бы тот же самый Харос. Они привыкают ко всему, ко всему тому, что для других является противоестественным, чем-то, что вредит им и противит самой их природе. Пусть это и называют приспособленчеством, что для гордых эльфов и принципиальных гномов было бы хуже смерти, но именно эта черта является одной из тех, что делает людей более способными к выживанию, а, значит, и существованию в этом мире, в сравнении с другими народами. Но Адриану сейчас было не до этих мыслей, он всё ещё помнил, что их всех ждёт, когда закончится темнота этого коридора, хоть маг и посоветовал ему не думать об этом. Он увидел свет в конце коридора. Символично. Ведь свет в конце тоннеля всегда означал смерть, сейчас это было как никогда актуально, потому что бастард, хоть и в глубине души, даже сам не отдавая себе в этом отчёта, но всё же думал и понимал, что вряд ли они вернутся отсюда все вместе. Они уже успели увидеть, на что способны слуги их противника, и этого было бы вполне достаточно, чтобы обратить в бегство даже некоторых отъявленных смельчаков и сорвиголов. Но, как и во всех тех рассказах, где фигурировал этот таинственный свет где-то там, в конце, он манил к себе невероятно сильно, даже несмотря на осознание того факта, что дотронуться до него — это верная смерть. Наверное, как всегда сказывалась человеческая безрассудность и невероятная, действительно фантастическая тяга ко всему необычному, но опасному. Иногда принцу и вовсе казалось, что у людей окончательно пропала такая важная особенность живых существ, как инстинкт самосохранения, они ведь совершенно потеряли из виду ту великую ценность, которую представляет из себя их жизнь. А это ведь на самом деле самый драгоценный камень из тех, что существуют в этом мире, и уж тем более она стоит куда дороже тех, что их якобы ждут в качестве приза за все испытания, но реальность ведь куда суровее, чем все те сказки и байки, которые травят вояки, чтобы хоть как-то скрасить свои собственные воспоминания, погружая самих себя в сладостную иллюзию, обманывая и лицемеря перед самими собой, они ещё в придачу и завлекают этой сетью молодых людей, которые могли бы принести куда больше пользы, если бы развивали свои многогранные таланты, а не погибали один за одним в поисках этих самых мифических сокровищ, оставляя мир глупцам, невеждам и лентяям, которые хотят многого, но не хотят ничего для этого делать. Жаль, что изменить этот порядок вещей, увы, очень и очень сложно, ведь все хоть чуточку талантливые люди либо ленятся не хуже тех самых «амбициозных и великих ничегонеделателей», либо делают слишком много и предпочитают «быстро сгореть, чем медленно угаснуть». Они стремятся узнавать что-то новое, каждый из таких людей в душе немного романтик, пусть и кроется это где-то очень и очень глубоко, но рано или поздно свойство это выползает наружу, выливаясь в невероятную депрессию, усталость от жизни, или же, напротив, в неутолимую жажду чего-то нового, в частности, приключений. И они отправляются в дорогу, в дорогу вслед за теми, кому было неведомо слово «страх», уходя с первым рассветным лучом, уходя, чтобы уже никогда не вернуться. И тем сложнее было признать Адриану, что он является как раз одним из таких людей. И вместе с этим, разумеется, он всё больше боялся, ведь в конце истории своего пути «таланты» обычно как раз-таки дотрагиваются до этого света, они умирают, а принц не хотел снова умирать, уже один раз оказавшись и вернувшись с той стороны, он теперь панически боялся потерять дарованную во второй раз жизнь. Но, тем не менее, как уже было сказано, поворачивать назад он не собирался.

Они вышли на свет, который сразу же ослепил их, но все четверо быстро привыкли к нему. Одновременно им всем стало понятно, что это именно то место, где должен был произойти финальный бой, последняя схватка, завершающее испытание, после которого им полагается приз, если они, конечно, смогут его пройти, а для этого нужно было сильно постараться, пролить немало крови и пота, но при этом ещё и не забыть о том, что ты здесь совсем не один, что кроме тебя здесь ещё и те, кто может прикрыть тебе спину, но так же ты должен не забывать в свою очередь и сам их защищать. Но главное, что это была территория их противника, его поле, на котором у него были все преимущества. О, да, он постарался сделать для этого всё, приложил все возможные усилия, чтобы у незваных гостей осталось как можно меньше шансов выжить. Все стены были увешаны портретами. Портретами одного единственного человека, и никто из четырёх не сомневался, что этим человеком был именно хозяин замка. А всем ведь известно, что одной из способностей, которой вампиры действительно обладают — является некое таинственное свойство, позволяющее этим ночным кровопийцам жить в собственных портретах и перемещаться между ними, если таких картин в одном месте больше пяти. Тут же их было явно куда больше пяти, а, значит, вампир мог появиться откуда угодно, но всё же они могли успеть среагировать, если стоять достаточно далеко от стен. У них была бы возможность это сделать, если бы не ещё одно «но», которое являлось особенностью этой и без того необычной комнаты: здесь не было окон, совершенно никаких, даже небольших, зарешёченных, как в камерах, где держат опасных преступников, которые напоминают, что где-то там есть голубое небо и свобода, но так же не дают забывать, что к этому небу им ни за что не выбраться. Свет, который сбил их с толку, как только они вошли сюда, исходил от множества не дымящих магических факелов, которые вампир каким-то чудом умудрился примостить между портретами. А это значило, что с таким же успехом он мог легко их погасить. Тогда никому из них уже точно не светило хоть как-то защититься от неожиданной атаки своего врага из портрета. Что же, ещё одна ловушка, ещё одно испытание, которое пройти сможет далеко не каждый, да и им это вряд ли будет под силу, даже Дезарду, о котором ходят слухи, будто он сам живёт в тенях. Но это ведь слухи, а для их врага тени на самом деле являются родным домом. Он ночной хищник, он не видел солнца уже много лет, ведь никто точно не знает, когда этот замок вообще появился и когда его владелец скончался, скончался, чтобы потом стать вампиром, наводящим ужас на всю округу.