Янина Василик - Лети, мой Свет!

Но тут сжалось на мизинце тонкое серебряное кольцо и холодной водой пролились слова из прошлого: " Я всегда думаю о тебе, милая". Аталь отстранилась и прошептала в ответ на вопросительный взгляд:

- Отпусти меня.

Крепкие, волнующие и необыкновенно уютные объятия тут же распались. Прерывисто дыша, дроу начал одеваться, не глядя на девушку. Аталь, обернувшись, внимательно рассматривала тёмную воду озера, пытаясь унять оглушительный стук собственного сердца. Кристарн остановился прямо за ней и, положив руки на плечи девушки, тихо произнёс уже привычным, шёлковым, пьянящим голосом:

- Прости. Сам не понимаю, почему меня так влечёт к тебе. Я не верю ни в вашу любовь с первого взгляда, ни во всепоглощающую страсть. Но ты мне нравишься. Очень. Не знаю, откуда это влечение взялось, и постараюсь больше его не проявлять. Если ты сама не захочешь. А этого, надеюсь, не произойдёт. По крайней мере, так было бы лучше для тебя...

Аталь быстро обернулась, но дроу уже рядом не было. Ни одна ветка кустов не колыхнулась, выдавая путь отступления. И только тепло от его ладоней напоминало об услышанном признании. Озадаченная девушка села на траву прямо у озера и крепко задумалась. То, что после длительного воздействия русалочьего призыва дроу был не вполне адекватен, это и ежу понятно. И, что самое обидное, преспокойно отправился спать, а ты сиди себе тут и думай - что это было и как вести себя дальше? С одним не успела разобраться, так тут ещё и второй нарисовался, чтобы жизнь не перепутать с малиновым вареньем.

И что теперь делать? Как вернуть прежнее, лёгкое, ни к чему не обязывающее общение? А самое-то ужасное, что глупые губы до сих пор горят от чужих поцелуев, не понимая, отчего вдруг всё закончилось. Аталь тихонько застонала и спрятала пылающее лицо в ладонях.

Рядышком снова послышался серебряный перезвон колокольчиков. Девушка устало уронила руки и ворчливо произнесла:

- Если вместо того, чтобы пойти спать, этот ночной купальщик отправился домываться на другой конец озера - топи его, к демонам!

Русалка с удобством улеглась прямо на водной глади, как на мягкой перине, и вздохнула с сожалением.

- Нет, к воде он не подходил. А ведь я права оказалась - не нужен он тебе. И мне не отдала. Фу, какая жадина, не стыдно?

- Стыдно, у кого видно, - ляпнула Аталь, продолжая думать о своём нехорошем поведении.

- И что, плохо смотрела? Эх, такого мужика спать отправила... - с неподдельной тоской сказала русалка. - Ну чего ж тебе ещё нужно, чтобы на ушах перед тобой прошёл? Уши то у него знатные, конечно...

- Отцепись. Я другого люблю, понятно? - отрезала целительница, поздно сообразив, что языкастая нежить не отвяжется.

- Другоооого... - насмешливо протянула водяница. - А за этого тогда чего цепляешься?

- Что значит "цепляюсь"? - возмутилась Аталь. - Если я не люблю мужчину, то нужно отправлять его рыбам на корм?

- Ну, допустим, не к рыбам, и уж точно не на корм, - мечтательно протянула водяница, кокетливо накручивая на палец прядь густых сияющих волос. - И, к твоему сведению, если бы ты ничего к нему не чувствовала, то и не прибежала бы сюда. Спала б себе тихо и мирно, как все нормальные маги. Всю ночь, до рассвета.

- А у меня бессонница, - упрямо возразила Аталь, в глубине души начиная понимать, что русалка говорит правду. Ей нравился Кристарн. И дело было не в распрекрасном эльфийском совершенстве - привыкнув к всеобщей красоте, легко отыскать различия. Тебар, например, был более дружелюбен и открыт, да и фигура у него повнушительней. При первом же взгляде на Эшэри девушка подумала, что красивее дроу просто не может существовать. А его способность в двух словах изобразить доходчивый ответ на любой вопрос - вызывала волну нездорового желания заговорить молчаливого мага до словесной истерики. Все трое тёмных были интересны, необычны и успокоительно надёжны. Но нравился ей только один. Раздражительный, насмешливый, самоуверенный, не особо разговорчивый и не испытывающий к представителям человечества ничего, кроме ленивого презрения. Да ещё и зеленоглазый. И это было ужасно.

А может, это только подсознательное желание души быстренько залепить кровоточащую рану, оставшуюся от предыдущей любви? Взять и всё забыть, утонув в нереально-зелёных глазах? Гениальная идея. В такого так просто влюбиться. И так сложно поверить в возможность ответной любви. Да что может быть нужно прекрасному, сильному, умному (в общем, самому обыкновенному идеальному эльфу) от ничем не примечательной человечки? Уж не большой и чистой любви, так точно. И нечего тут вспоминать, как головокружительно целуется подлый тёмный совратитель, нечего!

- Короче, прохлопала ты мужика, однозначно. По крайней мере, на эту ночь - точно! - подытожила водяница, отрывая Аталь от невесёлых мыслей.

- Ну почему все, кому не лень, считают своим долгом пояснить, как жить и чего мне делать! Сама разберусь! Оставь меня в покое! - взорвалась девушка.

- Вот ненормальная, да кому нужны твои терзания! Переживай себе, на здоровье, не буду мешать! Я с тобой по-человечески поговорить хотела, а ты тут сопли распустила: "того люблю, этого не люблю", - противным голосом передразнила возмущение девушки водяница.

- Ладно, говори, чего хотела, да пойду я уже, - успокоившись, вздохнула Аталь. - А то эти рекордсмены-пешеходы разбудят с рассветом...

Водяница вдруг посерьёзнела, пододвинулась поближе, просительно заглянув прямо в глаза, и быстро заговорила:

- Помоги мне, человечка! Я ведь отпустила твоего мужчину. Видела, что обрываешь мои путы, но отпустила, подумав, что ты, может быть, согласишься мне помочь. Не могу я тут больше, дохну от тоски. Обычно-то я не такая, мне утопленники не нужны, но без общения и нежить зачахнуть может, понимаешь?

- Ага, обычно ты белая и пушистая, а от нехватки собеседников - голая и кровожадная. Всё понятно. Чего не уйдёшь тогда в другой водоём? Или здесь у тебя привязка?

- Всё-то ты знаешь, умница моя! Привязка, будь она неладна!

- Ну, давай, рассказывай по порядку. А я посмотрю, смогу ли чем помочь, - без особого энтузиазма ответила Аталь, в глубине душе радуясь, что можно ещё потянуть время и не возвращаться к костру. В принципе, механизм превращения утопленницы в русалку был подробно описан в учебнике по классификации нежити. А с другой стороны, картинки там тоже были...

... Звали её Уляшей. И жила она недалеко, в соседней деревеньке, что на той стороне озера, за сосновым бором. Рано осиротела и пошла в приемыши к дядьке и его жене. Не сладко жилось, дядька бедствовал, да и своих детей был полон дом, а тут ещё и племянница. Вот и начала дядькина жена, едва дождавшись вступления Уляши в возраст невесты, пытаться сосватать её хоть кому-нибудь, чтоб из дома лишний рот сбагрить.