Галина Гончарова - Интриги королевского двора

Родители были возмущены до глубины души.

Вдова тоже — мол, тут самой едва хватает, а он еще к кому-то нацелился?

Одним словом, еще немного, и деревни бы переругались насмерть. Поэтому решено было пойти к графине. Чтобы она выяснила, кто, чего, кого, когда и даже какими методами. Ну и вынесла решение.

Лиля только головой покачала. И принялась допрашивать всех по очереди.

Вдова — крепкая тетка лет тридцати пяти (значит, здесь ей на десятку меньше, Лиля-то до сих пор мерила мерками двадцать первого века) клялась и божилась, что ездил парень только к ней. Но… она же с ним под ручку все время не ходила?

Может, к ней. Может, и не только к ней.

Сам мужик, товарищ по имени Томми, достаточно симпатичный в свои сорок (тоже небось не больше тридцатки), не отрицал, что Мариан, вдова, ему нравится. Да, ездил. Да, втихую. Но в любой момент готов с ней под венец.

Девицу? Не было! Не знал и не участвовал! Да на кой ему та селедка?

Лиля вздохнула. И принялась за девицу.

Та тоже боялась. Но держалась твердо. Он — и все тут. И никаких!

Кто бы ни врал — выяснить истину Лиля пока не могла. Это не Россия, где можно подождать до рождения ребенка и сделать ДНК-тест. Тут надо решить сегодня и сейчас. Иначе наезды будут по максимуму… Она на такое не согласна. Но как выяснить? Приказать вирманам заняться? Калечить ни в чем не повинных людей? Ну-ну… Сыворотку бы правды сюда. Ан — нету. Хотя…

— Шевалье Авельс?

— Ваше сиятельство? — Лонс, как обычно пребывающий за плечом Лилиан, тут же склонился к графине.

И Лиля быстро зашептала. Мужчина послушал, кивнул и вышел, поманив за собой обвиняемого. Тот посмотрел на графиню и после кивка пошел за Авельсом.

А Лиля посмотрела на баб.

— Сейчас вас разведут по разным углам. И там вы расскажете мне, имеются ли у вашего полюбовника какие-нибудь шрамы или метки. Каждая. Так, чтобы другая не слышала. Потом я сообщу шевалье Авельсу — и тот проверит. А если кто-то соврет или орать начнет… пеняйте на себя.

Крестьяне переглянулись. Кажется, такой метод решения вопроса им в голову не приходил. Но это и понятно. Мозги под другое заточены. Лиля бы не взялась сама корову доить, а они бы не провели расследование.

Вирмане послушно развели баб по углам комнаты, и Лиля, подумав, подошла сначала к вдове.

— Мариан, скажи мне, есть ли у Томми какие шрамы?

Вдова закивала:

— Есть один. Он маленьким был, присел по делу, а там гадюка. Отец ему ножом укус вырезал… слева, пониже спины…

— Только один?

Мариан подумала и кивнула. По ее словам — мелкие тоже были, но таких у кого нет? Лиля тоже подумала и кивнула. У ее подруги жил жутко царапучий кот — вот та и ходила полгода в шрамах. А потом на летнем солнышке они рассасывались.

Тот же вопрос был задан беременной девушке. Та уверенно заявила, что шрам есть — на плече. Она-де его нащупала.

Сведения были переданы Лонсу Авельсу. И шевалье подтвердил, что шрам есть. Пониже спины. На плече шрама не было.

Лиля нахмурилась. И всерьез взялась за девицу.

Обещания пропустить ее по кругу через весь отряд вирман (у них это энтузиазма не вызвало), выпороть на конюшне и выгнать в Альтвер для работы по специальности хватило.

Девица вся в соплях призналась, что так и так. Беременна. От старшего сына Грисмо. Ну а когда его… того-с вместе с папашей, она и растерялась. Отец-то ребенку нужен…

Лиля чертыхнулась. А потом вдруг едко осклабилась. Выход нашелся. Она вернулась в зал, уселась и кивнула Лонсу.

— Решение ее сиятельства! — торжественно возвестил мужчина.

— Том и Мариан. Не хотите ли пожениться?

Мужчина и женщина переглянулись. Том словно спрашивал у своей зазнобы: «Да?» и получил положительный ответ. Лиля поняла его вполне однозначно.

— Пастор Воплер вас обвенчает. Чтобы блуд не творился. Где жить — решайте.

— У меня, — решил Том. — В Ручейке.

Лиля кивнула.

— Далее. Ирия, — так звали девицу, — беременна от другого мужчины. Который совершил преступление против меня и графства Иртон…

Суровый мужик, стоящий рядом с девицей, отвесил ей крепкую затрещину.

— …Но поскольку я не хочу лишних смертей, будет по моему слову. Мариан, если ты переедешь в Ручейку, кому достанется дом?

— Н-никому, ваше сият-тельство.

— Я выкуплю его у тебя. За честную цену. Это будет твоим приданым.

Мариан расплылась в счастливой улыбке.

— А дом будет принадлежать Ирии. На простых условиях. Если найдется тот, кто на ней женится, — это будет приданым. Если нет — пусть живет одна. Как пожелает. Это дело деревни, как поступить с гулящими лгуньями. Тем более такими.

Жалости к девице Лиля не испытывала. И глядя, как уходят крестьяне, вдруг ощутила… гордость?

Нет. Удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Моя земля. Мои люди.

Мири, которая присутствовала на суде от начала и до конца, посмотрела на Лилю с новым выражением.

— А мне так тоже придется? Когда вырасту?

— Только если рядом не будет надежного мужа. Но если что — да. Учись, пока я рядом.

Мири согласно кивнула. Учиться она не боялась. И всегда была готова.

Моя… дочь?

Джерисон, граф Иртон пробежал глазами письмо из дома.

И выругался. Ничего особо приятного, м-да…

— Что случилось? — подал голос с кровати Рик. Он еще был достаточно слаб, но горячка спала, и докторусы уверенно говорили, что принц скоро выздоровеет.

— Что-что… Помнишь, писали, что моя корова скинула? Все подтвердилось. Миранда доехала до Иртона, это, конечно, хорошо. Отписали управляющему моими делами в столице. Но вот то, что мне придется туда ехать ближе к осени…

— Сочувствую.

— Толку от твоего сочувствия! — вспылил Джес. — Мне опять с ней в кровать ложиться! — И покривился, вспомнив супругу. — Гадство какое!!!

— Ничего, стиснешь зубы и перетерпишь, — фыркнул Рик. — Чай не в печку совать…

Джес выразительно посмотрел на друга и принялся за письмо.

— Миранда жива и здорова, и то хорошо. Деньги в поместье отправлены.

— Не понял? А зачем? Там же у тебя управляющий? Что он, налоги не собирает?

Джес только рукой махнул:

— Да тех налогов с той дыры… мне еще присылать приходится. Эдор приезжает в Альтвер к моему доверенному, закупает все необходимое и везет в Иртон.

— А чего ты Иртон не облагородишь?

Эта тема между друзьями раньше не поднималась. Не до того было.

— А зачем?

— Родовое поместье все-таки.

— Захолустье у Мальдонаи в… — грубовато выразился Джес. И скорректировал: — Вот смотри. У меня дом в столице, небольшое поместье под столицей, все дела в торговле, ну еще мой полк… за каким… мне та глушь? К тому же там еще бабка жила до недавнего времени…

— И что?

— Старая дрянь терпеть не могла ни отца, ни меня, ни Амалию… я помню, один раз он нас привез туда, так бабка орала, чуть ставни визгом не посносило. Отец вышел бледный от злости, хлопнул дверью — и увез нас обратно.