Аня Чеблакова - Смерть волкам

- Октай! - в ужасе крикнул Рэйварго. Откликнулась и девушка. Бросив своего раненого противника с той же быстротой, с которой недавно напала на него, она помчалась к Октаю. Но Мордрей оказался быстрее их обоих. В мгновение ока он оказался рядом с бесчувственными противниками. Девушка с яростным воплем рванулась к оборотню, размахивая окровавленным ножом, и Рэйварго, приглядевшись, понял причину её гнева: на боку Мордрея болтались пустые деревянные ножны - это он ранил Октая. Решив, что Мордрей намеревается прикончить юношу, Рэйварго побежал быстрее, желая помочь девушке - но красивый оборотень только вынул нож из спины Октая и грубо отпихнул его в сторону. Морику же он легко поднял на руки. Она грузно повисла в его объятиях, кровь тяжело капала с её одежды.

- Ко мне! - заорал он, но откликнуться было практически некому - из девяти оборотней-спутников пятеро были убиты, а трое стремглав бежали в лес. Только противник девушки повиновался, рванувшись к Мордрею. Вместе они помчались прочь, с залитой кровью поляны, и меньше чем через минуту исчезли. Грифоны, вопя и щёлкая клювами, бросились преследовать их, и девушка стонущим голосом выкрикнула им вслед:

- Бросьте их, нам надо уходить!

С этими словами она тяжело упала на колени перед Октаем и с силой, которую сложно было ожидать от неё, схватила его за плечи и приподняла. Лицо юноши было очень бледным, на него налипла грязь. Глаза были крепко закрыты. Зажимая рукой свою отчаянно болевшую рану, Рэйварго подошёл, шатаясь, поближе и опустился на колени. Где-то далеко послышался глухой раскат грома.

- Октай, - отчаянным позвала девушка, встряхивая друга. - Октай, не надо!

Рэйварго схватил мальчика за запястье и положил руку девушке на плечо. Она подняла на него лицо - такое же бледное, как у Октая.

- Пульс есть, - сообщил ей Рэйварго. - Я могу его понести. Здесь поблизости есть безопасное место.

Та судорожно кивнула и обернулась к лесу, в котором скрылись грифоны. Оттуда всё ещё доносились далёкие крики. Тут же снова прогремел гром - на сей раз прямо над их головами, так что они даже вздрогнули, и вместе с этим ударила молния, а спустя несколько секунд по листве забарабанили капли. Рэйварго не без труда поднял Октая на руки. Он побоялся, что не сможет его донести, но мальчик был не слишком тяжёлый.

- Там под деревом лежит сумка, - сказал он девушке, - возьми её.

Та молча сбегала за сумкой и повесила её себе на плечо. Рэйварго поблагодарил её кивком и, повернувшись лицом к холму, стал взбираться на него. Девочка последовала за ним, ещё несколько раз оглянувшись. Она уже была не рада, что разожгла такой костёр - Октай спасён, но ранен, а грифоны наверняка ещё долго не выйдут из леса, раз уж им выпал такой шанс утолить свою ненависть.

- Как нам выйти отсюда? - спросил Рэйварго у девушки. - Ты уже была в этом лесу?

- Так глубоко ещё не забиралась. Но пойдём - я чувствую, где находится Тенве.

И он пошёл - больше ему ничего не оставалось.

Глава вторая

Возвращение старых знакомых

1

Весна Лесистых гор была суровой и поздней. В тёмных низинах, под низко стелющимися ветвями елей снег долго не таял, только становился чёрным и твёрдым. Зато с вершин он быстро исчезал, стекая вниз ручьями, и сквозь потускневший за зиму осенний ковёр пробивались подснежники и мать-и-мачеха. За ними вырастала трава, в которой вскоре начинали поблёскивать желтые звёздочки первоцвета и синие - подлески. Весна долго разжигалась, но ярко горела, и в середине мая вся местная природа, такая мрачная и печальная, наконец окончательно стряхивала с себя тёмные ткани. Лес из зеленовато-бурого становился светло-изумрудным, и дикие яблони, вишни, черёмухи казались островками жемчужной пены в этом зелёном море. Они красовались по три недели и облетали, чтобы дать очередь показать себя шиповнику и первым лилиям. Лес наполнялся птичьими криками, и в одну прекрасную ароматную ночь молодые оборотни просыпались от первой песни соловья.

А потом начиналось лето, щедрое на ливни и солнечный свет. Если собирались тучи, то дождь начинался практически сразу - да какой дождь! Ливень, настоящий ливень, не косой, как внизу, нет - отвесный, как водопад. Казалось, что вода не несётся к земле каплями, а льётся струями. Росы выпадали такие сильные, что по утрам трава буквально сверкала под солнцем, а земля была влажной, как от дождя. Поляны зарастали такой высокой травой, что если в неё забредал олень, видны били лишь кончики его рогов. В разгар лета по поляне можно было ходить с непокрытой головой - стебли трав смыкались сверху, осыпая плечи и голову идущего жёлтой пыльцой. Белые ароматные цветы, похожие на зонты, пурпурный иван-чай, дикие ромашки и васильки, тысячелистник самых разных оттенков - от белого, как морская пена, до густо-бордового, как переспелые вишни, алые степные тюльпаны, золотые лютики, лиловые колокольчики, клевер - скромный белый и горделивый красный... сотни цветов и ароматов, особенно сильных после обильного дождя. У речек и озёр, недавно бешено ревущих, а теперь приветливо звенящих, свои цветы - скромные лиловые лилии и золотистые купавки, клейкие пышные рододендроны и маленькие голубые орхидеи, в тёмных прохладных заводях - водяные кувшинки. Под тенью пихт и кедров кудрявятся папоротник и крапива, узкие лесные тропки тонут в зарослях смородины, рябины, шиповника - шагнёшь в сторону, и запутаешься в их колючих ветвях, потеряешься в паутине листьев. День и ночь сменяли друг друга быстро, без всякой подготовки. Темнота наступала сразу после горячего заката и исчезала с первыми лучами солнца. В первое же лето в Лесистых Горах ребята забыли, что такое сумерки.

Лето не задерживалось надолго - оно уходило в августе, оставляя за собой жёлтые пряди в зелёных косах берёз. Осень приносила с собой мягкое тепло днём и жгучую прохладу ночью. В залитых солнцем лещинах созревали орехи, во мху проклёвывались грибы, птицы тоскующе глядели на небо, олени бродили по мрачнеющим лесам, как горделивые и печальные призраки, волки выли ночами, журавли снимались с болот. Потом начинались дожди, шум которых сливался с шумом рек, и реки гудели и разбухали, и несли с собой сломанные ветки и опавшие листья. К утру лужицы замерзали, ветки деревьев блестели уже не от влаги, а ото льда, ягоды рябины хрустели на зубах, ноги тонули в тяжёлом и густом слое опавших листьев. В конце октября с севера, из Туманных скал, надвигались тяжёлые снежные тучи, и горы, уставшие от грязи и сырости, укутывались в белые одеяла, под которыми засыпали до следующего марта. Зимой с севера наползал туман. Наползал в буквальном смысле, двигаясь быстро и осознанно, как живое существо. Веглао и Октай наблюдали это зрелище с вершины одной из высоких скал, на которую взобраться было несложно - камни, торчащие из склона тут и там, превосходно заменяли ступеньки. Честно говоря, смотреть на то, как туман просачивается между горами, как вода меж пальцев, было жутковато. Однажды эта мгла не рассеивалась целых пять дней, что удивило и немного испугало ребят. Потом от грифонов они узнали, что севернее туман стоит всю зиму, а в Туманных Скалах не исчезает вообще никогда.