Аня Чеблакова - Смерть волкам

Рэйварго закусил губу. Его исчезновение не должно остаться незамеченным. Наверняка его будут искать. Но принесёт ли это какую-то пользу? В голове начали всплывать обрывки историй об участившихся исчезновениях людей, о пропажах целых отрядов полиции и егерей, посланных на поиски потерявшихся, об обугленных человеческих костях, наскоро засыпанных землёй и ветками - всё то, что он уже давно улавливал из радионовостей, криминальной хроники в газетах, вечерних разговоров в общежитии. Тогда он не то что бы был к этому совсем равнодушен, но всё это быстро забывалось за другими проблемами, казавшимися куда более важными: поиск старых книг для отцовского магазина, учёба, подготовка к экзаменам, светловолосая девушка в объятиях Марнея Гилорка... Сейчас же всё это вспомнилось с пугающей отчётливостью, и Рэйварго, охваченный холодным ужасом, понял: никто не сможет ему помочь, всё будет именно так, как он и представлял. Либо смерть, либо ужасная жизнь получеловека-полузверя. Что же ему делать, что делать?

"Не надо об этом думать, - уговаривал он себя. - Пока не надо. Подумаешь об этом потом, а пока тебе надо успокоиться, иначе сойдёшь с ума..." Стоило ему подумать о безумии - и в голове сразу возник образ отца, бледного, отрешённого, с горестно сжатыми губами и пустыми глазами. Таким он стал после смерти матери. Это жуткое пустое выражение и сейчас иногда появляется у него во взгляде, когда он вспоминает о ней - как страшно Рэйварго становилось всегда от этого!.. А каково ему будет после потери ещё и сына? Переживёт ли он это? Не сойдёт ли с ума? А сестра? Ведь у неё совсем недавно родился ребёнок...

Он не запомнил, как уснул.

9

- Попробуешь бежать, - пожалеешь, что вообще сунулся к нам, - насмешливо сообщил Длиннота, оборачиваясь назад.

Рэйварго поправил лямку сумки. Она немного оттягивала плечо, но эта тяжесть была невыразимо приятной - в сумке лежала "Ликантропия". Книгу ему отдали только этим утром, он не успел даже толком осмотреть её - но всё же она была у него. Мысленно он послал Длинноту куда подальше. "Сунулся", надо же! Можно подумать, он слёзно просил Шва продырявить ему плечо... Рана до сих пор болела. Прошла уже целая неделя с того дня, как она была нанесена. У оборотня за это время всё бы уже зажило, но Рэйварго по-прежнему мучился. Первые две ночи он почти не мог спать, и еле сдерживал стоны, кусая губы до крови - так ужасна была боль.

Погода сегодня выдалась хорошей - было довольно тепло, сухо, хотя и пасмурно. В воздухе чувствовался приятный запах леса. Свежий воздух пах гораздо приятнее оборотней, от которых несло застарелым потом, нечистотами и гнилыми зубами. Рэйварго догадывался, что и сам не благоухает. В очередной раз он напомнил себе, что ему ещё очень повезло - его могли не выпускать из подземелья ещё две-три недели, или вообще убить, сначала поиздевавшись. От этой мысли он вздрогнул, руки непроизвольно сжались в кулаки - слишком ярким оказалось воспоминание о том, что произошло три дня назад.

Тогда в их с Октаем тюрьму ворвались несколько оборотней во главе со Швом и вытащили их наружу. В первую секунду Рэйварго чуть не умер от счастья - хотя на дворе стояла ночь, всё же от огня было довольно светло, а в лёгкие ворвался свежий воздух. Он радовался вплоть до того момента, когда Шов повалил его на землю и начал избивать своими тяжёлыми сапогами. Он бил его беспрерывно, так что Рэйварго не смог бы приподняться, даже если бы у него не были связаны руки. Это продолжалось до тех пор, пока до Рэйварго не донёсся крик Октая: "Оставьте его в покое, я всё скажу!" Шов ударил ещё раз, для верности, и Рэйварго провалился во тьму. Очнулся он в подвале и долго не мог пошевелиться. Через какое-то время внутрь втолкнули Октая, также избитого до бесчувственного состояния. Что такое они у него выспрашивали, Рэйварго не стал допытываться.

На следующий день их не трогали, и у Рэйварго была возможность пораскинуть мозгами. Ситуация была - хуже не придумаешь, однако выход из неё был. Нужно было хватать книгу и бежать. Вопрос только один: как это сделать? Он перебрал в уме множество вариантов, и каждый следующий казался ему ещё более дурацким и невыполнимым, чем предыдущий. Наконец он вернулся к тому плану, который пришёл ему в голову первым, хотя поначалу отмёл его. Ещё раз прокрутив в голове всё, что должен говорить, Рэйварго дополз по ступенькам до двери (после вчерашних пыток ему было больно ходить) и барабанил в неё кулаками до тех пор, пока дверь не распахнулась и туда не ворвался кипящий от злобы оборотень-сторож. Рэйварго в доступных выражениях объяснил ему, что хотел бы поговорить с атаманшей. Тот ничего не желал слушать, но Рэйварго так его достал, что тот разъярился и вытолкал его наружу, а потом повёл в дом Морики.

В это время все как раз ужинали, и при виде того, как возле домишек дымятся костры, а оборотни едят, обжигаясь, подгоревшее мясо и похлёбку, у Рэйварго, ничего не евшего уже больше суток, мучительно свело живот. Ничего: если его план удастся, возможно, их с Октаем сегодня хорошенько накормят.

Морика ужинала в своём доме вместе с Мордреем. Щен тоже торчал рядом. Было противно смотреть на то, как он ест суп, не убирая длинных волос, которые падали прямо в тарелку. Когда конвоир ввёл Рэйварго, Морика подняла голову и окинула парня холодным взглядом.

- То, что ты хочешь мне сказать, - медленно проговорила она, - должно быть очень важным, раз уж ты отвлёк меня от еды. Говори.

Рэйварго без предисловий завёл разговор о книге. Не дав ему даже закончить первую фразу, Морика сморщилась и махнула рукой в сторону фанерного чемодана:

- Твоя книга всё ещё здесь. Радуйся, что сейчас не зима, иначе она пошла бы на растопку. Уведи его, Грош.

Охранник схватил Рэйварго за плечо, но тот вырвался и шагнул навстречу Морике. Она и Мордрей быстро поднялись на ноги, и короткопалая, с чёрными ногтями рука атаманши легла на висевший у пояса нож.

- Я тебя предупреждала, человечек, - оскалилась она, - что мне не нравится, когда кто-то меня не слушается. Убирайся.

- Я думал, что ты умнее, - сказал Рэйварго, отступая на шаг. Щен захихикал, из его рта фонтанчиком плеснул бульон. Морика быстро взглянула на него, потом перевела свои бурые глаза на Рэйварго.

- С чем тебе хочется расстаться сильнее, маленький: с глазами или с языком?

- С книгой, - ответил Рэйварго. - И тебе хочется избавиться от неё тоже, так?

- Говори по делу!

- Я всего лишь хочу помочь, Морика. Но ты сама отказываешься от моей помощи.

- Помощь? - сморщилась Морика. - С чего ты взял, что мне нужна помощь, да ещё и от тебя?

- Мне об этом сказал Мордрей, - пожал плечами Рэйварго. Мордрей вытаращил глаза, и это было так забавно, что Рэйварго чуть не рассмеялся от злорадства. Морика медленно повернулась к любовнику всем корпусом: