Аня Чеблакова - Смерть волкам

Под вечер они снова остановились под ещё одним увалом. Несмотря на усталость, они смогли добыть себе ужин - небольшого варана, слишком поздно побежавшего от опасности. Рэйварго и Октай вначале глядели на тушку большой ящерицы с подозрением, но Веглао уверила их в том, что варан съедобен - она как-то видела, как женщины из стаи Кривого Когтя разделывали этого зверя, и даже попробовала кусочек, который был вполне неплох. Впрочем, ребята недолго торговались - они ничего не ели весь день. Разведя небольшой костерок, друзья долго жарили на нём мясо, нанизав его кусками на палочки, а потом медленно ели его, экономя каждый глоток воды, которой у них, особенно после того как они промыли добычу, осталось совсем мало. Разговор не клеился. Каждый думал только об одном: поскорее бы добраться до Намме, до телефона, а что потом, можно будет решить на месте. Поев, они мгновенно заснули, даже не выставив часового, а утром, с первыми лучами солнца, почти одновременно вскочили на ноги.

Второй и третий день пути были ничуть не лучше. Только к полудню третьего дня они наконец добрались до воды. К тому времени жажда и голод уже измучили их до того, что временами они просто останавливались и отдыхали стоя, держась друг за друга - если бы они сели на землю, у них бы не хватило сил подняться. Пот пропитывал одежду и волосы, растрескавшиеся губы слабо кровоточили, обгоревшая кожа слезала белыми волоконцами. Возле узкой, мелкой реки, чьи берега покрывал редкий бурьян, они провели несколько полных блаженства часов, вдоволь напившись, ополоснувшись и пообедав пойманной рыбой. Веглао и Октай понимали, что им следует торопиться изо всех сил, но всё же, когда их друг снова поднялся во весь свой высоченный рост и посмотрел в сторону Намме и Донирета непривычным суровым взглядом, оба не смогли сдержать усталого стона.

2

Кривой Коготь подождал до трёх часов дня, когда жара начала спадать. Больше никто не медлил ни минуты. Оборотни собрались в вестибюле, который уже еле-еле вмещал всех. Не было слышно ни громких разговоров, ни смеха - только негромкие, деловитые, обрывистые фразы, тихий плач женщин и глухое бряцанье оружия. Наконец Кривой Коготь, угрюмо оглядывавший стаю с вершины своего пьедестала, на котором он сегодня сидел, а не стоял, тяжело поднялся на ноги и отдал приказ:

- Выступаем.

Тогда те, кто шёл в Донирет - воины и сопровождающие - мгновенно начали строиться в неровные ряды, а остальные поспешно отступили к стенам. Кривой Коготь спустился вниз и прошёл сквозь ряды соратников, приветственно опускавших головы. Встав во главе войска, он выпрямился, расправил плечи и, вскинув голову и оборотив к своей стае бледное от потери крови лицо, рявкнул во весь голос:

- Пора действовать, прах побери! Вперёд, и сровняем этот город с землёй!

Короткий воинственный клич, вырвавшийся из трёхсот глоток, шумно отдался от стен и потолка пещеры, и наполнил сердце Кривого Когтя гневной отвагой. Давно, очень давно он не выходил на настоящее дело.

Он первым зашагал вверх по замшелым ступеням, и его волки шли за ним, стуча по камню подошвами и древками дротиков. Часовые у дверей отсалютовали Когтю своими длинными ножами, и он тяжело кивнул своей огненной головой. В его мозгу бушевало целое море мыслей и чувств. Наконец-то он покидал это место, эту огромную древнюю нору, которую порой ненавидел до хруста в кулаках, и к которой в то же время привязался - ведь, как-никак, это подземелье последние несколько лет было его маленьким королевством. Тонкие ноздри вождя раздувались, будто уже чувствуя запах крови дониретцев.

Отряд был слишком велик, чтобы вести его коротким путём. Кривой Коготь снова выбрал длинную и торную дорогу, по которой когда-то привёл сюда Тальнара и других новообращённых, и путь занял несколько часов. После небольшого перевала и сухого обеда стая направилась дальше. Шли в угрюмом и тревожном молчании, боясь случайным звуком разъярить вожака, которому боль от раны только прибавила гнева.

Цепь вервольфов растянулась на несколько сотен шагов - никогда ещё Кривой Коготь не вёл за собой такую рать. Сам он, конечно, шагал в авангарде, изредка, когда боль и жара очень уж донимали его, садясь в паланкин из свежих еловых стволов, только сегодня утром срубленный специально для него, который несли его телохранители. Аврас, Тервен и Гиллеспа, страшная как смерть светловолосая вервольфиня, вели по сотне волков, которые подчинялись им только номинально - на самом деле они слушались лишь приказов Кривого Когтя. Впереди шли самые сильные, в середине и на флангах - середнячки, и в самом конце шагали те, которые могли принести какую-то пользу лишь в волчьем обличье. В числе прочих здесь шёл и Тальнар. Следом за воинами со всей скоростью, на которую были способны, шли женщины, которые должны были варить обед и лечить раненых. Самые взрослые и сильные из них везли тачки, нагруженные котлами, ложками-поварёшками, брезентом, топориками для дров, ножами для разделки мяса, чистой тканью для бинтов, мешочками с сушёными целебными травами. Вместе со всеми шла и Заячья Губа, чьи чистые, только сегодня утром вымытые волосы мягко сияли на солнце.

Кривой Коготь боялся не успеть. Он выжимал все силы из самого себя и из своей стаи, нещадно подгоняя их. В первый день все это терпели, но на второй, когда путь проходил под палящим солнцем, некоторые начали ворчать. Всё же Кривой Коготь почти добился, чего хотел: к концу третьего дня пути они подошли к высокому увалу, за которым спал Намме.

Здесь, под цепью низких холмов, они расположились на ночлег. Уже зашло солнце, когда от нескольких маленьких костров понёсся запах жареного мяса и похлёбки. Как всегда в таких случаях, в костры были подброшены горькие травы Клыкастых гор, не позволявшие дыму подниматься в небеса и тем самым выдавать место, где был разбит лагерь. Дым стлался по земле, и потому у всех, кто сидел за кострами, глаза были красными.

В лагере было настолько тихо, насколько вообще может быть тихо среди трёхсот людей. Трещали хворост и сухие стебельки в кострах, постукивали ложки о донца тарелок, но не было слышно ни разговоров, ни смеха. Никто не напевал вполголоса, никто не гадал вслух о том, что будет завтра - над лагерем повисло угрюмое и тревожное молчание.

Кривой Коготь в этот раз изменил своей привычке сидеть за костром в кругу избранных соратников, неторопливо ужиная. Он медленно ходил туда-сюда, меряя широкими шагами высохшую землю, и изредка откусывая от жареной бараньей ноги, которую держал в руке. Он размышлял над тем, что ему делать дальше. План был тщательно продуман, время рассчитано с точностью до часа, и всего одна промашка чуть было не спутала всё дело. Ярость Кривого Когтя была обращена не на его собственную похоть, а на Веглао: он злился, что не сумел поймать её и разделаться с ней. К счастью, он потерял всего несколько часов: ударь малолетняя дрянь чуть выше, и он был бы хладным трупом. Сейчас он жив, и опоздание не очень мешает ему: те, кому он велел прийти в Намме, уже находятся там, а вместе с ними находятся и грузовые машины, на которых они меньше чем за полсуток совершат бросок в Донирет.