Наталья Якобсон - Империя дракона

Кто-то постучал в окно. Длинные худые пальцы сжались в кулак и несколько раз ударили по слюде. Потом шаги обошли угол дома, а в следующий миг острые коготки заскреблись в дверь. Я не чувствовал поблизости присутствия зверя или человека. Тогда кто же со звериным отчаянием скребется в дверные доски, не решаясь переступить порога или хотя бы подать голос.

Шум начал надоедать, будто когти пытались поцарапать не деревянную дверь, а что-то внутри меня, в левой стороне груди, то, что у людей называется сердцем. У меня его больше не было, а в избушке не находилось ни одного человека, только эльф и дракон, и отчаявшийся гость за порогом. Я поднялся из-за стола и рывком открыл дверь. Затем наступил миг удивления, растерянности, страха, вроде бы целая гамма чувств и в то же время полное равнодушие, только губы приоткрылись от изумления, чтобы холодно вымолвить:

-- Сильвия!

Какой бесцветный, однотонный голос. Уставшая сильфида содрогнулась услышав, как я назвал ее имя. Ее темная с пышными рюшами накидка промокла под проливным дождем, а ведь только сейчас я заметил, что за окнами накрапывает дождик, наверное был слишком увлечен своими открытиями, чтобы обращать внимание на непогоду. Главное у нас с Перси была крыша над головой. А в огненных локонах Сильвии, как бриллианты блестели дождинки. Белое, гладкое, как у фарфоровой куклы лицо похудело и немного осунулось. Глаза горели лихорадочным огнем, а с ее ногтей капала кровь.

-- Почему ты не позвала меня?

-- Я звала, ты не слышал, - она вытерла окровавленные пальцы о подол платья. - Мне нужно было поговорить с тобой. Любой ценой добиться встречи.

Ее тихий, нечеловеческий шепот был едва различим в ночи. Другой принял бы ее речь за шелест крыльев мотылька.

-- Проходи! - я равнодушно пожал плечами и чуть отодвинулся освобождая ей проход.

Дверь за ней захлопнулась сама. Шурша атласными юбками, Сильвия прошлась мимо стола и опустилась на скамью. Огонь в тиглях и багряная жидкость, струившаяся по ретортам тут же привлекли ее внимания. Она опустила капюшон. Буйные рыжие локоны, сверкавшие обилием изумрудных заколок тут же заструились у нее по плечам. Вышивка и кружева на корсете напоминали об элегантности. Сильвия любила носить алые или пурпурные платья. Яркие, красные тона делали мерцание ее кожи еще более призрачным и таинственным. Только вот сама обладательница идеальной внешности слишком сильно устала.

-- Дракон! - с придыхание прошептала она, задержав восхищенный взгляд на золотом шитье моего камзола. При виде двух рельефных рисунков ее глаза зажглись загадочным, торжествующим пламенем. Однако это пламя быстро потухло, сменившись страхом и озабоченностью.

-- Ты сильно изменился, - произнесла Сильвия. - Ты как будто преобразился. Скажи, это очень больно первый раз превратиться в дракона.

-- Первый раз? - высокомерно прозвучавший вопрос, как будто хлестнул ее. - Разве я не всегда был таким?

-- Но ведь...- слова замерли у Сильвии на устах. Она смотрела и не узнавала меня.

-- Да, Сильвия, неопытного мальчишку заманить в лабиринт проклятого города гораздо легче, чем израненного жизнью чародея, - согласился я, с ее невысказанным предположением. - Да, первое превращение было болезненным. Не каждый смог бы выжить, испытав такую боль и не пройдя предварительной подготовки. Однако твой хозяин позаботился о моем воспитании и просвещении. Кстати, ты заявилась сюда по приказу князя?

-- Нет, - она заломила руки в отчаянии, потом прижала ладони к щекам. На миг мне даже показалось, что она хочет оцарапать себе лицо, точно так же, как до этого царапала дверь. В какую же степень отчаяния надо впасть, чтобы так обезумить? Она ничего не произносила, но я все равно слышал сбивчивую речь " я бы давно пришла, искала тебя, но не могла найти, звала, но ни разу не слышала ответа". И вот перед ней стоял тот же самый Эдвин, младший сын короля, в которого она так неосторожно влюбилась, прежний и в то же время до неузнаваемости изменившийся. Она прилетела сюда по собственному желанию, преодолела многие мили и неужели теперь в дождливую ночь и холод я выставлю за дверь такую красавицу?

Раньше я бы ни за что этого не сделал, но теперь чувства оледенели. Те, кто смотрели на меня со стороны почему-то видели золотистый солнечный свет, а не леденящий холод. Вот на что обрек меня князь, он дал мне пламенное драконье дыханье и заморозил сердце.

Лишь одно меня заинтересовало, причиняют ли Сильвии боль ранки под ногтями? Одна ее ладонь была немного тоньше другой, будто от изваяния отсекли кусочек мрамора. В памяти сразу всплыло ущелье, ступени, высеченные в камне и звуки мандолины. В тот день Камиль принял меня за одного из членов собрания, даже не удосужившись проверить так ли это, а я в свою очередь посчитал его идолопоклонником или мечтателем, иначе почему он смотрел на статую с таким благоговением и объяснял, что она всего лишь спит.

С самой первой встречи лицо Сильвии показалось мне гладкой маской. Ее тонкие скулы, точеный нос, лоб - все было чертами той самой скульптуры, которую я видел лишь однажды в отражении множества зеркал. Ее лицо всегда было спокойным, никакой мимики. Жили на нем только глаза, а все остальное, как было так и осталось совершенным произведением искусства.

-- Только не трогай реторты, а то обожжешься! - предупредил я Сильвию, которая протянула руку к столу, поближе к моим записям.

-- Красивая саламандра, - сказала она уже с совсем другой интонацией. Ее голос немного потеплел. - Только твой серебристо-серый волк злобно оскалился, когда я вошла. Он ведь может загрызть своего врага. Ты не боишься жить с таким хищником?

-- Я сам такой же хищник, только более опасный. Тебе не страшно находиться здесь со мной? - тут же парировал я.

Она нервно затеребила пальцами оборки на платье, прислушалась к разнообразным звукам, наполнявшим комнату и тихо произнесла.

-- Там в чулане спит эльф.

-- Думаешь, он тебя выручит? Он плут, к тому же устал за день, а ты ему чужая.

Сильвия обиженно надула губки, но румянца на ее щеках так и не появилось. Тон ее кожи никогда не изменялся. Ворон, сидевший на спинке кресла, поначалу заинтересовался гостьей, но потом что-то неодобрительно каркнул и перелетел на подоконник.

-- Забавный зверинец, - с былой иронией похвалила Сильвия и зло сощурилась, наблюдая за передвижениями ворона. - Бессловесные твари для тебя предпочтительнее избранного общества. Жаль, но вся эта живность не может заменить тебе друга.

Бедного Перси она ,очевидно, также отнесла в категорию бессловесных тварей, поскольку он так и не объявился, чтобы сделать гостье комплимент.

-- Ты ведь не оставишь меня? - Сильвия вдруг посмотрела на меня с мольбой.