Евгения Барбуца - Сказка для волка

К разговору я особо не прислушивалась, предпочитая предаваться унынию.

Дима закончил разговор и пристально посмотрел на меня.

— Сиди здесь, Детка, — и вышел из номера.

Мгновенно слетев с кровати, я подскочила к двери, прислонившись к ней ухом. Благо номер был не таким большим.

— Янис, свяжись с ребятами, пусть зачистят лабораторию, они нам больше не нужны.

Я затаила дыхание, от чего нарастающий гул сердца звучал в ушах. Похоже охранник дальше нашей двери не ушел. Верный песик.

— Детка, не подслушивай, — распахнулась входная дверь.

Потеряв равновесие, я глупо рухнула у ног Дмитрия. Ни капли не смутившись, поднимаюсь, и деловито ухожу вглубь номера, под насмешливым взглядом похитителя.

Чертовы нелюди!

Дима отсутствовал не долго, чем расстроил меня неимоверно. Я надеялась, что он вообще не вернется сегодня.

Как только он появился, я тут же отметила его радостное настроение.

— Случилось что-то хорошее? — поинтересовалась я.

— Да, — просиял он. — Я знаю, как излечить тебя.

Меня передернуло от его слов. Мне и так нравится! Но вместо этого, я равнодушно отвернулась к стенке, не задавая больше вопросов. Если бы я знала тогда… я бы утопилась, чтобы не мучиться.

Дмитрий отправился в душ, не особо стесняясь меня. А я, решив не скучать больше, включила телевизор. Из душа он вернулся в совершенно счастливом расположении духа, пусть и разгуливал передо мной в одной набедренной повязке.

Отчего-то мне было маетно на душе. Может из-за портящейся погоды, а может из-за проснувшегося вдруг предчувствия.

Впрочем, через тридцать минут в дверь постучали.

— Ужин, — тут же встрепенулась я.

— Нет, — поднялся с кресла, где до этого смотрел телевизор, Дмитрий.

Он открыл дверь впуская двух оборотней из своей Стаи. Их вид мне очень не понравился. В руках они несли пакеты с логотипом аптеки и глубокий пластиковый таз.

— Это что? — насторожилась я.

— Сейчас увидишь, — вздохнул Дмитрий.

— Дима, — попятилась я. — Я признаю, была не права. Слышишь? Не надо ничего со мной делать.

— Детка, успокойся, — одним неуловимым движением он оказался рядом со мной.

Вновь подняв мое тело на руки, он отнес меня на кровать. Сказать, что я испугалась, значит, ничего не сказать.

— Держите ее, — скомандовал он. И два бравых молодца схватили меня за руки и ноги, распластав на койке.

Я пыталась вырываться, пыталась орать, даже угрожать. Но безуспешно. Рот закрыли жесткой ладонью и полностью лишили возможности двигаться. Я плакала от страха и отчаяния, не зная, что именно сейчас должно произойти. Дышать я уже не могла, лишь с натугой сопела, пытаясь мычать. Больно мне не было, только страшно.

— Детка, прекрати, — навис надо мной Дима. — Это простое переливание крови.

Что?!

Но Дмитрий и в правду вынул из пакета упакованные катетеры и трубки. Он аккуратно закатал рукав халата, обнажив беззащитную кожу. Хватки одного из оборотней было достаточно, что бы вздулись вены на руках. И Дмитрий не преминул воспользоваться этим, воткнув в меня иголку уже соединенную с трубкой. Свободный конец трубки он опустил в таз, который бодренько начал заполняться моей кровью. Через некоторое время на меня навалилась жуткая усталость, похолодало, и невероятно хотелось спать. Смотреть на то, как собственная кровь покидает мое измученное тело, сил уже не было. Я потеряла сознание.

Когда пришла в себя, первое что увидела, это Дмитрия лежащего рядом со мной. Из его руки так же торчала иголка с трубкой. Именно она соединяла нас. Дима ритмично сжимал и разжимал кулак, толчками посылая свою кровь в меня. Моя левая рука, из которой торчала иголка, горела огнем.

Не особо соображая, я потянулась свободной рукой, к сосредоточению боли.

— Держите ее, — рявкнул вдруг Дмитрий.

Мою ослабевшую конечность перехватил уже знакомый мне оборотень.

— Дима, зачем? — прохныкала я.

— Это лекарство, Детка. Я же говорил тебе про нашу кровь.

Как будто я что-нибудь поняла.

— Тебе нужно было простое переливание, что бы восстановить гормональный баланс, — пояснил он в ответ на мой изумленный взгляд. Бред какой-то.

— И много ты в меня влил?

— Еще недостаточно.

— Хорт, вы слабеете. Позвольте заменить вас, — подал голос второй оборотень.

— Нет, — он был категоричен.

— Почему? — заинтересовалась я.

Руку будто выкручивало по ощущениям. Чего уж там, мне казалось, будто вместо чужой крови в меня проникает раскаленная лава. Это больно.

— Потому, что никакая другая кровь тебе не подойдет.

— Но почему? — чем хуже мне становилось, тем раздражительнее и бесстрашнее я была.

— Потому, что только у меня схожий с твоим генотип.

— А можно доступным языком? — боль накатывала волнами.

— У нас одна кровь. Аня моя мать.

Вот тут, меня даже оборотень удержать не смог. Вырвавшись, я нависла над Дмитрием, не слушая скулеж безымянных оборотней.

— Не верю, — прошипела я.

— Семья святое для нас. Только ради матери, я стал бы так подставляться, — усмехнулся он.

У него на лбу проступила крупная испарина, и вообще, выглядел он довольно неважно.

— Но ты же меня… в машине…, — голос мой сорвался.

— Это нормально, Детка. Мы же не люди. Для нас это нормально.

Именно в этот момент я действительно сошла с ума.

Рухнув без сил обратно на кровать, я уставилась в потолок.

У меня есть брат. Поверить не могу! Я столько лет мечтала о большой дружной семье… что поделать, заветная мечта для всех сирот. Что люди обычно испытывают, узнав о наличии новых родственников? Растерянность, испуг, ступор, кто-то злость, кто-то радость, в зависимости от ситуации. И все-таки у меня был брат. Убийца, психопат и извращенец. У меня есть дядя. Человек, который убивал по приказу. Что тут можно сказать? В общем почти полноценная семья. Когда-то я думала, что принадлежу сама себе. Но, оказывается, я и не человек вовсе.

Зачем так жить?

— Выйдете, — отдал Дима приказ, и оборотни покинули номер.

Потолок перед глазами начал вращаться с невероятной скоростью.

— Детка, — позвал меня Дима. — Не молчи.

Он взял меня за руку, обжигая своим теплом холод моих пальцев.

— Почему это происходит со мной? — задала я риторический вопрос.

— Ничего плохого не случилось, — его тихий голос успокаивал. — Я нашел тебя, и больше никогда не оставлю. Мы уедем, будем жить в моем доме, ты родишь мне особенных щенят похожих на тебя. И никто не заберет тебя у меня. Я больше не останусь один. Ты станешь моей Хорсой, единственной Улой. По ночам мы будем бегать под луной. Я покажу тебе фотографии нашей матери, свожу на могилу моего отца. Разве это плохо?

И умрем в один день. Забавно.

— Что такое Ула?

— Песня. Та, за которую умрут, — вздохнул он. — Раньше я жил ради мести. Мой отец… он и прежде-то добрым нравом не отличался, а когда мать пропала, стал бешеным. Она была его Улой.