Токацин - Чёрная река

— Ага, — чёрноволосый метнулся к плетёным ларям, выставленным на корме. Сверху на них лежали тяжёлые покрывала из коры — Кесса не сразу даже поняла, что внизу.

— Вот, — Гийма вытянул из-под покрывал мохнатую бурую шкуру, встряхнул её и расстелил на корме. — Это тебе, Речница Кесса. Тут мягко.

— С-спасибо, — растерянно мигнула та. — А ты куда?

— Пусть за берегом следит, — нахмурился Гарт. — Пока не улетели прямо в Олданию… Отдыхай, Чёрная Речница. Знать не знаю, сколько ты прошла, и чего на пути насмотрелась!

— А расска… — заикнулся было Свейн, но седой сингел рявкнул на него так, что с береговых скал взвились напуганные чайки.

— Отдыхай, — повторил Гарт. — Ты голодна?

— Нет, — мотнула головой Кесса. Ей не по себе было под изумлёнными, восхищёнными и настороженными взглядами. Свейн выворачивал голову, и глаза у него были большие и круглые, Гийма то и дело порывался потыкать пальцем — не видение ли перед ним? — а старший Гьоррен хмурился и косился на пришелицу с опаской.

— У меня есть еда, Гарт Гьоррен, — заверила Кесса, ощупывая длинный мех на драгоценной подстилке. Это была шкура товега — цельная, недавно снятая и хорошо выделанная, мягкая, с блестящей и прочной шерстью. Кесса оглянулась на плетёные сундуки — от них тянуло выделанной кожей.

— Хаэй! — закричал Гийма, перегнувшись через борт. — Яска!

— Хвала Макеге, — пробормотал Гарт, с трудом поднимаясь на ноги — он сильно хромал. — Посмотри, Чёрная Речница, мы пролетаем устье Яски. Да, ей всё же далеко до Великой Реки!

«Яска?!» — Кесса вскочила и кинулась к фальшборту. Внизу — так далеко, что и представить было страшно — вздымались белые скалы, и Высокая Трава над обрывом казалась низенькой прибрежной травкой. Чуть правее темнела Река, и зелёные островки теснились среди её волн. Кесса не сразу поняла, что за серо-жёлтые заплатки виднеются среди кустов, но пригляделась — и увидела крыши домов, настоящих каменных домов — такие она видела только на картинках. А левее строя островков в могучий тёмный поток вливалась синяя лента, вскипая белыми гребнями, и белые скалы обступали её с двух сторон. Яска впадала в Великую Реку, разрезая надвое степное плато, и над пещерами, вырытыми в каждом из берегов, курились тонкие дымки, и Кесса видела каждый берег на пять участков вдаль. Она зажмурилась и встряхнула головой, возвращая зрению и мыслям ясность.

— Яска! — прошептала она. — Белая пена, как пух на воде! А внизу — Острова Кудин, да?

— Они, — кивнул Гарт. — Свейн, бери правее! Пойдём вдоль Великой Реки.

— Лучше напрямик, — помотал головой Гийма, нехотя отведя взгляд от степи. — Быстрее.

— Ночь застанет над травой — что делать будем? — фыркнул сингел. — Поворачивай правее! Успеем ещё заблудиться.

— А откуда вы летите? — спросила Кесса. Она колебалась — то ли вернуться на шкуру, то ли остаться у борта и смотреть на реки и острова. Гарт, кряхтя, уселся у печи, поворошил внутри палкой и кивнул на сундуки.

— Из межречных степей. Олда поставили там шатры. Торговали рыбой, привезли им стекло и перламутр. Теперь везём обратно шкуры и рога. Гийма, покажи Чёрной Речнице товар.

Он потёр колено и поморщился. Чёрноволосый хмыкнул.

— Снова разболелось?

— Эти ваши скачки на бешеных тварях! — снова поморщился Гарт. — Обещал ведь к товегам близко не подходить!

— Так ты же не упал, — пожал плечами Гийма. — И сам говорил, что нога болит с зимы. А теперь тебе товеги не угодили.

— Хорош! — нахмурился сингел. — Отстань от меня, олда. Покажи, что мы везём.

Олданец приподнял тяжёлые покрывала и запустил руки в огромный сундук. Кесса восхищённо присвистнула. Тут была не одна шкура, а десятка два, а то и больше, — бурые и пегие, в подпалинах; а рядом, в соседнем коробе, свалены были рога — короткие, толстые рожки диких килмов, грозные длинные рога товегов, а в малом ящичке — Гийма открыл и его — лежали россыпью вываренные белые костяшки. Олда покосился на Кессу, хмыкнул и достал из сундука странную штуку — пучок плоских серых лезвий на толстой чешуйчатой верёвке. Он взялся за основание пучка и с силой встряхнул его. Лезвия с громким треском развернулись в шипастый веер.

— Ох ты! — Кесса удивлённо мигнула. — Что это?

Гийма снова встряхнул веер — тот с треском закрылся.

— Хвост Двухвостки, — ответил олда. — Такими погремушками встречают богов.

— Двухвостки? — эхом повторила Кесса, осторожно прикасаясь пальцем к лезвиям. Это были плоские иглы, намертво вросшие в кожу хвоста, и они шевелились вместе со шкурой. Каждая из них была широкой, как лезвие ножа, и такой же длинной.

— Это маленький хвост, — Гийма забрал вещь у Кессы и спрятал обратно в сундук. — Я видел большой. Там каждая игла с локоть длиной. Тот хвост — от большого, старого зверя. А это был детёныш.

— Как они теперь без хвостов? — вырвалось у Кессы, и она тут же прикусила язык. «Их, должно быть, убили,» — подумала она. «Вот жалость!»

— На пастбищах Кигээла им дали новые, — серьёзно ответил Гийма. — А старый зверь прожил очень много. И в стойбище был траур, когда он умер. Нас тогда чуть не прогнали от шатров…

— Хэ-э, — поморщился Гарт. — Олда опять говорит о скотине. Хорошо, его семейство не притащило на берег ни Двухвостку, ни товега! Тебе, Гийма, придётся нести меня, когда мы долетим. Я не могу скакать на одной ноге!

— Как скажешь, — пожал плечами олданец, накрыл сундуки и ушёл на нос, к Свейну.

— Гарт, а что с твоей ногой? — тихо спросила Кесса. — Товег ударил тебя?

— Да он с зимы хромает, — ответил с носа Свейн. — Это от холода.

Гарт смерил его недобрым взглядом и покачал головой.

— Верно, растянул, — он отодвинул голенище и закатал штанину, показывая припухшую и покрасневшую кожу. — Биться — не бился. Надо было в стойбище найти лекаря, да кто же знал…

Кесса сочувственно хмыкнула. «Была бы здесь Эмма! Она что-то говорила про такие штуки…»

— Тут, внизу, много участков, — сказала Кесса, посмотрев на берег. — И на каждом есть колдун. Сядем здесь! Нам в помощи не откажут.

Свейн и Гийма переглянулись и дружно фыркнули.

— Гарт боится воров, — пояснил молодой сингел. — Жаден ты, Гарт Гьоррен, не в меру, вот что!

— Тихо там! — рявкнул старик. — Куванцы по весне — сущее проклятие, ничего нельзя оставить. Чем выше по Реке, тем их больше. А тут ещё эта новая напасть — фарки… Ты слышала о них?

— Да, мерзкие создания, — покивала Кесса. — Нападать толпой на безоружного… Прокляни их Река! Но… что вы делаете ночью? Так и спите на лету?

— По очереди, — хмуро откликнулся Гийма. — А всё оттого, что Гарт…

— Рот закрой! — старый сингел поднялся на ноги и потянулся к его уху, но олданец проворно отступил.

— Так не годится, — покачала головой Кесса. — Надо нам сесть. Едва стемнеет, садитесь на первый же участок. Пусть Гарту полечат ногу. А я останусь на корабле и постерегу его. Если куванцы сунутся, живыми не уйдут!