Павел Кузнецов - Мечом и сердцем

Убедившись, что ничто не угрожает его спокойствию, Рабр вернулся в комнату. Не говоря ни слова, он приоткрыл дверь огромного шкафа, погружаясь в его недра почти по пояс. Загремела посуда, и прежде, чем я успел опомниться, на свет была извлечена и водружена на стол огромная бутыль матового стекла.

- Ну что, всё-таки решил выпить со мной за знакомство? - подмигнул мне коротышка. Его буквально переполняли жизнерадостность и энергия.

В прошлые мои визиты гном каждый раз настойчиво предлагал мне выпить, а я столь же безапелляционно отказывался.

- Да я вроде бы тоже альт, если ты не забыл.

- Ну да, рассказывай, - хмыкнул Рабр. - Знавал я таких альтов в южном пограничье: ты такой же альт, как я - дракон.

- Ну... даже не знаю... Драконьей чешуи у тебя столько, что до дракона тебе не далеко.

- Опять шутишь? - на лице гнома не появилось даже подобия улыбки. Он вообще не понимал шуток, хотя и проявлял поразительную проницательность, чётко определяя, когда человек шутит, а когда говорит серьёзно. - Ну, так как, будешь пить или нет? А то эль на свету портится.

- Ладно, Рабр, наливай, - махнул я на всё рукой. В конце концов, сегодня вечером будет выпито столько спиртного, что литром больше, литром меньше - без разницы.

- Давай для начала по маленькой, - с этими словами гном жестом волшебника извлёк из воздуха пару громадных кружек, размером с мою голову. Я только покачал головой, даже не представляя, каково тогда для гнома будет "по большой".

Спустя пару часов весь наш стол был завален драконьей чешуёй, и мы с пеною у рта спорили насчёт содержания её узоров. Последним камнем преткновения стал внешне простой рисунок, на котором в центре тянулась извилистая линия, в нижней части от неё отходили ещё две линии, такие же линии отходили и от верхней части, под углом и вбок. Венчал центральную линию круг, в отличие от остальных линий идеально ровный.

- Говорю тебе, большая линия - это извилистый горный хребет, каким его видно лишь с большой высоты. Вниз и вбок отходят линии, символизирующие гномов, на которых держатся горы, - вещал гном.

- А круг - это, наверное, символ сосуда с гномским элем - этой опоры народа гномов? - иронизировал я.

- Ты ничего не понимаешь! Это солнце, вечно светящее гномам, раскалённая магма, наш владыка, - то есть самое дорогое для любого гнома, символ нашего могущества! - с пеною у рта убеждал меня гном. Его маленькие глазки сейчас были исполнены одухотворения, в них горел нечеловеческий огонь святой веры.

- Ладно, Рабр, давай завязывать, - я прервал спор, поднявшись из-за стола. Что-то мне напоминал этот последний рисунок, но одурманенное хмелем сознание уже тяжело улавливало детали и с явным скрипом выпускало на волю мысли.

- Как, ты уже всё? Но мы же только начали! - с откровенным недоумением заметил гном, тут же забывая про недавний спор.

- Уважаемый Рабр, я бы ещё посидел с тобой, но мне нужно сделать ещё несколько прощальных визитов. Понимаешь, это традиция как для офицеров, так и для дворян. Я же являюсь и тем и другим, так что вынужден принести тебе свои извинения.

- А... Ну если ты приходил попрощаться... - лицо гнома просияло. - Тогда другое дело! Ты молодец, что не забыл зайти к старику Рабру!

- Да, Рабр, мне тут нужно будет проставиться офицерам. Может быть, ты одолжишь своего потрясающего пойла ради такого дела?

- Интересно, как ты будешь возвращать мне его, если собираешься всё выпить? - гном вмиг протрезвел от моей просьбы. Я совершенно не ожидал, что он начнёт придираться к словам.

- Кончено, отдать тебе его же я не смогу. Но ведь могу потом привезти что-нибудь равноценное. Не находишь? - вкрадчиво поинтересовался я у коротышки, не теряя надежды получить гномскую поддержку.

- Что может быть равноценным хорошему элю!? - однако гном сказал это больше для проформы, видно было, что он задумался. - Слушай, ты же наверняка уезжаешь в Альтрию. Ведь так?

- Да, вместе с Викторией.

- Отлично! Тогда привези мне какую-нибудь чешуйку. Только обязательно с хорошим узором! Запомнил, где нужно срезать с драконьей шкуры чешую? - гном заглядывал мне в глаза, забыв о ценности своего пойла.

- Конечно, конечно, - покивал я с умным видом. На попытку представить себе хотя бы контуры дракона, сознание напряглось и выдало... абсолютную пустоту.

- Вот и отлично. Я дам тебе самого лучшего эля, самого настоявшегося, из самых лучших подземных грибов! - когда я услышал это неосторожное замечание гнома, меня аж перекосило. - "Да ведь подземные грибы - это плесень!" - И я стал серьёзно задумываться, не стоит ли ретироваться, пока не поздно. Однако гном с нечеловеческим проворством и стремительностью уже тащил из своего безразмерного шкафа громадный бочонок. Не успел я дойти до двери, пятясь задом, как бочонок уже перекочевал из рук коротышки на моё плечо.

- Твои человеческие друзья не пожалеют, такого они точно никогда не пробовали! - "Это точно! И я постараюсь, чтобы они узнали, что именно пьют, только в самом конце", - последняя мысль сначала робко кольнув моё сознание, но очень быстро завладела им полностью, затмив не свойственную мне брезгливость. Я любезно поблагодарил гнома и стал подниматься вверх по лестнице, таща свою оказавшуюся чрезвычайно тяжёлой ношу. Уже на верхней ступени меня вдруг посетило озарение. - "Тот последний узор... Это же те самые "ручки, ножки, огуречек - вот и вышел человечек" из детства, когда меня учили рисовать!"

Моя вороная кобылка агурский породы послушно остановилась напротив входа в Башню. Резво соскочив с седла, я огляделся по сторонам в поисках коновязи. - "Вот б...! Опять лошадь поставить негде", - выругался я сквозь зубы. - "Как они только живут в этой столице с такими транспортными проблемами! Пешком я, что ли, должен тащиться в официальные учреждения? Или у них так заведено, что везде можно заезжать на лошадях, не слезая?" - однако осмотр габаритов входной двери показал на явную невозможность такого варианта развития событий.

Следующие несколько минут пара стражников с вытянувшимися в недоумении лицами наблюдала, как я привязываю лошадь к стене дома напротив Башни, в нескольких метрах от них. Для этого даже пришлось загнать один из кинжалов в кладку, и уже к нему вязать уздечку. Наконец, служилые не выдержали, и один из них выдвинулся в мою сторону с явно недружественными намерениями.

То, что они не спешили, меня не удивило: любой не один раз подумает, прежде чем предъявлять какие-либо претензии бойцу с конём агурской породы и парой гномских мечей за спиной, да ещё и увешанному метательным оружием и боевыми ножами. Не исключено, что воин прибыл по делам, и всякие препоны может воспринять как личное оскорбление. Если бы на мне была ещё и гвардейская форменная куртка, стражники так бы и не подошли, предпочтя не замечать явно провинциального офицера, пусть и не слишком разбирающегося в столичных правилах, зато явно не привыкшего к пустым политесам в разговоре. Опять же, так они повели бы себя у нас на границе, как будут разворачиваться события в столице, для меня было мало предсказуемым.