Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

За днем смерти Хильдера последовала ночь красного ужаса. И только сверхчеловеческая сила Кориса помогла ему вырваться из ловушки. И осталась только смерть, когда пришел Колдер. Горм перестал существовать. Те, кто еще помнил жизнь при Хильдере, потеряли всякую надежду, потому что Горм превратился в Колдер, и не только остров Горм. Меньше, чем за год, на берегу поднялись башни и возник город, названный Айль. Ни один житель Эсткарпа не приходил в Айль добровольно.

Айль, как грязное пятно, лежал между Эсткарпом и его единственным сильным союзником на западе — морскими бродягами из Салкаркипа. Эти торговцы-воины, знавшие самые отдаленные и дикие местности, построили свою крепость, с разрешения Эсткарпа, на конце полуострова, глубоко вдающегося в море — дорогу этих моряков в самые дальние края. Жители Салкаркипа были опытными моряками и торговцами и не менее опытными солдатами, и безбоязненно посещали тысячи портов. Ни один воин Ализона, или щитоносец Карстена, не смел говорить с ними вызывающе. Гвардейцы Эсткарпа считали салкаров братьями по оружию.

— Магнус Осберик не из тех, кто часто обращается за помощью, — заметил Танстон, один из старших офицеров Эсткарпа. — Нужно проверить снаряжение. Когда Салкаркип просит о помощи, мы обнажаем мечи.

Корис лишь кивнул в ответ. Намочив палец в вине, он проводил линии на столе, в то же время жуя, с отсутствующим видом, кусок хлеба. Симон, заглянув через широкое плечо, уловил смысл в этих линиях: они повторяли карту, которую ему пришлось видеть в зале крепости.

Полуостров, на конце которого находился Салкаркип, образовывал одну из дуг, окружавших обширный морской залив. На противоположной дуге располагался главный порт Ализона — Ализ. Впрочем, эти города разделяло много миль.

В глубине залива лежал остров Горм. На нем Корис поставил точку. Она означала Сиппар, главный город Горма.

Айль был расположен не на внутренней стороне полуострова, а на самом материке, на южном берегу, и смотрел прямо в открытое море. Дальше берег представлял собой крутую стену, где не мог пристать ни один корабль. Тут находилось герцогство Карстен. Залив, непосредственно рядом с Гормом, издавна служил выходом Эсткарпа в западный океан.

Корис несколько мгновений изучал свою работу, а затем, с нетерпеливым восклицанием, стер рукой линии. — В Салкаркип ведет только одна дорога? — спросил Симон.

С Айлем на юге и с Гормом на севере, отряды Колдера без особых затруднений смогли бы перерезать дорогу, ведущую на полуостров.

Корис рассмеялся.

— Дорога лишь одна, древняя как мир. Наши предки не предвидели появления Колдера в Горме, да и кто, в здравом уме, мог это предвидеть? Чтобы обезопасить дорогу, — он положил палец на точку, обозначавшую Сиппар, и нажал, как бы безжалостно раздавив насекомое, — мы должны быть здесь. Чтобы избавиться от болезни, нужно лечить ее источник, а не лихорадку. Лихорадка — только признак болезни тела. Но у нас нет сведений, которые помогли бы справиться.

— Он мрачно взглянул на Симона.

— Шпион.

— Двадцать человек ушли из Эсткарпа в Горм. Эти люди изменяли свою внешность, не зная, сумеют ли когда-либо снова взглянуть на свое лицо в зеркале. Но они с радостью шли на это. Они были вооружены всеми известными здесь знаниями, и ни один не вернулся из Сиппара! Колдеры не похожи на других людей, и мы ничего не знаем об их средствах вооружения. Знаем лишь, что эти средства непогрешимы. Наконец, Властительницы запретили такие испытания, потому что затрачивается слишком большая сила, а результата никакого. Я сам пытался уйти туда, но они наложили на границу заклятье, которое я не могу преодолеть. Появление в Горме означает для меня смерть, а я могу лучше послужить Эсткарпу живым. Нет, лучше не трогать эту рану.

— Но если Салкаркип под угрозой?

Корис потянулся за своим шлемом.

— Тогда, друг Симон, мы выступаем. Ибо в этом главная загадка Колдера — когда он сражается на своей земле и на своих кораблях, победа всегда за ним. Но когда они появляются на территории, куда еще не падала их тень, тогда еще есть шанс пролить их кровь, скрестить с ними мечи.

— Я отправляюсь с вами, — это было утверждение, а не вопрос. Симон был готов ждать и учиться. Он относился к учению с терпением, выработанным за последние семь лет, знал, что пока он не овладеет местным военным искусством, он не приобретет независимость. Раз или два, во время ночного дежурства, он спрашивал себя, уж не применили ли к нему хваленую силу Эсткарпа, чтобы он смирился со статусом кво, не задавая вопросов и не возмущаясь. Если так, то действие чар кончилось. Он решительно настроился увидеть больше в этом мире, чем один-единственный город, и знал, что если не пойдет с гвардией, то отправится один.

Корис посмотрел на него.

— Это не быстрый набег.

Симон остался сидеть, зная, что Корис не любит, когда на него смотрят сверху.

— Разве я похож на любителя легких побед?!

— Тогда возьмите самострел. Как мечник вы не опаснее конюха из Карстена.

Симон не рассердился на это замечание. Он знал, что оно справедливо. В стрельбе из самострела он мог помериться силами с лучшими бойцами. Борьба без оружия, в которой он применял приемы дзю-до, создала ему известность, дошедшую до всех крепостей Эсткарпа. Но в искусстве владения мечом он был не лучше неуклюжего новобранца-юноши, только-только начавшего соскребать пушок со своих щек. А булава, которую с легкостью швырял Корис, казалась ему невероятно тяжелой.

— Пусть будет самострел, — готовностью согласился Симон, — но я поеду.

— Пусть будет так. Но вначале посмотрим, состоится ли вообще выступление.

Решение принималось на совете, где присутствовали офицеры во главе с Корисом и дежурные волшебницы. Хотя Симон официально не принадлежал к офицерам, он пошел вслед за Корисом. Ему не помешали войти и он устроился у окна, рассматривая собравшихся.

Возглавляла совет Властительница, правившая крепостью и всем Эсткарпом, та самая женщина без имени, которая расспрашивала его с самого начала. За ее креслом стояла та, с которой он спасался от охотников Ализона. Присутствовало еще пять волшебниц, без возраста, в некотором смысле бесполых, с проницательными взглядами. Симон решил, что предпочел бы иметь их на своей стороне, чем сражаться против них. Никогда раньше он не видел таких сильных личностей.

Лицом к ним стоял мужчина, перед которым все окружающие казались гномами. В любом другом обществе он господствовал бы над всеми. Люди Эсткарпа, стройные и высокие, казались подростками рядом с ним — бронзовым колоссом. Из брони, покрывавшей его грудь, можно было бы изготовить два щита для гвардейцев. Руки и плечи у него были такими же, как у Кориса, но им соответствовало и все тело.