Токацин - Солнечный змей

— Водяной Стрелок, ты меня помнишь? Я Кьен Токамаве, — растерянно посмотрела на него женщина-южанка, одетая только в лист Гхольмы. На прочих жителях не было и того, к их телам прилипла сажа, волосы побелели от пепла. Речник мигнул.

— Где Нецис?!

Он шагнул к двери и пошатнулся. Его подхватили под руки.

— Ай, куда ты?! — всплеснул руками тот, кто стоял у двери. — Не надо тебе ходить!

Он успел увернуться — Фрисс ещё был слаб и медлителен — но оступился на краю подвесного мостика и плюхнулся в воду. Речник, сбросив с себя чужие руки, вышел из хижины и остановился, щурясь на просветы в ветвях. Гарью пахло повсюду, но огня он не видел. Со всех сторон слышен был плеск, хруст дерева, мягкий шелест листвы и незнакомые голоса. На крыше хижины лежали его штаны и рубаха. Фрисс ощупал их, ища недавние прорехи — он помнил, что сел прямо на горящий уголь — но дырок не увидел, только свежие стежки, наложенные торопливой рукой.

— Вот, Водяной Стрелок, — ему в ладонь всунули шнурки двух медальонов. И костяная рыба, и зубы дракона были целы. Фрисс повесил их поверх одежды, похлопал себя по бокам и скрипнул зубами.

— Где мечи?!

— Возьми, — ему протянули перевязь с ножнами. Он схватился за рукояти — клинки поддались свободно, хоть ножны и покоробило от беготни среди пожара. Затянув последний ремешок, Фрисс выпрямился и вздохнул. Четверо людей и крыса глазели на него с разных сторон. Хижина покачивалась на воде, соединённая узким мостком с огромным воздушным корнем. Высоченные толстые Гхольмы и Мфенеси выстроились стеной, за переплетением корней и могучими стволами виднелась вода, обугленные плоты у берега, чумазые жители, копающиеся в углях.

— Где Нецис? — Речник повернулся к южанам. Они переглянулись.

— Квембе! — крикнули с дальнего плота. — Как он там?

— Живой! — крикнул житель, выбравшийся из воды на край настила. — Совсем живой!

Речник недобро покосился на него.

— Не-ецис! — закричал он, приложив ко рту ладони. Все голоса смолкли.

— Та-а! — послышалось издалека. — Я тут, Фрисс. Как ты?

Некромант выбрался из-за ствола, неуклюже хватаясь за корни, с сомнением покосился на мостки и замер в нерешительности. Квембе вскочил, протянул ему руку. Нецис, прижимая к груди большой закопчённый горшок, подошёл к Речнику.

— Всё хорошо, Фрисс. Мы в гостях у людей Мвакидживе. Помнишь эту ночь?

От горшка пахло жареной рыбой, и Речник сглотнул набежавшую слюну. Он только сейчас понял, как голоден.

— Помню, — нахмурился он, оглядываясь по сторонам. Ночной пожар оставил немало следов на деревьях и плотах, и среди жителей, разбирающих обломки, многие носили повязки, пропитанные соком Джити — мало кто не обжёгся, затаптывая пламя. Тут, за стеной деревьев, ещё плавали почти невредимые хижины, но снаружи, в заливе, от них остались только угли.

— Сильно им досталось, — пробормотал Речник, с каждой секундой становясь мрачнее. — Да, ночь я помню… Нецис, от нас было хоть немного проку?

— Квалухуди! — воскликнули за спиной и тут же вскрикнули от боли, получив с двух сторон локтями. — Ты спрашиваешь — был ли прок? Ты привёл воду на деревья! Как ты приказываешь рекам, Водяной Стрелок?!

— Всё хорошо, всё было сделано правильно, — кивнул Некромант с довольной усмешкой. — Я принёс еды. Тебе нужно поесть, прежде чем идти. Тут есть кое-что, на что ты должен взглянуть. Кьен, вас всех ждут у большого костра, на холме. Думаю, ваша помощь пока не нужна.

— Мы вернёмся скоро, — кивнула южанка, оглядываясь на Нециса с мостков. — Этот дом — ваш, Водяной Стрелок. Если ты позовёшь, мы тут же появимся.

Речник покачал головой, разматывая листья, укрывающие горшок. Есть хотелось нестерпимо, но кое-что ещё терзало его…

— Алсаг и Флона, — он угрюмо посмотрел на Некроманта. — Река унесёт их Вайнег знает куда. Я пойду…

— Сиди, Фрисс, — Нецис придержал его за плечо. — Сначала поешь. Их прибило к правому берегу в полу-Акене отсюда. Флону пугает запах гари, она боится сюда плыть. Еды и воды у них в избытке. Беспокоятся о тебе, но рады, что мы оба живы. Та-а, илкор ан Ургул! Не думал, что полезу тушить пожар в прибрежной деревне — и ещё буду этому рад!

Рыба, запечённая в листьях и набитая недозрелыми плодами Чинпы, была ещё горячей, но Фрисс не стал ждать — разломил её надвое и оторвал кусок того, что принял за лепёшку. Это был плод Мфенеси, пострадавший в огне — он запёкся прямо в дупле-хранилище, и его раскатали в блин.

— Что ты сделал, Нецис? — Фрисс посмотрел на свою перебинтованную ладонь и на такие же повязки на правой руке Некроманта. — Твоя кровь теперь во мне? Я в самом деле привёл волну, которая затопила весь огонь?

— Да, это была великая волна, — кивнул Нецис, на миг отрываясь от еды. — Я поделился силой с тобой, Фрисс. Я рад, что тебе от этого не было вреда…

Он покачал головой.

— Я даже не надеялся, что это получится, — хмыкнул он. — Такое давно ни у кого не получается. Только между Илриэйя та-Сарк , и то в редчайших случаях. А ты, Фрисс…

Речник фыркнул.

— Любишь же ты ставить опыты! Что же… если теперь я — отчасти ты, может, и в летучую мышь превращаться научусь?

— Воля богов, — Нецис отвернулся, скрывая усмешку. — Но ты… Я очень рад, Фрисс, что ты не прошёл мимо. Очень рад…

Деревья у залива приняли на себя самый сильный удар огня — и почернели от корней до нижних веток, их листья скукожились от жара. По нетронутым ветвям бегали крысы-Призыватели с ножами, и вниз то и дело валились огромные листы. Плотовщики вылавливали их, укладывали в стопки. Из-за деревьев раздавался перестук топоров. На обугленном настиле сидели Призыватели и приделывали отмытые от сажи лезвия к свежевыструганным древкам. Жители толпились вокруг, ожидая, когда инструмент будет готов. Те, кто послабее, трепали и мяли кору, плели циновки и сшивали из листьев накидки — некоторые уже оделись в листву, солнце поднималось всё выше и грозило обжечь спины не хуже огня, а своей одежды не было почти ни у кого. Плоты, ночью отогнанные от берега, снова сгрудились у корней, и жители копались в углях, извлекая из обломков уцелевшие наконечники копий, иголки и глиняные плошки. На дальнем конце залива, на холме, дымилось большое кострище, и люди вытаскивали из угля печёную рыбу. За ними чернели стены невысокой и довольно причудливой ступенчатой башни. В горах углей на её ступенях Фриссу почудилось что-то знакомое.

— Та-а! — Нецис остановился, выглядывая кого-то на плотах. — Истакети! Многое ли уцелело?

Седая женщина, сидящая на корнях и внимательно глядящая на тех, кто рылся в обломках, оглянулась на него и покачала головой.

— Мы остались без кораблей, Нецис. Весь Хианкайя выгорел — там теперь один камень.