Иван Васильев - Ещё один шанс

— А дочь моя? Любушка? Она…

— Так, этот разговор, надо срочно сворачивать. Иначе что-то произойдет, — пронеслось у меня в голове.

— Федор? Что ты возишься, с этими, мужиками? — обратился к слуге, который давно о чем-то спорил, с двумя незнакомцами, возле забора. — Веди их сюда!

— Командир! — крикнул в ответ Федор. — Ходоки до тебя… Просят, чтобы выслушал.

— Зови!.. Вдруг у них важное дело?

— Как же вовремя, ребята, вы, подошли — подумал я, радуясь, что не нужно отвечать Коробейникову. Можно, сказать, спасли от нежданной женитьбы.

— Дозволь спросить, барин… Не ты ли будешь Алексей Воронцов? Сын Петра Александровича Воронцова? Светлая ему память!

— Ну, допустим, я и что? — ответил молодой коммерсант незнакомцам.

— Слава, тебе, Господи! — крестьяне повалились на колени.

— Нашли…

— Родной!.. Заступник!.. Кормилец!.. — неизвестные ползком двинулись к нему.

— А в чем собственно дело, граждане? — возмутился Рязанцев и отошел, от прибывших ходоков, на один шаг в сторону. — Мало ли чего удумают?

— Так…. барин ты наш!

Солнце медленно закатывалось за горизонт. Последние краски разноцветных лучей переливались над далекими верхушками деревьев. Солнечные зайчики, пробивавшиеся сквозь густые лапы деревьев, устало попадали в глаза. По лесной дороге двигались две повозки в направлении известном одному только вознице. Мирно поскрипывали колеса. Еле слышно с соседней подводы доносились мужские голоса. Не большие ямки и выступы по пути движения постепенно укачивали и склоняли в сон.

— Куда поехал? Зачем? И, что мне, истинному горожанину, в третьем поколении, делать в этой забытой, во времени и пространстве, глухой деревне? — хмуро размышлял путешественник.

— Нет!.. Только обустроился. Начал заводить полезные знакомства. Девчонку симпатичную присмотрел, — глубокий вздох и долгий выдох.

— Почти придумал, чем заняться в этом мире. А тут раз…. и наследство с голодными крестьянами, как снег на голову, свалилась!

— А оно мне надо? — снова недовольный выдох. Переворот с одного бока на другой.

— Неурожай, видите ли, у них! Детушки погибают… Лебеду всем селом уже кушать начали… (Ну, и далее плачь всего села, с призывами о помощи, на трех листах).

— И как, теперь поступать? — прикусив губу, не мог успокоиться Рязанцев. — С таким, злосчастным наследством.

— Барин-то у нас… Какой-то мелковатый, — донесся еле слышный разговор мужиков с первой повозки. — Вон, у Анисимовых, здоров как боров, — быка кулаком валит… А Брагин, что за Сухим Лесом? На него смотреть страшно, не то, что на кулачках сойтись!

— Верно, подметил, у Брагиных, тот ещё хряк. Чем они его кормят? Медвежатиной, что ли? — поддержал собеседника возница.

— А наш? Похоже, он вообще, драться не умеет! Хлипкий какой-то! Соплей перешибить можно.

— Зато, у него… Глаза хитрые! — парировал извозчик, защищая Воронцова. — Как, он, на всех смотрит! Прищурившись, в половину глаза. У нас, в округе, так, никто, ни на кого, не глядит! Умный наверно? Говорят, умные — все так смотрят!

— И, что, с ума, этого? Книги церковные переписывать? Али звезды на небе считать? — не уступал водиле собеседник.

— Зато, наш, говорит, мудреными словами и улыбается много. И, девки на него, дюже смотрят… — возничий поудобнее уселся в повозке. После чего легонько стеганул лошадь. — Но! Не спать! Кляча, старая…

— Толку от этих смотрин! Ни в карманах, ни в хозяйстве не прибавиться! А от баб — одно разорение. Дай волю — со свету сживут, — не как не хотел сдаваться оппонент извозчика.

— …Пожалуй, ты прав! Слабоват, барин… Да и щуплый какой-то. Тяжело ему с нами будет.

— Это, я-то щуплый? — недовольно пронеслось в голове у странника.

— Я, слабоват?

— Да, я тут через месяц…

— Нет…. через неделю, вашу местность на уши поставлю! Вы ещё не знаете, Леху Рязанцева!

— Вот! Организую какое-нибудь опытное, колхозно-фермерское хозяйство. И буду всю округу снабжать уникальной картошкой или кукурузой. А по праздникам участвовать, в этих?… Как их?

— В ярмарках, типа ВДНХ! И побеждать там всех и вся, — с иронией, подключился мой внутренний голос.

— А, что? Притащить несколько мешков картофеля. Засадить поле. Лет через десять, — полстраны накормить можно.

— Накормить-то накормим, — подтрунивал сам над собой идейный новатор.

— Только, десять лет, заниматься одними полевыми работами, — скучно.

— Да, и не в моём характере, в одном месте столько копаться…

— Слуга сказывал, что у барина диковинка есть. Старинная, — возница вполголоса продолжал разговор. — Ночью, как звезда, горит. Отпугивает злых и коварных людей, а добрым — удачу приносит. Говорит, больших денег стоит. Аж, из самого Царьграда, привез.

— Брешет Федор, — не соглашался с ним собеседник. — Вот, я — добрый человек. А портки вчера порвал. Почему она меня не защитила? А барин? Днем споткнулся, когда из харчевни выходил! Все знают, недобрый знак. И люди, возле нас, нехорошие ходят. Всё про клад какой-то выспрашивают. Смотрят, злобно. Ой… чую, беда будет!

— Ладно, ещё одна идея, — продолжал размышлять Алексей, стараясь отвлечься от ненужных разговоров про его несчастную натуру.

— Могу заняться разведением редких сортов кур, свиней! Каких-нибудь индюков, в конце концов… Через два — три года стану крупным животноводом в этих краях. Буду всех сельчан редкими мясными деликатесами угощать!

— Шикарная идея, — ехидно похвалил себя путешественник.

— Сейчас как раз в стране кризис. Цены на мясо. Вон, как взлетели!

— И главное, как звучит… Леха Воронцов — свино-фермер!

— Да-а-а… называется… здравствуйте — приплыли.

Странник горестно вздохнул. Было обидно…

Сколько бы он не храбрился, какие бы гениальные планы не строил, и как бы себя не поддерживал — знаний и навыков в ведении сельского хозяйства, у него не было. И, что делать с доставшимся наследством, он решительно не представлял.

— Может быть, дать денег? — Алексей задумался, что-то подсчитывая.

— Рублей — сто! Или двести… На всех! И пускай себе живут, как жили?

— Или отдать, всё селение, кому-нибудь…. в хорошие руки? Пусть заботится! Поливают, их, там, что ли… Убираются, за ними… Коврики трясут…

— Ну, какой из меня помещик? — Рязанцев представил себя в домашнем халате, восседающим на кресле — качалке. Рядом несколько слуг.

— А обращаться, с ними, как?

— Эй, ты, голубчик! Принеси-ка мне наливочки с солененькими огурчиками! Хотя, нет, пожалуй, лучше, грибочков достаньте! Да…. и девок позови! Пусть, что ли, песню, споют…. жалостливую. Да…. поплачут там, что ли…

— А тебе в ответ… Да, не извольте беспокоится… Ваше…. какое-нибудь, там, благородие… Или еще кто?