Наталья Якобсон - Роза с шипами

-- Что ты собираешься с этим делать? - Роза подошла к столу так неслышно, что я заметил ее лишь, когда она уже очутилась рядом. - Давай я зарою ее в саду недалеко от твоего театра или под виноградником, там почва рыхлая и ...

-- Нет, Роза, не надо, - я перехватил ее руку, потянувшуюся к свертку. Я не был в восторге от того, что она и Винсент, пытаясь проявить щенячью верность, всюду следуют за мной и пробуют, как могут решить за меня мои проблемы. Вот теперь я, действительно, готов был поверить в то, что если бы я вздумал спуститься в самый ад, то Роза ничуть не испугавшись последовала бы за мной, как и обещала когда-то. Надо было бы радоваться таким проявлениям привязанности, но я боялся за Розу, боялся, что однажды по привычке увязавшись за мной, она переступит порог того пекла, откуда уже не сможет выйти. Я не собирался подвергать опасности тех, кого люблю. Я сам мог со всем справиться. Просто, я привык вести игру с жертвой и в этот раз события затянулись лишь потому, что мне вздумалось поиграть точно так же и с врагом. При чем с боеспособным врагом. От того, что Ротберт вновь накопил силы и мог мне противостоять, игра становилась интереснее, а ощущения острее.

-- Не вздумайте больше бегать за мной по ночным улицам, иначе...- прошипел я, смотря на Розу, но предостережение было обращено, как к ней, так и к Винсенту.

-- Ничего ты мне не сделаешь, - победоносно улыбнулась Роза. - Взгляни, ты даже не хочешь сильнее сжать мне руку, чтобы случайно не оцарапать ногтями, а ведь при желании мог бы без труда переломать кости и кому-нибудь более сильному, чем я или он, - она кивнула в сторону Винсента. - Не лицемерь, Эдвин. Опасаться надо не прогулки по ночным улицам, а того, кто нас во время нее сопровождает, то есть тебя.

Роза видела меня насквозь, наверное, с того самого момента, когда впервые заметила, как в моих глазах трепыхаются теневые крылья дракона. От нее ничего было не скрыть. Я сам поведал ей историю своей жизни. Она знала обо мне все.

Я вспомнил забавный эпизод, происшедший с нами в Виньене как раз после того, как возмущенного и оскорбленного тем, что его сочти безумным, Шарло увели с площади двое расстроенных слуг князя. Присцилла плакала, отходя от места казни. Слезы смывали грим, наложенный на лицо, смазывали тушь с ресниц, так, что девушка становилась похожей на довольно бездарную актрису. Кловис вел себя более мужественно и крепко держал за шиворот повредившегося умом собрата, чтобы тот не вздумал накинуться на кого-то из прохожих, болтая всякий бред и тем самым разоблачить все тайное общество. Площадь опустела, но за ней в узких улочках еще громыхали экипажи. Чьи-то лошади, почуяв то ли дракона, то ли запах смерти, исходивший от моей ноши, понесли, но Роза кинулась прямо на середину дороги, преграждая им путь. Окажись на ее месте кто-то другой, я был бы уверен, что кони затопчут его, но за Розу уже можно было не бояться. Излишнюю опеку с моей стороны она бы сочла придирчивостью. Когда ее и экипаж разделяло уже несколько шагов, лошади захрапели, вздыбились и, кажется, были бы рады броситься назад, лишь бы только не приближаться к изящной женской фигуре неподвижно застывшей в узком проулке.

На карете я разглядел королевский герб и немного смутился от того, что первым не поспешил на помощь благодетелю, решившему оставить мне свою державу. Никто из придворных не оказался бы в этот миг таким нерадивым, как наследник. Им ведь не хотелось, чтобы я так быстро унаследовал трон. Именно потому, что боялись меня, они ни в коем случае не желали скоропостижной кончины своему правителю.

Когда король вышел из кареты, чтобы поблагодарить прекрасную спасительницу, Роза в мгновение ока уже успела перелететь расстояние, разделявшие ее и коней, шикнула что-то угрожающее в ухо мускулистому белому жеребцу и схватилась за поводья, будто пытаясь доказать, что этим простым способом и усмирила лошадей. В том, чтобы просто натянуть вожжи, нет ничего сверхъестественного.

-- Они уже успокоились, - Роза потрепала одну лошадь по холке. Та была настолько напугана, что стерпела ее прикосновение. Любой конь стерпел бы даже укус гремлина, который проворно высунулся из сумочки и с азартом следил за животными, готовясь запрыгнуть кому-то на гриву, но Роза спрятала руку с сумочкой за спиной.

-- Сиди тихо, - шепнула она своему питомцу и тут же натянуто улыбнулась, будто ничего и не произносила.

-- У вас ведь есть брат, - король всматривался в лицо Розы, пытаясь угадать в нем что-то знакомое. - Это ведь ваш брат или кузен оказал мне точно такую же услугу, кажется, год тому назад.

-- У ее высочества нет брата, - подал я голос, заставив короля обернуться назад, туда где стоял я. - У нее никого нет, кроме меня. Она любит выручать людей из беды не считая при этом, в который раз она им пособляет в первый или во второй и уж тем более не присматриваясь к вензелям на их карете.

Я понимал ошеломление его величества. Для любого, даже заранее предупрежденного было бы ударом увидеть своего преемника ночью на улицу в компании с девушкой, проявившей слишком большое милосердие, чтобы считать ее врагом.

-- Эдвин приютил меня, - пояснила Роза. - И если вдруг в одной из тех стран, которые мы посетим, меня вздумают отправить на эшафот, то некому будет вступиться за меня, кроме него.

Она изящно пожала плечами, но реверанса не сделала. Зачем? Перед ней всего лишь земной правитель, а она сама, возможно, очень скоро будет провозглашена властительницей той империи, куда больше не ступит нога человека.

- Я знаю, меня долго не было у вас, - я легко взмахнул полой плаща, имитируя размах драконьего крыла. - Что поделаешь? Есть дела, которые не терпят отлагательства.

-- Зато сегодня я могу пригласить вас обоих, - даже у его величества не хватило бы смелости договорить, что вдвоем мы будем самой прекрасной и необычной парой, переступавшей когда-либо порог земного дворца.

Роза опустила ресницы, пытаясь скрыть безрадостное выражение своих глаз. Ей совсем не хотелось тащить гремлина во дворец, туда, где он может покусать не таких безропотных, как бессловесные кони, гостей. Я поплотнее прижал к груди свою ношу, стараясь прикрыть ее плащом, насколько это возможно и все равно мне казалось, что взгляд короля видит сквозь ткань, что мой земной покровитель смотрит и различает под слоем бархата мертвую, отсеченную от тела голову, которую я прижимаю к груди.

-- Как-нибудь в другой раз, - пробормотал я побелевшими губами. А про себя добавил "только не сейчас, ни с головой Сильвии, которая откроется на обозрение придворных, как только лакей снимет с меня плащ".

Неприятный разговор остался позади, а страх разоблачения не прошел. Что бы я сделал, если бы кто-то стащил с меня накидку и, окликнув ночной караул, указал им на бледного, златокудрого юношу, который несет в руках голову казненной.