Анастасия Калямина - Волшебство на грани 2

Морквинов зевнул, вытянув ноги на подлокотник кресла, потянулся, и продолжил "увлекательное" чтение письма своей уже бывшей пассии. Лицо его выражало скуку смертную.

"...Возможно, тебе обидно, что так получилось, что это столь неожиданно для нас обоих, - писала пассия. - Тебя, наверное, обуревают эмоции. (Димка скептически посмотрел на окно, затем вернул взгляд к ЛЭПСЕ) Но, ты не расстраивайся. Я тут подумала, и поняла, что у нас есть шанс сохранить отношения. Ты ведь будешь приезжать ко мне, а я к - тебе, будешь звонить, писать? Я верю, что бывают отношения и на расстоянии. Сомневаюсь, конечно, что ты готов всё бросить и спонтанно переехать в Созему, только ради того, чтобы видеть меня каждый день. Но это меня не расстраивает. Те цветы, которые ты подарил мне неделю назад, до сих пор еще не завяли, а это знак. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Твоя Э.Б. Мирабелова".

Закончив читать, Димка скомкал письмо и прицелился в урну, стоящую возле дверей. Какое этой девушке нужно решение? Морквинов не собирался ничего решать, пусть катится в свою Созему-Марейд, а в Чалиндоксе и без неё красивые девушки водятся, и в большом количестве. Попав мимо урны, Димка понял, что чувствует облегчение - ведь он никогда больше не увидит эту овечью улыбку Мирабеловой, никогда не будет пытаться понять шуточки её мамы за ужином, не будет краснеть, когда её бабушка начнет спрашивать насчет свадьбы. Димка - существо непостоянное, его пугают такие слова как "свадьба" и выражение "любовь до гроба". До гроба можно заработать себе геморрой, и только.

Мирабелова не являлась той единственной, что могла бы пробудить в Морквиновом хоть какое-то подобие привязанности. Такие чувства он испытывал лишь однажды, к Карсилине Фротгерт (на тот момент Радужниковой). Но тогда он считал её своей кузиной, и подобные чувства бы не привели ни к чему хорошему, тем более что Карси его рассматривала только в качестве друга, кузена, который вечно попадает в какие-то нелепые ситуации. Димка был жутко неуверенным в себе, комплексовал из-за низкого роста и своей дикой неуклюжести, а собственная внешность приводила паренька в уныние. Однажды он решил положить этому конец, изменить свое отношение к себе, к людям, к Карсилине. Он стал встречаться со многими девушками, не ограничиваясь на одной, чтобы повысить свою самооценку, которая рухнула ниже плинтуса, когда Карси не поняла, что он пытался признаться ей в любви, и лишь посмеялась, думая, что Морквинов шутит. Но это было давно, еще в школе, в классе в седьмом. Сейчас Димка таких промашек не допускает. Больше он ни к кому не будет чувствовать нечто подобное, ибо это заставляет самооценку понижаться, а получать удовольствие от жизни, можно и без любви, например, просто флиртуя с несколькими красотками. Некоторые девушки думают, что раз Димка обратил на них внимание, то это очень хороший знак, ибо они настолько закомплексованные, что думают, что никто никогда их не полюбит, поэтому верят Морквинову и не боятся обжечься, считая его тем самым, которому они нужны больше всего на свете.

Димка, нехотя, поднялся с кресла, неспешно подходя к письменному столу, вспоминая первую встречу с Мирабеловой, под дождем. Нелепо было - она обрызгала его своим зонтиком, когда он стоял под крышей киоска. Затем, извинялась, краснея, как маленькая девятилетка на контрольной, не знающая правильных ответов.

Порывшись в столе, Морквинов нашел клочок бумаги, думая ради приличия и тактичности отправить девушке ответ на странную ЛЭПСУ. Взял простой карандаш, и, не садясь на стул, криво накалякал на листке: "Я все прекрасно понимаю, Элла. Езжай с миром, и удачи во всех начинаниях. А так же будь здорова и хворай". Это было похоже на бессмысленную отписку, как плевок в лицо Мирабеловой. Казалось, Димка особо даже не задумывался о том, что писал ей, что это может обидеть девушку, которая верила в светлые чувства. Но, как доказывает практика, полезно быть реалистами, мечтатели часто получает болезненные тычки от жизни в спину.

Поразмышляв, Морквинов решил, что будет лучше вовсе не отвечать Мирабеловой, пусть теряется в догадках, изводится. Димка не тот, на кого стоит тратить нервы. Он выпрямился и сжал клочок бумаги в кулаке, собираясь развернуться и, вообразив себя баскетболистом, таки попасть в урну.

Только он замахнулся для броска, в комнату кто-то постучал, а уже через мгновение дверь открылась, и на пороге стоял я. Я был чистый, в выглаженной синей рубашке и джинсах, опрятный, даже причесанный, хоть аккуратный пробор на моёй светло-русой голове и смотрелся очень непривычно.

- Вы уже вернулись! Наконец-то! - воскликнул Димка, кинув скомканный кусок бумаги себе под ноги. Все равно потом служанка придет - уберет.

- Как видишь, - я одарил его искренней, счастливой улыбкой, и оперся спиной на дверь, деловито скрестив руки.

Димка непонимающе сверлил меня взглядом. Он думал, почему я вдруг перестал носить черное, почему мое лицо светится таким радушием и жизнерадостностью. Наверное, он не мог поверить в такую метаморфозу.

- Я жалею, что не отправился с вами на поиски, - сказал он, отходя от стола, - Вижу, ты там развеялся, перестал депрессовать. Я так понимаю, тело Карси нашли? Хотя, если бы это было так, то ты не был бы таким довольным.

Димка потер лоб кулаком. Интересно, он догадается?

- Тогда, вы её не нашли.... Но ты бы тоже не был таким довольным! - Морквинов встряхнул волосами так, что клетчатая кепка, покоившаяся на его голове, чуть не упала.

- И к какому же выводу ты пришел? - поинтересовался я, не меняя положения.

- Ну... - протянул Димка, пристально в меня вглядываясь. - Тут может быть только одно объяснение.

Я вопросительно уставился на него, тот почесал свой подбородок, и выдал:

- Ты наконец-то забыл Карси и влюбился в кого-то! А ты её с собой из того мира взял, или там оставил, и будешь к ней путешествовать? - тут же поспешил Морквинов развить придуманную догадку.

- Стой, стой, не так быстро! - поспешил остановить его я. - Еще варианты?

- Да что ты меня допытываешь! - Димка зажмурился, затем, открыл глаза, бросил на меня подозрительный взгляд и обиженно проговорил: - У тебя такой вид глупо-счастливый, словно Карси жива, но это ведь не...

Он осёкся, увидев, что я подмигнул, и поднял большой палец вверх. С таким интеллектом Морквинов далеко пойдет. Затем, глаза Димки расширились, губы скривились в плоской улыбке:

- Не, ну не может такого быть!

Я промолчал, наблюдая за тем, как меняется его выражение лица. От ошарашено-непонимающего, до восторженно-удивленного.

- Да, ладно? Ты серьезно?

Он даже настороженно подбежал вплотную и взялся за мои плечи, словно я был умственно-отсталым маленьким мальчиком, не умеющим говорить элементарные слова, вглядывался мне в глаза, надеясь увидеть в моем лице хоть каплю сумасшествия. Но, я не был похож на душевнобольного или шизофреника.