Анастасия Калямина - Волшебство на грани 2

Кто знает, что можно ожидать от дракона, в сокровищницу которого забрался чужак? Карси постаралась не унять дрожь в коленках. Говорят, драконы, охраняющие драгоценности, очень опасны и свирепы. Но Карси было ценнее сохранить свою гордость, нежели жизнь, поэтому она храбро шагнула обратно в сокровищницу, прямо навстречу дракону. Тот уже полностью вылез из своего "одеяла" из сокровищ. У него были массивные чешуйчатые крылья с шипами на концах, а на голове торчали острые зубцы, словно прическа у панка, прилизанная всевозможными лаками для волос. Передние лапы с когтями были очень мощными, с большими пальцами, так что, если он задумает схватить, то уже не спасёшься.

Карси зажмурилась, готовясь нелепо проститься с жизнью...

- Здравствуй! - вдруг замолвил дракон по-человечьи, обнажая свои острые клыки. Смею заметить, что тон у него был очень дружелюбный и немного удивленный. - Я Айвир, а ты кто?

Карси была удивлена не меньше, раньше она думала, что драконы не разговаривают, да и вообще с теми, кто забрался в сокровищницу, не церемонятся.

- Карсилина. - Представилась девушка, сделав вид, что ни чуточки не испугалась.

- Давно я уже людей не видел! - воскликнул Айвир, и девушке показалось, будто он улыбнулся. - Ты бы знала, как тут скучно и одиноко. Спишь в горе сокровищ, или сидишь и пялишься на неё... Тоска! Ты ведь будешь моим другом?

- Айвир, ты только не обижайся, но у меня дела. Я не могу здесь оставаться. - Карси где-то в глубине души еще опасалась, что он может напасть на неё за неугодный ответ.

- Понимаю! - кивнул дракон. - Просто, ты единственная, кто не испугался меня...

- Ты знаешь, как выбраться отсюда? - поинтересовалась Карсилина, времени на дружеские разговоры с волшебными существами не было.

Айвир выдохнул из ноздрей облако горячего дыма, обдав им принцессу, и сказал:

- Конечно! Думаешь, как я сюда попал?.. Куда путь держим?

- К Январису. Ты ведь знаешь, кто это? - Карси очень надеялась, что знает.

- К Январису? - переспросил дракон. - А зачем?

Когда Карсилина поведала ему свою историю, Айвир, казалось, оживился ещё больше, и даже заёрзал от нетерпения:

- А, давай, я тебя провожу? - предложил дракончик, оказавшийся на удивление существом добрым. - Я тебя с ветерком по воздуху подброшу! Доверься моим крыльям!

Девушка была очень рада, что Айвир сам высказал эту идею:

- Хорошо! А ты знаешь дорогу?

- Да, можешь не сомневаться!

Декабрина, правда, сидя в кармане, помалкивала, но затея эта ей не нравилась почему-то.

***

Прохор Мылченко с сердитым выражением лица рассуждал о том, что некоторые личности ведут себя очень самовольно, что, конечно, очень огорчало листонского барона, директора банка "Чалинвест". Сулитерия то и дело подкидывала к его рассуждениям вслух гневную фразу насчет действий Карсилины. Снег, которым засыпала их столик Декабрина, уже растаял, превратившись в лужу и капая с его краёв. Тюбенций скромно помалкивал, не зная, что и думать насчет случившегося, в первый раз за время своего похода он стал жалеть, что покинул свою родную деревню. Эти люди, что его сейчас окружали, не располагали к себе юношу абсолютно. Ему хотелось осознать, что действие происходит в плохом сне и проснуться. Он даже поймал себя на мысли, что соскучился по матери, которая, наверняка, не одобрила поступок сына. А ещё Тюбенция вгонял в краску запах падали, которым он пропитался, пока был в плену у троллей. Зольтер, сидевший с ним рядом уже потерял всякую надежду учуять что-то более приятное для носа. Правда, в отличие от моего отца, он уже перестал возмущаться тому, что Карси от них сбежала, пытаясь найти где-то глубоко внутри своих мыслей хоть одну причину, по которой девушка может выжить в своём походе, да ещё и выручить меня. Напряжение, витающее в воздухе над этой компанией всё нарастало, и, если от него не избавиться, они рисковали поругаться.

Зольтер вздохнул, скорчив усталую гримасу, и встал, громко задвинув свой стул, чуть ли не на ногу Сулитерии:

- Всё. Мне надоело! - заявил он, в первую очередь обращаясь к моему отцу.

- Так возвращайся в Листон, тебя никто здесь не держит! - сердито отозвался Прохор Платонович, который слышал подобное от Золотского впервые.

- Вообще-то, я имел ввиду не это. - Зольтер сделал вид, что не обиделся. - Да, Кари сейчас поступает глупо, но если мы будем сидеть за столом и брюзжать по этому поводу как старые маразматики, проблема от этого не решится.

- А, как, прости, она должна решиться?! - мой отец был на взводе. Мало того, что я могу быть уже мёртв, так еще Карсилина поступает безрассудно, наплевав на чужое мнение, желая меня героически спасти. - На нас должно снизойти просветление? Мы вдруг осознаем, что можем спокойно жить дальше, делая вид, что ничего не случилось? А я неожиданно забуду о том, что у меня был сын?!

- Почему сразу "был"? - насупилась Сулитерия.

- Потому что это всё не имеет смысла! - он чуть не крикнул эту фразу на весь трактир. - Ничего уже не изменишь! Они погибнут, и этого не предотвратить!

Он снова ударил кулаком по столу, накручивая себя ещё больше. Прохор Мылченко уже не мог вести себя здраво и спокойно, придавшись всепоглощающей панике. Нервно поднявшись, он опрокинул стул, на котором сидел, чувствуя желание совершить какое-нибудь самоубийственное безрассудство, думая, что больше никогда меня не увидит. Ведь, что может быть хуже для отца, чем потеря единственного сына?

Зольтер, впрочем, этого его настроения не разделял. Кто знает, может быть Декабрина права, и у Карсилины есть шанс вызволить меня из плена? Почему надо становиться категоричным, если есть и более светлые варианты в этой палитре развитий событий?

- Возьми себя в руки! - посоветовал Зольтер моему отцу. - Мы ведь можем и сами поучаствовать в событиях. Например, самим отправиться в логово к Январису!

- Мы не можем! Никто, чёрт возьми, не знает, где находится это проклятое логово! Кроме Декабрины, которая оказалась девочкой не с самым гениальным умом. - Прохор Платонович не спешил поднимать стул.

- Да что ты заладил со своим пессимизмом! Вот увидишь, они вернутся и ты еще потом извиняться будешь...

- Я и так уже извиняюсь, за то, что мы вообще отправились в этот мир! - буркнул мой отец, его трясло от злости и непонимания ситуации.

На что Золотский скептически фыркнул, скрестив руки в локтях:

- То есть, по-твоему, было бы лучше, если бы мы просто свернули расследование?

- Какое, к чёрту, расследование? - снова выругался Прохор Платонович. - Ересь несусветная, вот, что это такое!

- Ага, говорит инициатор похода... - Тут же перебил Зольтер, чувствуя, что сам перестаёт нервничать.

- Кто вообще это придумал!

- То есть, ты считаешь, что лучше бы для всех нас оставалось тайной тот факт, что Карсилина Фротгерт чудесным образом жива? - не отставал Золотский, глядя сквозь него, на картину, висящую возле окна, там изображалась озябшая девочка в ночнушке, которая стояла на улице, в центре снежного вихря и протягивала руки к небу.