Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора

Улнар увидел женщину. Высокую, чернокожую, с красивой маленькой грудью и покрытым ритуальными шрамами животом. Черные волосы ниспадали ей на плечи, на кончиках прядей висели цветные бусины и костяные фигурки. Из одежды на ней была лишь юбка из красной материи, едва прикрывавшая покрытые татуировками бедра и подпоясанная ремнем из змеиной кожи.

Она была вооружена. Длинное, окованное черным железом копье с бунчуком лежало на ее плече. Морроны молчали, и воин видел, как постепенно смыкается круг.

— Сложи оружие, воин, — сказала женщина на довольно сносном арнском, и Улнар не поверил ушам. Она знает язык арнов! Улнар знавал воинов из Братства, учивших язык нелюдей, чтобы допрашивать захваченных в плен морронов. Он и сам знал несколько слов, но чтобы морроны говорили по–арнски!

— Тебя не тронут, — голос ее был резок и властен, а глаза… Не раз смотревший в лицо смерти воин не смог выдержать взгляда немигающих желтых глаз. Это ведьма, клянусь Игниром, в смятении подумал Улнар, морронская ведьма!

— Я обещаю тебе жизнь, мое слово крепко.

— Почему я должен верить тебе? — рука воина, державшая меч, одеревенела от напряжения. Он очень устал. — Зачем морронам моя жизнь?

— Взгляни на своих друзей. Они живы, — женщина взмахнула рукой, строй чернокожих расступился. Улнар увидел пленников, привязанных к повозке. Живых.

— Пока живы. Пока вам не захочется жрать!

Все это ложь, колдунья хочет ослабить его внимание, а сзади накинут аркан… Он оглянулся, но ни один из морронов не приблизился, а от брошенного за десяток шагов аркана он увернется. Но зачем она говорит с ним?

— Лучше сожрите меня мертвым, чем живым!

Женщина расхохоталась:

— Ты храбр, арн, ты сильнее своих спутников, а мне нужны воины.

Что за бред она несет? Никто из арнов не служил морронам и не станет!

— Хочешь, убей меня! — женщина опустила наконечник копья к земле. — Вижу, хочешь… Попробуй. Тебе же нечего терять.

В ее словах звучала насмешка, но Улнар посчитал их бахвальством. Он знал, что у чернолицых женщины главенствуют над мужчинами и нередко сражаются во главе орды, отличаясь безрассудной отвагой и яростью. Но морроны не сильны во владении оружием, их козырь — хитрость и свирепость.

Улнар тряхнул мечом, повел плечами. Что ж, убить вождя и умереть — отличная смерть. Игнир будет доволен… Улнару не приходилось убивать женщин, но ведь она — поганая морронская ведьма!

Воин перешел в боевую стойку и атаковал, но морронка вскинула копье — и Улнар едва избежал встречного удара в грудь. Не останавливаясь, воин нанес серию ударов, но ни один не достиг цели. Чернокожая ловко уворачивалась, а копье парировало большинство его ударов.

В Братстве Улнар имел славу сильного бойца. А здесь, на глазах товарищей, не мог справиться с морронской бабой! Ярость кипела внутри, но он был опытным бойцом и умел ее контролировать, понимая, чем обернется единственная ошибка. Он искал слабые места противника, поражаясь легкими, грациозными движениями колдуньи. Что за стиль? У кого она училась такому? Никогда он не встречал подобного ей противника! Разве что тот эмон, ранивший его в деревне мергинов…

— Хочешь биться еще? — он видел: она не устала, а сам едва не падал от слабости. Выпад — и копье морронки задело его. Кровь залила ногу.

— Прикончи ее, Улнар! — крикнул привязанный Фран. — Убей ее!

Крик подстегнул. Воин рискнул, чувствуя, как лезвие копья едва не срезало ему поллица… и достал! На животе колдуньи явилась царапина, потекла кровь, но женщина лишь ухмыльнулась, показывая крепкие белые зубы. Она легко переносила боль.

Закрепляя успех, Улнар начал атаку, но его опередили. Он не успел сгруппироваться и упал, ударившись головой о землю и увидел перед лицом лезвие копья. Морронка стояла над ним и улыбалась. Провела ладонью по окровавленному животу и облизала пальцы.

— Что смотришь? Убей! — крикнул он. Колдунья оскалилась и покачала головой. Воин видел ее стройные ноги и то, что скрывалось под коротенькой юбкой.

— Нет. Я не убью тебя. Ты станешь служить мне, арн!

Слова ведьмы ошеломили сильней удара о землю. Она не шутила и не смеялась, но такие речи любой посчитал бы безумными. Служить ей?

— Я не стану служить! — твердо, как только мог, ответил Улнар. Наконечник из черного железа уперся в горло. Одно движение — и он захлебнется кровью. Лучше не смотреть на лезвие…

Женщина тряхнула волосами и расхохоталась:

— Ты станешь служить мне, не будь я Ош–Рагн!

Это сама Ош–Рагн! Улнар не раз слышал о великой колдунье из Кхинора, сумевшую объединить морронские племена и создавшую огромную орду. Пленные морроны говорили о ней с почтительным ужасом, ее имя наводило страх на племена великой равнины. Рассказывали, что она ест, отрезая куски от живых пленников, что может вызывать бурю и засуху, что бессмертна и способна овладеть душой человека…

Два рослых моррона подняли воина. Взгляд Улнара встретился с глазами ведьмы. Желтое пламя плясало в них, лишая сил и воли. Собрав все силы, он глядел в глаза смерти. Смерть улыбалась:

— Ты смел и потому достоин лучшей участи, — произнесла Ош–Рагн. — Что это на тебе?

Черные пальцы дотронулись до камня на груди воина.

— Подарок отца.

— Отца? Не стоит хранить такие подарки, глупый арн, — презрительно отозвалась Ош–Рагн. Она отпустила камень, и Улнар напряженно выдохнул. — Отведите его к остальным, пусть смотрит.

Что именно предстояло увидеть, воин не понимал. Его привязали рядом с мергином.

— Ты во всем виноват! — со злобой выкрикнул разбойник. — Мы взяли проклятое оружие, теперь ведьма возьмет наши души!

— У тебя, может, и возьмет, а я свою не отдам! — ответил воин. В ответ мергин разразился бранью, но Улнар не слушал, размышляя о словах Ош–Рагн.

Казалось, морроны на время забыли о пленниках. Они разошлись, оставив с арнами нескольких охранников. Улнар попытался пошевелиться, но путы затянули на совесть. Меж тем десятки чернолицых сновали туда и сюда, люди слышали гортанные команды. Ставились шатры из шкур и огромные чаны, под которыми запылал огонь.

— Нас съедят, съедят! — причитал Нарн. Остатки былого мужества покинули его. Мужчина плакал, как ребенок, и бился о колеса повозки.

Несколько морронов подошли к пленникам. Один, по–видимому, старший, указал на плачущего Нарна, и его быстро отвязали от повозки.

— Оставьте меня, чернолицые твари! — вырываясь, кричал пленник. — Я худ! Возьмите воина, в нем мяса больше!

Нарна подтащили к столбу, связали ноги и вздернули головой вниз.

— Не надо! Не надо! — раскачиваясь в воздухе, голосил пленник. Морроны негромко переговаривались, не обращая внимания на крики. Один вытащил кривой черный нож и одним движением перерезал Нарну горло. Кровь залила землю. Нарн дернулся и затих.