Андрей Прусаков - Проклятие Гунорбохора

Когда в груди нестерпимо зажгло, и Улнар захрипел, умирая, рука моррона исчезла. Воин жадно вдохнул и почувствовал, как в нос и горло попала какая‑то пыль.

Ощущение было, словно внутрь попала горсть самых острых пряностей. Улнар скорчился, катаясь по голой земле. Он кашлял и плевался, пытаясь выдохнуть жуткий порошок, из глаз текли слезы, а внутренности охватил огонь. Воин хотел умереть — но не чувствовать этого превращения, не стать таким же уродом…

Боль стала проходить, всепожирающий огонь сменился ощущением небывалой силы и легкости. Улнар вскочил на ноги. Что это? По телу разливалась такая сила, легкость и мощь, что стоявшие вокруг чернолицые казались насекомыми, которых можно раздавить одного за другим…

Улнар посмотрел на Властительницу. А ведь она не так уж страшна! Он убьет ее и прорвется к реке. Пусть попробуют остановить!

Улнар прыгнул вперед. Охранники встали на пути, но воин легко опередил их, ударив одного и второго с такой силой, что те отлетели на несколько шагов.

Ош–Рагн улыбалась. Ничуть не беспокоясь, она ждала, пока пленник приблизится. Улнар бросился на нее, но телохранители оказались проворней морронов. Человек со шрамом с силой ударил воина в грудь ногой. Задохнувшись, Улнар рухнул на землю, но быстро вскочил, озираясь в поисках какого‑нибудь оружия.

— Чувствуешь силу, воин? — спросила Ош–Рагн. — Да, ты чувствуешь ее!

Воин понял: несмотря на зелье, шансов прорваться нет. Эти воины тоже использовали его, значит, их шансы равны. Ош–Рагн не столь глупа, чтобы так рисковать собой.

— Ты наслаждаешься, воин? — Властительница знала, о чем он думает. — С этим зельем ты добьешься всего, тебе не будет равных среди воинов!

Улнар замер, пораженный ее словами. Он чувствовал больше того, что можно описать словами! Он был полубогом, рожденным властвовать и побеждать!

Фран бился жестоко, но охотника опутали сетью и прижали к земле. На этот раз его держали не двое, а семеро.

— Слушайте меня, — простерла руку Ош–Рагн. — Зелье дает силу — но не навсегда. Скоро его действие закончится, и вы станете обычными людьми…

Ош–Рагн посмотрела на Улнара:

— Я дам вам зелье и асиры — и вы вернетесь в Арнир. Там вы будете делать то, что я вам скажу.

Властительница морронов вытянула руку. На узкой черной ладони лежал маленький каменный флакончик. Она хочет, чтобы я это взял, подумал воин. И не шелохнулся.

— Я не сказала главного, — колдунья усмехнулась, показывая острые желтые зубы. — Вдохнув пыльцу однажды, вы будете вдыхать ее каждый день… или умрете, и ваши мучения будут страшнее, чем смерть в моих котлах.

Улнар посмотрел на Франа. Охотник был бледен. Он чувствовал то же, что и воин: ощущение всесилия и могущества проходило, оставляя слабость и неуверенность.

Оттолкнув Улнара, мергин схватил флакончик, высыпал порошок на ладонь и вдохнул. Через мгновение он схватился за горло и посинел. Из ушей и носа хлынула кровь. Разбойник зашатался, захрипел и пал, корчась в конвульсиях.

— И еще, — сказала чернокожая ведьма, глядя на умирающего в пыли человека. — Не вдыхайте слишком часто и слишком много…

В руках Ош–Рагн явился другой флакончик. Ведьма открыла его: с обратной стороны к крышке была приделана игла, опускавшаяся внутрь. Колдунья вытащила ее:

— Хватит того, что на этой игле. Раз в день вы должны принимать зелье — или умрете.

Улнар и Фран переглянулись. Им дарована жизнь! Морроны предлагали свободу! Одно это уже не укладывалось в голове. Но это зелье… Что задумала ведьма, и как она найдет их, если отпустит в Арнир? Происходящее казалось сном.

— Бери же, воин.

Улнар смотрел на протянутую ему жизнь. Умереть сейчас или потом? Ведьма есть ведьма. Просто так свободу она не даст…

— Я согласен, — сказал Фран. — Давай свое зелье.

— А ты, воин? — желтые глаза морронки остановились на Улнаре. — Ты отважно бился. Ты хороший воин, бери — оно даст силу и могущество. Бери же.

Улнар взял. На черных каменных гранях флакона виднелся искусный узор из переплетенных змеек.

— Это пропуск через Кхинор, — произнесла Ош–Рагн. — Ни один моррон не посмеет тронуть вас. Вам дадут оружие и асиры. Идите. Скоро мы увидимся.

Фран медленно повернулся и пошел. Он плохо понимал, что происходит. Морроны отпускали их! Улнар остался:

— Почему ты отпускаешь нас?

Чернолицая улыбнулась:

— Мне нужны воины. Белые воины.

— Я все равно не стану служить тебе!

Ош–Рагн расхохоталась и кивнула на арнов:

— Они тоже говорили так. И ненавидели меня. Но теперь делают все, что я скажу. Идите, мои воины. Мы еще встретимся.

Отдыхать Шенну не хотелось, хотелось читать, узнавать и учиться. Библиотека фагирдара в Ринерессе была настоящим сокровищем: тут лежали свитки, которым были сотни лун! Тисненые на коже, написанные от руки на пергаменте и даже вырезанные на мягком камне. Философские трактаты и учения, исследования неба, математика, механика и медицина…

И это было еще не все! Стирг показал изумленному юноше лабораторию, где исследовались свойства металлов и камней, жидкостей и живой плоти…

Все в мире теряло значение перед знанием, открывавшимся пытливому уму. Знание рун Древних помогало Шенну, природная смекалка и ум позволяли опережать время, отведенное на обучение. Погружаясь в книги, проводя дни и ночи в лаборатории, постигая тайны природы и человека, Шенн забыл обо всем, что было прежде. Детство и юность, проведенные в лесном племени, и скитания с Далмирой казались бесконечно далеким сном, странным и, в общем, ненужным теперь воспоминанием.

Шенн становился другим — и радовался этому. Учение фагиров помогало познать себя и окружающий мир, а в жизни появилась цель — и Шенн стремился к ней с неумолимостью выпущенной стрелы.

Кроме любимой науки, в которой более всего его занимала механика, Шенн изучал историю Арнира, обычаи и законы.

Он с удивлением узнал, что свадебный обряд происходит в храме, и там же новобрачные проводят первую ночь… Что при встрече с незнакомой женщиной следует протянуть ей ладонь, и если женщина замужняя, она кладет свою ладонь сверху, а если девица — поддерживает снизу… Что в Ринерессе и других оданствах осужденных на смерть отправляют за реку, в Кхинор, проявляя милосердие и божественное провидение, ибо, если преступник невиновен, Сущие помогут ему и там. А в Эшнаре убийц бросают в спрятанный глубоко под горой огненный колодец…

Но больше всего Шенна интересовало все, что имело практическую сторону и могло помочь людям в труде. Шенн все меньше времени проводил в храме, и все больше — в библиотеке и лаборатории. Стирг не мешал этому. Духовных лидеров у фагиров хватало — система, при которой служители богов странствовали, проповедуя и творя суд, воспитывала сильных духом людей. А талантливых механиков, строителей и ученых нехватало — и юный Шенн был звездой на фоне тлеющих огоньков. Наставники поражались дотошности и интуиции новичка, быстро разбиравшемся в сложных устройствах Древних. Шенн сумел починить старинный механизм, поднимавший из шахт пустую породу и усовершенствовал его. Имя Шенна становилось известным далеко за пределами фагирдаров, к молодому человеку обращались за советом и помощью не только фагиры, но эмоны и простой народ.