Андрей Прусаков - Оружие Древних

— Бросай меч и давай руку! — крикнули сверху. Она глянула, не переставая вертеть клинком. Эвран нависал над уступом, протягивая ей руку:

— Быстрее! Хватайся!

Дотянусь ли? Далмира выпустила меч и прыгнула. Гурданец перехватил ее за пальцы и потащил. За спиной зарычали. Жаркое дыхание зверя обожгло пятку. Клацнули зубы. Еще бы немного — и…

Эвран быстро втащил Далмиру на уступ. Для невысокого сухощавого человека он был очень силен.

Твари рычали внизу, но не могли добраться до ускользнувшей добычи. Пара хищников еще прыгала под их убежищем, остальные уже занялись умирающим, пожирая еще живого, но не способного защитить себя сородича.

— Цела? — спросил гурданец.

— Да.

Они забыли об осторожности, и Кхинор быстро напомнил им, что они лишь гости. Незваные гости.

Камень из–под ног девушки скатился вниз, и окровавленные морды уставились на сжавшихся на крошечном каменном уступе людей. Похоже, тело сородича не насытило тварей, лишь больше разожгло аппетит. На своей земле они чувствовали себя хозяевами. Добыче некуда деваться, а значит, рано или поздно она достанется им…

Пронзительный визг прервал пиршество. Далмира увидела, как один из зверей подскочил и завертелся волчком. Из бока торчала стрела. Второй всхрапнул и ткнулся носом в камни. Остальные беспокойно забегали и, злобно рыча, стали отступать. Со стороны озера приближались огни.

— Эй! — крикнул гурданец. — Мы здесь!

Далмира соскользнула со скалы, схватила меч и едва успела подобрать одежду. Воины окружили ее. Многие были полуодеты, но все вооружены.

— Ты цела? — растолкав воинов, к Далмире пробился Шенн. — Не ранена?

— Нет. Дайте мне одеться! — она стояла, прижав одежду к груди.

— Чего уставились, пошли, — скомандовал Хаггар. — Пошли! — повторил десятник, толкая воинов прочь. — В лагерь! Эвран!

— Я тут, — отозвался гурданец. Он уже спрыгнул со скалы и, подобрав меч, прилаживал его на пояс. Попасть в петлю не получалось — глаза гурданца не отрывались от спины Далмиры.

— Что тут произошло?

— Хищные твари, — пожал плечами Эвран. — Напали из темноты. Мы отбились, залезли на уступ и дождались вас.

— Чего не кричали?

— А вы не слышали? — одеваясь, спросила Далмира. Шенн пристально глядел на гурданца:

— Нет. Далмиры долго не было, и я почувствовал, что что–то неладно…

Она оделась, чувствуя, как тело колотит запоздалый страх и озноб. Впрочем, тут и впрямь стало холодно.

— Идем к огню! — сказал Шенн, беря ее за руку. Она вырвалась.

— Что с тобой, Далмира?

— Ничего, прости…

— Семир, ты что там копаешься?

— Уже иду, Хаггар, — лучник вытер о звериную шкуру кинжал, которым вырезал стрелы. — Ого, а этого знатно располосовали! Ты, Эвран?

— Не я. Она.

У костра собрались все, кроме дозорных. Хаггар ворчал, призывая всех лечь спать, но Улнар видел: воинам, как и ему, хотелось узнать, что произошло в ущелье. Но девушка молчала. Завернувшись в плащ, заботливо накинутый Шенном, она сидела и смотрела на огонь.

— Эвран, что там случилось?

— Я уже говорил…

— Объясни, что ты делал в ущелье, когда я приказал тебе охранять тропу у спуска? — недобро проговорил десятник. Гурданец пожал плечами:

— Захотелось… воды попить. Я и спустился к реке.

— Дальше.

— К чему эти вопросы, Хаггар?

— Дальше! — опередив Хаггара, жестко повторил Шенн.

— Дальше я увидел, что она… купается. А потом эти зверюги явились.

— Если Далмира скажет другое, — скулы фагира напряглись. — Клянусь Игниром, которому служу, ты пожалеешь!

— Мастер, не надо угроз. Это тебе не к лицу, — сказал гурданец. Он держал себя в руках, но Улнар видел: Эвран беспокоится. Что–то там произошло. Что–то, помимо схватки с хищниками. Гурданец бесшабашен и нагл. Что ему стоило дождаться, пока Далмира разденется и… Не потому ли она избегает смотреть на Эврана и не хочет ничего говорить?

Улнар снял руку с рукояти меча. Он не заметил, как она там оказалась — и это было плохо.

— Далмира… — сказал Шенн.

— Я хочу спать, — прервала его девушка. Она приподнялась и легла у костра. Догадавшись, что разговора не будет, ее примеру последовали и остальные. Лишь Хаггар не ложился. Сидя у затухающего костра, десятник задумчиво водил точилом по лезвию секиры.

— Хаггар!

— Чего тебе?

Над лежащими приподнялась голова Эрбина:

— Клянусь глазом Эльмера, я украду твое точило и выброшу! Прекрати и дай поспать!

Хаггар улыбнулся в бороду, проверил ногтем стальное лезвие, удовлетворенно скривил губы и спрятал точило в карман.

Маррод лежал и не спал. В отличие от всех, его нисколько не волновало приключившееся в ущелье. Эльд думал о другом.

Их путешествие окружало все больше и больше тайн.

Тайна мастера Шенна и его таинственного учителя, явно эльда–отступника. Тайна его миссии, и тайна спрятанного в Анвиноре стагнира. Этим вечером Марроду приоткрылась еще одна тайна…

Когда воины купались, Маррод увидел на груди Улнара восьмигранный дымчато–черный камень на цепочке из золотых и железных колец. Никто из воинов не обратил внимания на талисман, потому что не знали и не могли знать, что такими камнем владели лишь эльды. Эльды—Обладающие…

Такой камень был у отца Маррода. Такие были у каждого из Совета Девяти. На четырех верхних гранях талисмана вырезаны имена Сущих, на четырех нижних — имена великих эльдских правителей, один из которых правил тысячу лун назад.

Как камень мог оказаться у воина? То, что он носит его на шее, не снимая, говорит, что Улнар может знать цену этой вещи… Но он не Обладающий, и не может быть им! Улнар арн, а не эльд. Тогда почему он, как прочие, не носит золото или нанизанные на шнурок асиры? Или это память? А может, подарок? Нет, не может быть! Обладающий ни за что не расстанется с камнем души! Тогда как камень попал к нему?

Маррод презрительно скривил губы. Скорее всего, воин нашел символ Обладающего в Кхиноре, снял с трупа, потому что победить эльда никак не мог. Жалкий мародер! Придет время, и я сорву священный талисман с твоего трупа…

Утро в ущелье было прохладным. Даже устроившиеся у костра воины продрогли — давала знать сырость от близости воды. Зато можно было умыться — за время перехода по пескам это было непозволительной роскошью.

Путь наверх был найден быстро. У водопада, недалеко от жужжащего тучами москитов болота, нашли вполне проходимый подъем.

Гурданец Эвран шел первым. Как выяснилось, он с детства жил в горах и среди скал и камней чувствовал себя уверенно. Глядя на стремительно поднимавшегося по скале воина, Далмира поняла: то, что Эвран сделал вчера, было единственным спасением для них. Не залезь он на тот уступ, не втащи ее туда — и они не увидели бы это утро. А ведь он мог спастись и сам — но протянул ей руку…