Стивен Кинг - Колдун и кристалл

— Счастливого пути, Сюзан. Я тебя люблю. — Он улыбнулся. — Очень люблю.

— А я — тебя, Роланд. Мое сердце полностью принадлежит тебе.

У нее большое сердце, думал он, провожая ее взглядом. Подождал, пока она уедет. Потом пошел к Быстрому и поскакал в другом направлении, отдавая себе отчет, что игра перешла в новую и опасную фазу.

Вскоре после того, как Сюзан и Роланд расстались, Корделия Дельгадо вышла из продовольственного магазина Хэмбри с полной сумкой и тревожными мыслями. Тревожилась она из-за Сюзан, исключительно из-за Сюзан. Боялась, что девчонка выкинет какой-нибудь фортель до праздника Жатвы.

Мысли эти выскочили у нее из головы аккурат в тот момент, когда руки, сильные руки, вырвали у нее сумку с продуктами. Корделия в изумлении отпрянула, прикрыла глаза от солнца и увидела Элдреда Джонаса, который стоял между тотемами Медведя и Черепахи, улыбаясь во весь рот. Его волосы, длинные и седые (а по ее мнению, и прекрасные), падали на плечи. У Корделии учащенно забилось сердце. Ей всегда нравились такие мужчины, как Джонас, подтянутые, уверенные в себе, с игривой, многообещающей улыбкой.

— Я вас испугал. Извините меня, Корделия.

— Нет… — У нее перехватило дыхание. — Просто солнце… оно сейчас такое яркое…

— Я бы мог вам помочь, если вы, конечно, позволите. По Отавной я иду только до угла, потом мне надо на Холмовую, но пока нам по пути, я могу нести сумку.

— Буду вам благодарна. — Они спустились по ступенькам на тротуар, Корделия все поглядывала по сторонам: видит ли кто, что она идет рядом с таким интересным мужчиной, как сэй Джонас, который, кстати, несет ее сумку с продуктами. К ее полному удовольствию, зевак хватало. К примеру, Миллисент Ортега, которая таращилась на нее через витрину магазина женской одежды.

— Надеюсь, вы не возражаете, что я называю вас Корделией. — Джонас легко перебросил сумку из руки в руку, тогда как она чуть ли не сгибалась под ее тяжестью. — После того обеда у мэра Торина у меня создалось впечатление, что я давно вас знаю.

— Какие тут могут быть возражения. Мне нравится мое имя.

— Может, и я стану для вас Элдредом?

— Думаю, чуть рановато, — ответила она и одарила его, как ей казалось, кокетливой улыбкой. Сердце ее билось все чаще (ей и в голову не приходило. что в семье Дельгадо глупая гусыня отнюдь не Сюзан).

— Как скажете. — Разочарование в его голосе вызвало у Корделии смех. — А как ваша племянница? У нее все в порядке?

— Вполне, спасибо, что спросили. Иногда с ней, конечно, трудно…

— С шестнадцатилетними по-другому не бывает. — Пожалуй, вы правы.

— Тем более что у вас этой осенью добавится забот. Я сомневаюсь, что она это понимает.

Корделия помолчала — зачем выносить сор из избы? — но многозначительно посмотрела на Джонаса.

— Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания.

— Обязательно передам. — Но ничего передавать она не собиралась. Сюзан испытывала стойкую (по мнению Корделии, ничем не обоснованную) неприязнь к регуляторам мэра Торина. И попытки разубедить ее успеха не имели: молоденькие девушки полагали, что всегда правы. Она взглянула на звезду шерифа, выглядывающую из-под жилетки Джонаса. — Как я понимаю, вы взвалили на себя дополнительные обязанности, сэй Джонас.

— Да, помогаю шерифу Эвери, — кивнул он. Голос его чуть подрагивал и этим очень нравился Корделии. — Один из его помощников, Клейпул, имя не помню…

— Френк Клейпул.

— …выпал из лодки и сломал ногу. Вы бы могли выпасть из лодки и сломать ногу, Корделия?

Она весело рассмеялась (мысль о том, что весь Хэмбри наблюдает за ними, грела душу) и ответила, что вряд ли.

Джонас остановился на углу Равной и Камино Вега, печально вздохнул.

— Здесь я должен поворачивать. — Он протянул ей сумку. — Вы сможете донести ее? Время у меня есть, я готов сопровождать вас до вашего…

— Нет-нет. Благодарю. Спасибо вам, Элдред. — Шея и щеки Корделии залились румянцем, но ее вознаградила улыбка Джонаса. Он отсалютовал ей двумя пальцами и свернул с Главной улицы, направившись к тюрьме.

Корделия зашагала домой. Сумка, которую она едва вынесла из магазина, превратилась в пушинку. Правда, через полмили она здорово прибавила в весе, а когда впереди показался ее дом, у Корделии уже отваливались руки, а по бокам тек пот: Слава богам, лето заканчивалось… и не Сюзан ли это заводила кобылу в ворота?

— Сюзан! — раздраженно, забыв о встрече с Элдредом, позвала она.

— Подойди и помоги мне, прежде чем сумка выпадет у меня из рук.

Сюзан подошла, оставив Фелицию щипать травку в переднем дворе. Десятью минутами раньше Корделия не обратила бы внимания на облик девушки — ее мысли занимал Элдред Джонас. Но горячее солнце выжгло романтические мысли из головы и вернуло ее на землю. И когда Сюзан взяла у нее из рук сумку (управлялась она с ней так же легко, как и Джонас). Корделия подумала, что девочка заметно переменилась. Если умчалась она чуть ли не в истерике, то вернулась очень спокойная, со счастливыми глазами. Такой Сюзан была и раньше… до этой истории с мэром Торином. Других признаков перемен Корделия поначалу не находила, а потом…

Нашла.

Она протянула руку и схватилась за косу девушки, слишком уж растрепанную, чего Сюзан обычно не допускала. Разумеется, она ездила на лошади, ветер мог растрепать косу. Но почему волосы так потемнели, совсем не сверкали на солнце. И она подпрыгнула, словно чувствуя за собой вину, от прикосновения Корделии. Что бы это значило?

— У тебя влажные волосы, Сюзан. Ты где-то плавала?

— Нет! Когда возвращалась, сунула голову под колонку у конюшни Хуки. Он не возражал, воды у него хватает. Сегодня очень жарко. Может, еще пойдет дождь. Я на это надеюсь. Дала напиться и Фелиции.

Девушка не отводила глаз, чистых и искренних, но Корделия все равно насторожилась. Что-то тут не так, решила она. Но не могла понять, что. Мысль о том, что Сюзан могла скрывать от нее что-то серьезное и важное, еще не пришла к ней в голову. Она пребывала в полной уверенности, что ее племянница не умеет хранить секреты, если только они не касаются подарка на день рождения… да и то ее хватит на день или два. Однако что-то беспокоило Корделию. Она провела пальцем по воротнику рубашки.

— А воротник сухой.

— Я старалась не забрызгать его. — Она по-прежнему смотрела в глаза Корделии. — К мокрой рубашке прилипает пыль. Ты сама меня этому учила, тетя.

— Ты дернулась, когда я прикоснулась к твоим волосам, Сюзан.

— Да, дернулась, — признала Сюзан. — Ведьма прикасалась к ним точно так же. С тех пор мне это не нравится. Могу я теперь занести продукты в дом и увести лошадь с солнцепека?

— Не груби мне, Сюзан. — Однако резкость в голосе племянницы успокоила ее. Ощущение, что Сюзан изменилась… непонятно в чем, но изменилась… начало сходить на нет.