Тимофей Печёрин - Темная жатва

Впрочем, чувства последних Заклинательнице Ветров были безразличны. Вместе с давешними врагами в несчастной деревне Шейла, сама того не ожидая, нашла себе цель. Именно так — новую цель в своей рухнувшей жизни: месть тем, кто напал на Храм Стихий. Необязательно конкретным людям: своими врагами девушка видела все это горное племя, столь же дикое и холодное, как сама его родина.

«Цель открывает путь, а путь освобождает силу», — говорил когда-то Шейле ее наставник. Что ж, хоть он и покинул уже мир живых, хоть и погиб бесславно, разделив судьбу недалеких собратьев — однако изречение это само по себе оказалось не столь уж далеким от истины. Во всяком случае, чтобы согнать с Заклинательницы Ветров обреченную вялость, развеять туман в ее голове и придать сил, жажды мщенья оказалось более чем достаточно.

И Шейла не стала медлить с утолением этой жажды.

Поначалу на небогато одетую девушку, появившуюся на единственной улице деревни, не обратили внимания ни горцы, ни их жертвы — крестьяне. И те и другие спохватились потом: когда девушка эта сделала несколько движений руками, призывая себе на помощь силу ветра. Побольше этой силы — так, чтобы…

…над деревней словно прошла огромная невидимая коса. Рукотворный ветер раздул огонь на соломенной крыше горящего дома, одновременно сметая ее прямо на головы двум ближайшим из горцев. Еще троих дикарей он опрокинул на землю, а напоследок обрушил один из заборов.

Новый порыв… или, скорее, удар, выдался даже сильнее первого — Шейла явно входила в раж. Горцев раскидало как груду опавших листьев, а одного или двух из них придавило бревнами рухнувшей избы.

Боевитость заклинательницы оказалась заразной: от неожиданной подмоги оживились теперь и крестьяне. Осмелели, перестали прятаться и молить о пощаде… и накинулись на застигнутых врасплох горцев: кто с кочергой, кто с топором, а кто и просто с пинками и кулаками. Накинулись сразу и все — включая детей и женщин. Чтобы управиться с шайкой недругов, им хватило нескольких минут.

За расправой над дикарями Шейла наблюдала молча, стоя у забора и не отваживаясь ни присоединиться к жителям деревни, ни даже подойти и объясниться. На последнее она почти решилась, когда с горцами было покончено, и крестьяне остановились — перевести дух. Решилась… но не успела, потому как один из местных жителей сам решил выразить ей свою благодарность.

— Ах ты, сучка!.. — воскликнул он, потрясая топором, — мой дом!..

Судя по красному лицу, запаху изо рта и заплетающемуся языку, этот крестьянин был пьян, и не первый день. К счастью для Шейлы, его односельчане были начеку и мигом скрутили краснолицего — приговаривая: «да угомонись ты, Глойн!».

Затем к Заклинательнице Ветров обратился один из крестьян: седовласый, но еще крепкий.

— Спасибо, добрая девушка, — молвил он просто, без присловий и прочих церемоний, — прости, нам нечем отплатить тебе, мы люди бедные… да и колдунов мы не очень жалуем. Но все равно…

— Не стоит благодарности, — с холодом в голосе перебила его Шейла, — у меня самой есть счет к этим тварям. Да и нечему вам радоваться: их в округе много ошивается… если уж Верховный Заклинатель не сладил, то вы и подавно. Как и я…

— Так может, это… к барону обратимся? — предложил крестьянин, слегка призадумавшись, — или бежать куда надо…

— Думаю, все-таки бежать, — ответила Шейла, — боюсь, горцев многовато даже для баронской дружины…

— Вот! А я что говорила! — зычным голосом воскликнула одна из крестьянок, — еще когда слушок тот прошел… про Вальденрот. Отсидеться надо! В лесу! Там, глядишь, следопыты… Тени эти, нам помогут! А вы…

— Так что ж нам: все добро нажитое бросить? — недовольно вопрошал дородный крестьянин, чей облик никак не вязался с фразой «мы люди бедные». Несколько его односельчан тут же откликнулись возмущенными воплями.

— Возможно, не мое это дело, — осторожно начала Шейла, — но я тоже думаю, что вам лучше идти в леса. Я сама еще не совсем поняла, что происходит, и от кого ждать помощи… но, я думаю, в лес горцы полезут в последнюю очередь. Раз уж… сами привыкли жить на открытой местности.

Верность собственных доводов Заклинательницу Ветров почти не заботила. Ей важно было обрести две вещи: убежище — в котором она могла бы приготовиться к мести, и союзников, могущих в этой мести же быть полезными. Причем, в последнем случае Шейла возлагала надежды отнюдь не только на спасенных крестьян. В первую очередь она рассчитывала на следопытов — загадочных Теней Леса. И, более того, искренне желала их помощи.

Причем, странного в таком желании не было: когда враг превосходит в грубой силе, победить его можно только умом и хитростью. А уж в этом-то, насколько Шейле было известно, знаменитые следопыты Лесного Края поднаторели изрядно.

Горцы им встретились еще пару раз — немногочисленные шайки, не отнявшие у Заклинательницы Ветров много времени. В обоих случаях схватка проходила одинаково: Шейла насылала на противников порывы ветра, сбивая их с ног… после чего в бой вступали крестьяне-попутчики. Своя порция блюда под названием «месть» перепала и им: пользуясь удобным моментом они толпой накидывались на ненавистных дикарей и добивали всеми доступными способами. Одного из горцев даже изловчились повесить на суку дерева.

Оглядываясь время от времени на свое «воинство», Шейла не удерживалась от усмешки… правда, усмешки лишь внутренней, на лице не отражавшейся. Новоиспеченные союзники и впрямь были хороши: вооруженные чем попало — от мотыг до придорожных камней; бредущие нестройной гурьбой, тянущие за собой кое-какие пожитки, а в придачу еще и малых детей и стариков. Последние воскрешали в памяти заклинательницы морское словечко «балласт», вычитанное в какой-то книге из храмовой библиотеки.

Впрочем, балласт не балласт, а совсем уж бесполезным новоиспеченный отряд для заклинательницы не был — и стычки с горцами служили тому подтверждением. Вдобавок, численность его возросла: между делом Шейла и ее спутники успели отбить еще одну деревушку, после чего ее жители присоединились к походу. При этом, правда, и «балласта» добавилось тоже.

Между тем, всю процессию мало-помалу обступали деревья: луга сменились сперва опушкой леса, а затем и самим лесом; с дороги же однажды пришлось сойти. В отличие от сурового царства сосен и кедров, раскинувшегося за горами, на востоке, здешние леса выглядели гораздо приветливее… и разнообразнее. Ели здесь соседствовали с осинами и березами, сосны — с кустами дикой малины, а зеленые поляны сменялись трухлявыми пнями, обросшими грибами. Таким же пнем Шейла временами ощущала и себя, благодаря подопечным крестьянам.