Тимофей Печёрин - Пасынок луны

— Хороши же твои советы! — сказала Нарра с изрядным сарказмом в голосе, — я-то думала, мы друзья… А клан мой, похоже они и так… того.

И она провела пальцем у горла.

— Друзья! — это слово вылетело изо рта Шобара как плевок, — деточка, Наррочка, аль ты первый день в катакомбах? Нет ведь… Так пора бы уже усвоить, что друзей у таких как мы не бывает. Есть клан… а в твоем случае — был. Но ты его крупно подставила. Всех, включая и того придурка, что наверняка тебя сдал. Стукачи, знаешь ли, погибают первыми… надеюсь, хоть это тебя утешит.

На миг прервавшись и одним глотком осушив кружку, Шобар продолжил:

— Да и без надобности мне друг, из-за которого я и сам влипнуть могу. И много кто еще. Наместник-то — он ведь тебе не купчишка какой-нибудь! С рук ничего так просто не спускает.

— И что же? — все еще не понимала воровка, — по-твоему люди Наместника могут как нечего делать разгуливать по Подземному Городу? И убивать кого ни попадя?

— Почему нет? — с совершенно неподобающим спокойствием отвечал Шобар, — что им помешает? Или кто? Чего бояться-то?

— Ну например… войны, — осторожно предположила Нарра.

Шобар рассмеялся.

— С кем же? О, ты наверное думаешь, весь Подземный Город в едином порыве выступит на защиту тебя… супротив Ак-Давэра? До победного, хе-хе, конца. А не забыла ли ты, что от Ак-Давэра мы все здесь — кормимся? А значит зависим. Так что война, о которой ты по дурости своей девичьей заикнулась, для нас даже не убийство курицы, несущей золотые яйца. Это самоубийство… независимо от исхода. Победить, чтобы умереть с голоду — на кой ляд это кому надо? Ни Крысам; ни нам, Кротам, и ни-ко-му.

— То есть, ты мне не поможешь, — заключила Нарра, вставая из-за стола.

— А как? — усмехнувшись, проговорил Шобар своим уже заплетающимся языком, — советом разве что… нет, двумя. Дружескими, коль ты настаиваешь. Совет первый я уже тебя дал: сдавайся. Не обязательно же тебя на плаху потащат… вдруг Наместник смилостивиться и… ну, в рабство, например, продаст. Или у себя поселит во дворце. Так, по крайней мере, в живых останешься… а в рабстве-то, поди, не так все и плохо.

— Только не надо этого, — сердито молвила Нарра, — мы оба понимаем, что в рабстве все гораздо хуже. Хуже чем на воле — и даже чем мы можем себе представить. Особенно, если продадут в какую-нибудь задницу мира.

— Тогда второй совет… вольнолюбивая ты моя! Сбеги из города. Да-да, сбеги! Побыстрее и подальше. Наместник-то он только в Ак-Давэре — наместник. А дальше ручонки у него коротки. Эх ты, а ведь могла бы и сама догадаться!

— Спа… сибо, — осторожно пролепетала Нарра, осознавая правоту его слов; особенно последней фразы. И запоздало удивляясь собственной несообразительности.

— Да не за что, — лишь отмахнулся Шобар.

Капризная судьба вновь свела их на пропитанных пылью и суетой улицах Ак-Давэра — на сей раз под вечер. Как раз когда Фангор разделался с тачкой фруктов, которую ему велели отвезти к дому какого-то богатея. У последнего намечался какой-то праздник и пир горой, а раз так, то и на оплату он не поскупился. Даром что большая часть заработка причиталась продавцу фруктов.

Присев на ступеньки крыльца ближайшей лавки Фангор пересчитывал полученные от заказчика деньги, пытаясь прикинуть свою долю. За этим-то занятием его и застигла Нарра, цепким взглядом выхватившая недавнего знакомца из уличной толчеи.

— Эй! П-привет, — с робкой неловкостью в голосе окликнула она парня, направляясь в его сторону и махая рукой.

Оглянувшись на зов, Фангор тоже узнал свою незваную ночную гостью, однако радости от встречи не разделил.

— Виделись уже, — мрачно бросил он, встречая Нарру не менее мрачным взглядом, — странно, ночью-то ты небось… посмелее была.

Один из прохожих усмехнулся, краем уха поймав Фангорову колкость. И истолковав ее по своему… а точнее, ровно так, как и подобает нормальному человеку. Вполне добропорядочному и ни разу не прятавшему у себя дома беглых преступников.

— Слушай, — все так же осторожно и с деланным смущением начала Нарра, подойдя к своему собеседнику почти вплотную, — а ведь мы даже не познакомились…

— Фангор, — коротко и по-прежнему без тени дружелюбия бросил парень, — теперь-то, надеюсь, твоя совесть чиста?

От него не укрылся взгляд, ненароком брошенный Наррой на монеты в его руках. На монеты, ради которых пришлось тащиться с фруктами через полгорода, обливаясь потом…

Руки Фангора самопроизвольно сжались в кулаки, скрывая блестящие кругляши от посторонних глаз. Однако нужды в подобной предосторожности не было — Нарру они все равно не интересовали. По крайней мере, на сей раз.

— А меня Наррой зовут, — проговорила воровка, улыбнувшись.

— Очень приятно, — буркнул Фангор, поднимаясь с крыльца и уже готовясь уйти.

— Подожди! — почти выкрикнула Нарра, заступая ему путь, — Фангор… в общем, ты знаешь такой обычай? Тот кто спас человека, отвечает за него до конца жизни.

— Мне плевать на обычаи, — холодно отвечал оборотень, — потому что один из них лишил меня семьи. У тебя — все?

— Нет-нет… погоди! — умоляюще воскликнула Нарра, — помоги мне! Тебя мне не иначе послала судьба — чтобы ты спас меня! Все равно ты нездешний, терять нечего… Помоги мне… выбраться из города!

«С какой стати?» — едва не ответил Фангор, присовокупив к этой отмашке какую-нибудь грубость. Или вообще нарочитое ругательство из тех, что были в ходу в деревне близ Рогатой Башни.

Однако вовремя осекся — пускай и чувство сострадания было здесь ни при чем. Да и судьба с ее капризами волновала оборотня не особо. Просто неожиданно оборотень понял, что его новая знакомая может и пригодиться. Что и сама может оказаться полезной… хотя бы в порядке расплаты за свое спасение. И еще как полезной!

— Так… пожди, — немного смягчившись, произнес Фангор, — ты объясни вначале, в чем беда-то?

«Свою душу можно лишь выкупить… точнее, выменять, — так кстати вспомнились слова отца, — на другую… если не на две». Так что, сумей он удержать эту привязчивую девицу подле себя, и нашлось бы, что предложить Зел-Гароту на выкуп. Хоть и ни ахти какое предложение — однако выбирать-то Фангору больше было не из чего.

Ответить Нарра не успела: вскоре невдалеке показались два стража — при мечах, а также с луками, закинутыми за спину. На горожан, суетящихся вокруг, они бросали взгляды одновременно презрительные и оценивающие, алчные и снисходительные.

В Ак-Давэре только младенцы и умалишенные не знали о прибавках к жалованью, что самовольно и негласно устанавливали себе эти вооруженные до зубов молодчики. Бремя же уплаты таких «прибавок» целиком ложилось на плечи уличных попрошаек, факиров и торговцев; иногда — владельцев небольших лавочек.