Илья Крымов - Драконов бастард

— Сержант, отправьте нескольких людей наверх, пусть проверят помещения на втором и третьем этажах и возвращаются.

— Да, сир.

— Сержант, отправьте всех, кто есть, — сказал Тобиус, рассматривая омерзительное побоище, — смею думать, что смогу защитить нас четверых, так что пусть там, где меня нет, будет больше вооруженных людей. Для равновесия.

— Э… как скажете, чар.

Тобиус осмотрелся, нагнулся и, изрядно поднатужившись, поднял с пола измазанный кровью зуланский меч. Он был намного длиннее и тяжелее любого двуручного клинка, выкованного человеком или гномом, тяжелее боевого топора. Варвары не знали секретов стали и, дабы как-то возместить дурное качество своего оружия, делали металлические его части толще, отчего оружие становилось непомерно тяжелым. Его тяжесть была так велика, что для убийства оружие уже не надо было даже точить, вес меча и сила зуланской руки дарили смерть всему, что вставало на их пути. Все клинки были длинными, но на этом заканчивалось их сходство — зуланские кузнецы работали кустарно, каждый меч получал свой собственный неповторимый изгиб.

— Железная оглобля.

— Да, сир Рихард, совершенно верно… Лаухальганда?

Сумка на правом боку волшебника начала дергаться и подпрыгивать. Уложив меч обратно, он расстегнул ее, и наружу выскочил черный мячик с кошачьими ушами. Лаухальганда начал высоко подпрыгивать на уровне лица хозяина и громко фырчать.

— Мне тоже здесь не нравится, никому не нравится.

— Фрр-р-р-р-р!

— Да-да, запах ужасный, но…

— Фрр-р-р! Фрр-р-р!

— Послушай, у тебя даже нет носа, но ты жалуешься громче всех!

Рихард Два Дятла наблюдал за беседой волшебника и его компаньона спокойно, но с любопытством, пока капеллан и сержант стояли замерши, раскрыв рты. Ничего подобного Лаухальганде им пока что видеть не доводилось.

— Фрр! Фрр-р-р-р! Фрр-р!

— Что-что ты чувствуешь? — непонимающе нахмурился волшебник.

— Там никого нет, сержант, везде разгром, но ни единой живой… Господь всевеликий, осторожно! — Солдат по имени Ланс Пайн, вернувшийся с верхних этажей в компании еще троих сослуживцев, увидев Лаухальганду, немедля выхватил пистоль и выстрелил.

Упругим мячиком существо оттолкнулось от пола, легко избежав пули. Снаряд срикошетил о пол, врезался в стену, а ударившись об нее, устремился вниз и с громким мерзким чавком засел в одном из лежащих на полу трупов.

— Какого ахога, Ланс?! — рявкнул Шолс.

— Но, сержант, вы видели эту штуку?! У нее же пасть такая, что я подумал, будто она сейчас башку… голову откусит чару Тобиусу! А вы всегда говорили, что солдатская смекалка…

— Оставь свою тупорылую солдатскую смекалку при себе, задница лошадиная! А если бы ты в кого-нибудь из нас попал?!

— Надо бежать! — закричал маг.

— Что?

— Надо бежать! — Губы Тобиуса побелели, глаза лихорадочно метались из стороны в сторону. — Бежать! Бежать! Чего вы встали, все во двор! Зовите тех, кто еще наверху, надо бежать! Все во двор!

Он схватил Лаухальганду и сунул его в сумку.

— Быстрее!

Люди стряхнули с себя оцепенение, один из солдат бросился к лестнице, ведущей на второй этаж, крича сослуживцам, что надо немедленно убираться отсюда.

— Что происходит, чар Тобиус? — Рихард Хосс держал стрелу на луке и готов был немедленно натянуть тетиву.

Тобиус не отвечал, лишь поторапливал всех, хотя сам отстал. Он с тревогой смотрел на лестницу и в спины бегущих людей, думая о том, что не может бросить солдат позади, спасаясь сам. Наконец-то подкованные сапоги забарабанили по ступенькам.

— Быстрее! Все по седлам! Давайте же!

Тобиус припустил к выходу во двор и успел выбежать наружу под звук нарастающего воя, доносящегося откуда-то из подземелий крепости. Когда вой тот достиг наивысшей точки — колодец взорвался осколками камня и пылевым облаком. Несколько лошадей погибли немедленно, попав под летящие булыжники, остальные же посходили с ума от ужаса, сбрасывая с себя едва успевших забраться в седла людей. Безумно крича, животные устремились вон из крепости, оставив своих седоков позади.

— Не успели… все ко мне! — Тобиус выхватил из поясного кольца жезл и замер перед входом в цитадель, держа свои артефакты наготове. — Все сюда!

Сквозь рассеивающуюся пыльную пелену проступали очертания большой дыры в брусчатке, на месте которой прежде стоял колодец. Из дыры наружу высунулась длинная черно-красная рука, перевитая мышцами. Когтистые пальцы со скрежетом расцарапали камень, хватаясь поудобнее, и на свет вылезла вторая рука, а через несколько долгих мгновений из ямы показался тех рук хозяин.

Оно было размером с крупного племенного быка, туша, покрытая черно-красной шкурой, испещренной исходящими жаром трещинами; у существа были очень широкие плечи, могучая грудь и длинные толстые руки, голова напоминала изуродованный гримасой злобы череп с большой пастью, парой рогов и горящими фонарями глаз, вдоль выгнутого дугой хребта из спины росло еще семь пар кривых рогов, грудь переходила в тонкую талию и звериные ноги. Чудовище неподвижно встало на все четыре конечности подобно громадному примату из джунглей Унгикании и тупо уставилось на людей полыхающими очами.

— Господь-Кузнец, огради чад Твоих, — пролепетал капеллан Гозеф, осеняя себя знаком Святого Костра, — лишь на Тебя уповаем в час скорби и муки…

— Что это?..

— Ахог побери…

— Похоже, это он и есть…

— Нет, это не ахог, — тихо ответил Тобиус, пытаясь выстроить в уме стратегию.

Но его не стали ждать. Рихард Хосс выстрелил, отправляя стрелу прямо в одно из огненных буркал, монстр дернулся и взвизгнул. Солдаты внезапно приободрились, зазвучали пистольные залпы, и несколько поистине отчаянных сорвиголов ринулись на чудовище с обнаженным оружием. Возможно, раньше аура ужаса, укутывавшая монстра, и отогнала бы людей, но эти солдаты успели повоевать с огромными злобными людоедами из Дикой земли и уяснили, что, сколь бы грозен ни был враг, сколь бы пугающей харей он ни обладал, добрая сталь в верной руке непременно его одолеет. К несчастью для них, существо, выбравшееся из колодца, не подпадало под это правило.

— Нет, стойте! Назад, идиоты! — заорал Тобиус, но его голос утонул в залпе еще трех пистолей.

Ланс Пайн рубанул чудовище саблей по руке-лапе, Эрик Альзен обрушил тяжелую алебарду на выгнутую спину, Джон Зелик отчаянно ударил огромным шехверским топором прямо промеж рогов. Тварь пригнулась, будто прячась, и не попыталась защититься, но с каждым нанесенным ей ударом волны красного света, прокатывавшиеся по трещинам в шкуре чудовища, становились все ярче, а шедший из трещин дым заметно густел.

Очередной удар топором не достиг черепа, огромная черная пятерня перехватила топорище, вырвала его из рук человека и переломила большим пальцем. Затем монстр схватил Зелика обеими руками, легко встал на задние конечности, подняв человека над головой и движением прачки, выжимающей тряпку, скрутил визжащую жертву, разрывая ее пополам. Потроха и прочие внутренности вместе с кровью отправились в широко раззявленную пасть. Две половинки трупа были отброшены в сторону как бесполезная кожура, а чудовище громко отрыгнуло, выдохнув облако дыма с яркими искрами в нем. Голос священника, читавшего молитвы, перешел на визг.