Джим Батчер - Грязная игра

— Нет, — согласился я. — Я раздобуду.

— Ладно, — сказал и снова опустил голову, словно собирался ждать до самого Судного дня.

И я поплёлся обратно в дом, подошёл к Майклу и спросил:

— Ты не одолжишь мне доллар?

Я наблюдал, как Грей идёт сначала по тротуару, потом заворачивает за угол и уходит дальше своей дорогой. За день земля достаточно прогрелась, чтобы растопить лёд, и вечер был туманный, холодный и влажный. Улицы блестели. Было очень тихо. Я немного постоял там в одиночестве.

— Можно тебя на минутку? — произнёс я в воздух.

И рядом со мной внезапно возник Уриил.

— Ты только посмотри! — сказал я. — Получил назад свой самолёт?

— Без всяких повреждений, — ответил он. — Майкл хороший человек.

— Лучший, что я знаю, — согласился я. — Вы правда прибили бы Грея, если бы он вошёл во двор?

Уриил раздумывал над вопросом какое-то время, затем сказал:

— Скажем, я рад, что он не попытался. Было бы неловко.

— Кажется, я начинаю понимать, что тут к чему, — сказал я. — И кто заварил всю эту кашу.

— Я ждал, что ты поймёшь, — признал он.

— Но я не понимаю, в чём тут твоя роль. За что отвечаешь ты?

— За искупление, — сказал он.

— Для Никодимуса? — спросил я его. — Ты стольким рисковал — своей благодатью, Мечом, Майклом, мной — и всё ради этого клоуна?

— Не только ради него, — произнёс Уриил.

Я секунду раздумывал над этим, потом выдал:

— Джордан.

— И другие оруженосцы, да, — согласился Уриил.

— Но почему? — спросил я. — Они же тоже сделали свой выбор, разве не так?

Уриил некоторое время раздумывал над ответом.

— Некоторые люди сбиваются с пути, — наконец медленно изрёк он. — Некоторых подталкивают к этому.

Я фыркнул, затем произнёс:

— Баттерс.

Уриил улыбнулся.

— Помню, когда Кассий, Человек-Змея, пытался выпотрошить меня, я всё думал, что никакой рыцарь Креста не придёт и не спасёт меня.

— Кассий был когда-то рыцарем Тёмного динария, — сказал Уриил. — Справедливо, что против него выступил начинающий рыцарь Креста. Как считаешь?

— А сломанный Меч? — не унимался я. — Он тоже был частью плана?

— Я ничего не планирую, — заявил Уриил. — И ничего не предпринимаю. До тех пор, пока один из Падших не зайдёт слишком далеко.

— Да? И в чём же тогда заключается твоя работа?

— Я даю смертным возможность сделать выбор, — ответил он. — Мисс Мёрфи выбрала путь, приведший к разрушению меча. Мистер Баттерс выбрал действовать самоотверженно и храбро, тем самым доказав, что достоин быть истинным Рыцарем. А ты выбрал поверить в то, что разрушенный, сломанный меч может переломить ситуацию. В результате всех этих действий был создан Меч, в какой-то степени даже более великий, чем тот, что был сломан.

— Но я ведь выбрал поверить не для того, чтобы сделать это , — сказал я. — Серьёзно. Думаю, это можно истрактовать как нарушение моих авторских прав.

Уриил снова улыбнулся:

— Должен признать, что мне не дано предвидеть, какая именно форма веры возобладает там, где я вмешиваюсь.

— Вера в дурацкий фильм? — спросил я.

— Вера в сказку, где добро побеждает зло, свет разгоняет тьму, любовь преодолевает ненависть. — Он склонил голову на бок. — Разве не оттуда берёт своё начало любая вера?

Я фыркнул и, поразмыслив над этим, изрёк:

— Ха!

Уриил улыбнулся.

— У «Звёздных войн» просто куча фанатов, — заметил я. — Может быть, их даже больше, чем католиков.

— Музыка там неплохая, — ответил он.

Я взял лишний ящик с бриллиантами и отправился к Марконе.

Молли пошла со мной, но я понял, кого обнаружу там, и без помощи её чутья. Когда мы подошли, она взглянула на здание и произнесла:

— Эта сука.

— Ага, — подтвердил я.

Я постучал в дверь Общества Светлого Будущего. Это был небольшой, но настоящий замок. Марконе заплатил, чтобы его перевезли в Чикаго. От меня не ускользнуло, что он расположил эту штуковину на том самом месте, где когда-то стоял пансион, в котором я много лет подряд снимал себе подвальчик. Вот козёл.

Дверь открылась, и на меня сердито уставился сверху вниз человек, габаритами напоминающий подъёмный мост. У него были длинные волосы, густая борода террориста и достаточно мускулов, чтобы накормить тысячу голодных грифов.

— Тебя зовут Скальди Скьёльдсон, — сказал ему я. — Ты знаешь, кто я. Я здесь, чтобы увидеть Марконе и его гостью.

Скальди нахмурился. Но я провёл последние несколько дней в компании дженосквы, и хмурым Скальди меня было не запугать.

Я вскинул бровь, глядя на него, и сказал:

— Так что?

Хмурый взгляд превратился в сердитый. Но он отошёл в сторону, пропуская меня. Я сказал «спасибо» и направился в комнату для переговоров. Я уже наведывался сюда почти мёртвым призраком и знал, где она располагалась. Скальди поспешил вслед за мной. То, что я уже знал, куда идти, похоже, слегка выбило его из колеи.

Ну я же чародей.

По пути мы миновали ещё нескольких эйнхериев, и наконец я без стука вломился в комнату для переговоров.

За одним концом стола сидела Мэб, с отстранённым и непреклонным выражением лица и идеально прямой спиной. Её волосы и платье были чёрными как смоль, как и её глаза, причём вместе с белками. Значит, она была здесь в качестве Судьи.

Когда Мэб показывается в чёрном, люди гибнут . В последний раз, когда я видел её в этом наряде, земля Предела Демона оросилась кровью двух королев Феерии.

По правую руку от неё сидел одетый в тёмный костюм джентльмен Джонни Марконе, некоронованный король Чикаго, член Соглашения неблагих, ставший им (по крайней мере частично) благодаря моей личной подписи. Похоже, на его висках стало чуть больше серебра, чем в прошлую нашу встречу, но от этого он смотрелся ещё более авторитетно. В остальном, он выглядел так же, как и всегда: спокойный, внимательный, безупречно ухоженный и милосердный, как лезвие газонокосилки.

— Могли бы мне всё рассказать в самом начале, — сказал я Мэб.

Она посмотрела на меня своими неживыми чёрными глазами и склонила голову на бок жестом, до нелепости похожим на птичий.

— Вы с Никодимусом уравновешивали весы, — продолжил я. — Но дело было не в уплате долга. И даже не в срыве его планов. Это была полномасштабная, тщательно рассчитанная месть.

Очень-очень медленно Мэб подняла руки и положила их на стол перед собой. Её ногти были чёрными и выглядели достаточно острыми, чтобы разрезать шёлк.

— Вы с самого начала направляли Никодимуса в ловушку. Вы, Аид и Марконе.

Марконе повёл головой, но ничего не сказал.

— Это единственное, что имеет смысл, — заявил я. — Почему вы отослали Молли подальше — чтобы она не узнала, что вы что-то затеваете. Почему вдруг удалось раздобыть планы хранилища Марконе. Почему кто-то позаботился о телах, и почему копы после этого не заполонили всё вокруг. Чёрт, да они, наверное, списали перестрелку и взрывы на какую-нибудь террористическую атаку. И готов поспорить на что угодно, что оруженосцам очень скоро предложат новую работу, теперь, когда их полубог впал в немилость. Я прав?