Андрей Петерсон - Почему я не люблю дождь

Но было там что-то еще…

Будто проскальзывали иногда где-то в самой его глубине какие-то неясные, размытые тени. Хотя может оно и казалось… От усталости и переполнявших эмоций… Да еще и от бокала вампирской крови, перемешанной с непонятными порошками и травками – предупреждал же Абатемаро.

Стоило о нем вспомнить, как он тут же, – будто мысли подслушал, – возник рядом:

– Любуетесь?

Леди Кай пожала плечами:

– Да, нет… Не так чтобы… – А потом, не выдержав, все-таки добавила:

– Странное оно у вас.

– Зеркало?

Осси кивнула.

– Странное? Пожалуй, что странное… Мне даже кажется порой, что это уже не совсем зеркало. Что после всех этих лет одиночества, когда кроме стен и гобеленов ему тут и отражать-то нечего было, оно уже переродились во что-то иное. Безо всяких заклятий, заметьте. И теперь в нем мелькает что-то… То ли из будущего… То ли из прошлого…

– А мне, вот, никакого будущего оно не показывало, – вздохнула Осси. – Только тени какие-то…

– Тени? Любопытно… Может это, потому что вы, – я извиняюсь… – Абатемаро усмехнулся. – Немного живая… И впервые за много сотен лет у него появилась пища для…

Хода хмыкнула, а леди Кай поежилась – быть пищей, да еще для странного переродившегося во что-то иное зеркала ей совсем не хотелось, как впрочем…

Здесь воспоминания леди Кай обрывались, потому что в тот самый момент силы ее неожиданно оставили, и она потеряла сознание.

Как и предупреждал ее коронный вампир, исцеление было делом не самым простым и совсем не быстрым, а потому, когда Осси снова пришла в себя – не было уже ни бала, ни гостей, ни злополучного зеркала…

Впрочем, на счет последнего она ошибалась, и очень скоро смогла в этом убедиться.

Зеркало было.

А за ним был хилависта…

Осси перевела взгляд с проплывающих далеко внизу под ногами холмов, укутанных пестрым одеялом осеннего разноцветья, на хилависту, который болтался рядом, бережно упакованный в крепкую плетеную корзину, и усмехнулась. Уж больно он был похож на гигантское яйцо, оставленное в гнезде, не то по недосмотру, не то по легкомыслию своего родителя.

Яйцо это, правда, без конца ворочалось, ворчало и гундосило, ибо обладало характером весьма и весьма склочным, чтобы не сказать – премерзостным:

– Ну и что? Болтаемся тут – почем зря, а она рассвет встречает… Можно подумать – без нее теперь не рассветет! Всегда, понимаете ли, рассветало, а сегодня, вот, – только в ее присутствии и никак иначе… А я, значит, тут виси… Хотя я этого не люблю…

Перечисление всего, чего хилависта не любил или любил не очень могло занять остаток только начинавшегося дня и продолжится до самой глубокой ночи, а потому Осси не стала слушать дальше, а потянулась к ближайшему выступу скалы. В одном он был точно прав – пора было отсюда выбираться.

Ранним утром высадившись на остров, а точнее – повиснув на прикрепленном к нему тросе, как паук, Осси проводила взглядом доставивших ее сюда улов и стала дожидаться рассвета. Заниматься акробатикой на такой сумасшедшей высоте в абсолютной и кромешной темноте совершенно не хотелось, не смотря даже на ночное вампирское зрение. Все-таки на свету оно как-то надежней было… Да и ждать пришлось не так чтобы очень долго – небо на востоке стремительно светлело, а истаявший покров ночи уже расползался под первыми лучами зари, словно ветхая ткань.

Восход солнца был стремительным. Промелькнула внизу граница отступающей тьмы, и ослепительная корона засияла над горизонтом. В синем бархате небес таяли последние звезды, а по миру уже катился набирая силу новый день. Можно было приниматься за дела…

Дно, парящей в воздухе скалы было неровным и для ползания по нему крайне неприспособленным. Собственно говоря, дном этот жуткий частокол каменных корней, коими прорастала когда-то эта громадина в матушке-земле, даже и назвать нельзя было. Но, за неимением другого подходящего термина, леди Кай остановилась на этом, периодически окрашивая его в самые разные тона весьма сочными эпитетами.

Эпитеты помогали, и она медленно, но верно продвигалась к далекому пока еще краю острова. К сожалению, очень медленно. Да еще время от времени приходилось останавливаться, подтягивать к себе и перевешивать на новое место корзинку с не перестающим гундосить что-то пузырем. Несколько раз очень хотелось накренить ее чуть больше и, как бы, совершенно случайно… Но, стиснув зубы, и, заставляя себя любоваться игрой света на грязно-серых вкраплениях в очередной вымазанной глиной каменной сосульке, Осси продолжала двигаться дальше.

Скалолазкой, надо сказать, она была той еще, и весь ее опыт на этом поприще сводился в основном к давним детским забавам, ну и еще паре-тройке «восхождений» на совершенно смехотворную высоту. Словом, хвастаться нечем было.

Сноровка ее, конечно, никуда не делась, всяких приспособ для лазания тоже было навалом – зацепки, крючья, карабины и еще куча всяких штук и штуковин, названия которых то и дело путались, а периодически и вовсе терялись в лабиринтах памяти. Так что, все это было, а вот опыт приходилось приобретать прямо на ходу, используя старый добрый метод проб, ошибок и набитых синяков.

Оттолкнулась…

Качнулась…

Пролетела немного в свободном как птица полете…

И со всей дури врезалась в подвернувшуюся так некстати глыбу…

Тело маятником качнулось назад, но Осси уже обхватила опутанный корявыми серыми прожилками сталактит, похожий на гнилой корень выдернутого зуба, и прилипла к нему, прижавшись всем телом. Теперь можно было перевести дух, закрепиться на новом месте и подтянуть к себе гнездо с ворчащим яйцом.

– Не тряси так! – Заорал хилависта. – Очумела совсем! И с ветром что-нибудь сделай уже…

Ветрила здесь, действительно, был жуткий.

Он пронизывал насквозь, забирался под одежду и пробирал до костей, что настроения, как вы, понимаете, ничуть не прибавляло. При этом он ни на миг не переставал лупить крыльями по лицу, заставляя щеки гореть, а глаза слезиться. Волосы леди Кай развевались как у ведьмы на шабаше, и со стороны она сейчас, наверное, сильно походила на ларонну в тот достопамятный момент. Ко всему, еще и жутко саднили ободранные до крови руки, а мягкие перчатки, которым полагалось их защитить, давно уже превратились в лохмотья.

В общем, та еще развлекуха была…

– А сразу наверх сесть нельзя было? Ты совсем соображать не умеешь? Или трудности любишь?